Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Знаю, — она втянула в себя воздух.

— Поэтому молчи. — Сэм закрыл глаза. У него дрожали веки. — Пожалуйста, умоляю тебя. Если бы я мог придумать, как доставить тебя домой живой и невредимой, поверь мне, я бы моментально это сделал. Был бы только рад от тебя избавиться. Только не обижайся. Что ж, про нас, кажется, все забыли. Может быть, завтра, если будет тихо, выползу на разведку.

— Еще целый день? — в унынии воскликнула она.

— И целую ночь, — вздохнул он. — Сестра, я и сам в замешательстве. И честно в этом признаюсь. — Он покачнулся на стуле. — Не надо мне было совать нос в чужие дела. Это не в моем стиле. Не в моих привычках. Репортер, сказал я твоей маме, — это человек, который наблюдает за происходящим. Наблюдает, понимаешь? Со стороны. Вот это, признаться, больше в моем стиле. — Он потер лицо. — Я не человек действий. Не герой. А ты все никак не поверишь в волков. Никак. В этом вся беда.

«Он так устал и запутался, что скоро сам меня отпустит», — подумала она.

— Нет, не отпущу, — сработала магическая сила близости. — Я еще не верю тебе.

— Ну почему?

— Ты слишком неопытна, слишком романтична.

— Сэм...

— Так сказал Алэн. И вот, сестра, в чем разница между мной и Алэном. Я говорю это тебе, а Алэн сказал это мне. Вот в этом между нами разница.

— Алэн — замечательный человек, — отрубила она. — Очень умный и образованный, поборник добра. Его идеал — служение человечеству. Мне не нравится, что ты на него нападаешь.

— Добра, говоришь? — взбесился Сэм. — Ну конечно же, служитель добра. Собирается переделать сей бренный мир. Но в моем словаре это называется иначе. Послушай, а что, если я скажу тебе, как надо делать добро? Я не утверждаю, что я делаю добро, но я знаю, как его делать. Мы рождаемся, растем, живем, познаем окружающий мир, извлекаем из нас то, что в нас заложено, предлагаем это другим. Извлекаем для того, чтобы другие могли этим воспользоваться. Вот это и есть служение. Понимаешь, а?

Ей казалось, будто он потряс ее за плечи и у нее болтается голова.

— Это и есть добро, которое в твоих силах совершить, сестра. Я был чертовски сообразительным зрителем и, по всей вероятности, никогда бы не покинул своего поста. Это к делу не относится. — Он повысил голос. — Я знаю, мало проку сидеть и поучать других людей, как себя вести. Совсем никакого проку. Перевоспитание бедных бессловесных тварей. А как ты узнаешь, перевоспитались они или нет? Другими словами, думают ли они так, как думает Алэн? Иначе плевать на них. Понимаешь? Ну конечно же, — угадал он ее мысли, — Алэн хочет стать учителем. Учителя нам нужны, они у нас есть, мы ждем от них советов. Но все дело в том, сестра, что прилежный учитель слушает. Если же он не способен слушать, он быстро устаревает и становится посмешищем. И еще — он уважает других. А Алэн не слушает. Он на это не способен. И у него нет никакого уважения к другим. — Сэм стукнул по столу ладонью. — А других необходимо уважать. Как можно завоевать признание окружающих, если у тебя на все готовые ответы? Как? Если мне скажут: «я понял вот это» или «мне кажется», в таком случае я могу прислушаться. Но если у тебя нет ко мне уважения, я тебя и слушать не стану. Уважение — это умение прислушиваться к мнению других людей.

— Но Алэн...

— Даже тебя, сестра, он не уважает. — Сэм опустил плечи. — Нет, ни капельки не уважает. Он говорит мне, понимаешь, по секрету, у тебя за спиной, как ты молода и глупа.

— Зато ты меня очень уважаешь! — со злостью выпалила она.

— Представь себе, уважаю. Я называю тебя глупым ребенком. Потому что я так думаю. Но я слушаю. Ты, сестра, можешь это подтвердить. Кое к чему я прислушиваюсь. Я настроился на твою волну.

Он потянулся к ее руке, но на полпути остановился.

«Он ни разу не прикоснулся ко мне», — с изумлением думала она. (Недавняя борьба между ними была не в счет. )

— Говоришь... кое к чему? — запинаясь спросила она.

— Не к словам. — Покачиваясь, он встал со стула. — Иначе мне пришлось бы проливать слезы. — Он потер глаза. — Потому что ты, ух, как сообразительна. Кажется, я брежу. Иду спать. Не пытайся достать ключи. Не убегай, я посплю. И подумай. Понимаешь? Хорошенько подумай. Пошевели мозгами.

— Хорошая идея, — буркнула она.

Он заснул мгновенно и теперь лежал на кровати, такой далекий и неуклюжий. Ей стало не по себе, даже чуточку закружилась голова, будто вдруг перерубили связывающий их канат.

Она тихонько вернулась в кухню и снова занялась восстановлением порядка. Мысли витали где-то далеко. А что, если Сэм сказал ей правду? А что, если он в самом деле подслушал в ресторане разговор Амбиелли? Потом сказал ее отцу, а Алэн не поверил. Что, если он и в самом деле за нее испугался, а она оказалась такой дурочкой? Ведь если Амбиелли так опасен, тогда вполне оправданны его страх и нерешительность.

Их обоих волновала одна и та же мысль: как переправить ее домой? Эти жестокие и мстительные люди, думала она, будут стеречь их дом как осы, готовые в любую минуту наброситься и зажалить обоих до смерти. Особенно Сэма. Они наверняка разыскивают Сэма. Они догадываются, что ему известны их планы. И что один он мог встать у них на дороге.

Ей тоже стало казаться, что их могут навестить. Она со страхом подняла глаза к узенькому кухонному оконцу, гулко екнуло сердце: а вдруг из прибрежной травы на нее глянут чьи-то глаза?

«Но почему непременно я — Кэтрин Солсбери? — подумала она. — Я ведь вовсе на нее не похожа. Если я другая девушка, тогда Сэм ни при чем. Нет, это невероятно. Нереально». Теперь ей стал ясен замысел Сэма. Если они вдруг придут за ним, ей надо бежать и прятаться.

И тут ей пришло в голову, что раз она теперь на себя не похожа, будет очень просто и вовсе не опасно самой добраться домой. Сэм проснется, и она скажет ему об этом. Вдруг ему это не приходило в голову?

В следующее мгновение она уже знала, что ему и это приходило в голову. Нет, осуществить подобное можно лишь тогда, когда она окончательно завоюет его доверие.

Она его завоюет. Кэй задумчиво оттирала тряпкой старую раковину. «Нас учат каким-то шаблонам, — думала она. — А почему бы не сказать нам, что на свете тьма непредвиденного, противоречащего общим правилам? А отсюда и непредвиденные поступки, совершаемые незнакомыми людьми, Бог знает ради чего. И может вдруг встать у тебя на пути черноглазый незнакомец. За углом, на вечеринке, в толпе. Вот он вырастает перед тобой, ломает привычные устои, рушит старые опоры. Амбиелли тоже казалось, что он все знает наперед, а тут вмешался этот черноглазый».

К Сэму это тоже относится — один-единственный неистовый удар собственного сердца, и все летит кувырком.

ГЛАВА XI

Медленно тянулась пятница. Алэну сказали, что Марта Солсбери сдалась. На деле это выражалось в том, что она ходит взад-вперед по комнате, стараясь пережить пятницу.

Ни одна душа не знала, по каким делам ездил в тот день Чарлз Солсбери. Он делал их спокойно, без излишнего шума. Дела, сопряженные с огромными убытками.

Марта не вышла к Алэну Дюлейну, да и сам Солсбери постарался видеться с ним накоротке. От страшного напряжения отец был раздражителен и где-то подсознательно чувствовал, что этим самым лишь усугубляет царящее в доме отчаяние. Но ничего не мог с собой поделать. Перед вечером, когда Алэн уходил от Солсбери с обиженным лицом и высоко задранным носом, у последнего мелькнула мысль: «Бедный мальчик». Но эта мысль мучила его недолго.

В девять часов вечера Солсбери велел подать машину и сам сел за руль. Он не думал, чтобы сыщики, которых Алэн называл своими людьми, следили за их квартирой. И тем не менее приложил все свое непрофессиональное умение, чтобы это проверить. Он пришел к выводу, что за домом никто не наблюдает.

Слова, нацарапанные карандашом на клочке коричневой бумаги, таинственно запрятанном в складках мягкого шарфа Кэтрин, четко врезались в его память. В них была его надежда. Он точно помнил, что ему велено сделать, и намеревался выполнить все инструкции. Он будет честен, и уж теперь ничего не случится по его вине.

54
{"b":"230931","o":1}