И при чем здесь героин?

В этот момент я услышал, как кто-то рядом откашлялся. Я обернулся и увидел Майкла Стронга. У него был смущенный, несчастный вид.

— Не мог бы я переговорить с вами, мистер Джаст? — спросил он.

— Вы разве не должны находиться на своем посту?

— Меня подменили. Всего несколько минут, сэр. Я… я хочу, чтобы вы знали, что я очень сожалею о случившемся, — выдавил он.

— Вы думаете, он был убит?

— Я? Нет. Вы не сказали полиции?

— Нет, я ничего не сказал полиции. Мне не поверили бы. Ведь вы не верите.

— Только потому, что одежда разбросана? Слабое доказательство.

— А героин?

— Его там не было.

— Да, после того, как вы двое пришли. А до этого героин был. Я не сумасшедший. Вы, или ваш шеф или вы оба смахнули его.

Он покачал головой:

— С какой стати?

— Вы не хотите, чтобы это оказалось убийством, верно? Плохо для репутации отеля. А скандал с наркотиками еще хуже.

Стронг задумался.

— Допустим, здесь были наркотики. Это свидетельствует против убийства.

— Да ну?

— Точно. Если мистер Дивор был наркоманом, он мог находиться под действием наркотика, и тогда откуда вам знать, как он поступал бы со своей одеждой.

Тут и мне пришлось задуматься.

— И едва ли Джайлс был наркоманом. Но героин имеет какое-то отношение к случившемуся.

— Если здесь был героин, — сказал Стронг, — и если мистер Дивор не употреблял наркотики, то значит героин не был связан с ним. Он мог остаться от предыдущего гостя. Он мог лежать здесь несколько недель. Горничные не так уж старательно убирают номера.

Весьма маловероятно, но могло быть и так.

— Мистер Джаст, если не возражаете, я хотел бы кое-что объяснить.

— Слушаю вас.

— Я люблю фантастику. Как я вчера вам сказал, я восхищаюсь книгой Дивора. Он поставил свой автограф сегодня утром на моем экземпляре «Пересечения». Я просто хочу, чтобы вы знали о моих чувствах.

Он вытащил потрепанную книжку в бумажном переплете и протянул мне. На титульном листе действительно стояла подпись Джайлса, я ее знал. «С наилучшими пожеланиями» над ней и «26 мая 1975» под подписью. Слова «С наилучшими пожеланиями» были бледными, а подпись была значительно более яркой.

— Не поставите ли и вы свою подпись и дату? — спросил Стронг.

— Это не моя книга.

— Я знаю, сэр, но я прочитал две ваши книги и видел ваш фильм.

Не могу сказать, чтобы он меня растрогал, — я не столь восприимчив к лести. Я понимал, что подпись Джайлса, датированная днем его смерти, и к тому же подпись человека, обнаружившего труп, и датированная тем же числом, могут сделать книгу весьма ценной.

Я расписался. Никаких «наилучших пожеланий», просто фамилия и дата под автографом Джайлса.

— Послушайте! — меня внезапно осенило. — Вы получили автограф сегодня?

— Да, мистер Джаст.

— Значит, вы были там. Правда ли, что мистер Дивор поднял шум, когда надписывал автографы? Из-за чего?

— Шум? — Стронг, казалось, растерялся. — Я не слышал никакого шума. — Он покачал головой. — Ничего об этом не знаю. Я пришел рано и стоял в начале очереди, наверное, третий или четвертый. Оттуда я ушел на свой пост у дверей книжной выставки. Может быть, что-то и произошло после того, как я ушел. Но вряд ли что-нибудь серьезное, иначе мне стало бы известно.

Он поднялся, хотел было распрощаться, но вдруг спросил:

— Вы знакомы с миссис Дивор?

— Встречался с ней раза два.

— Я думаю, она хотела бы вас повидать.

— Она здесь? Вы ее видели?

— Я знаю, что она была в отделе по связи с прессой. Шестой этаж, комната 622. Только, мистер Джаст…

— Да?

— Я не думаю, что стоит говорить ей о ваших теориях. Бедная женщина, наверное, в тяжелом состоянии. Остаться вдовой в таком молодом возрасте…

— Не беспокойтесь. Я не сказал полиции, не скажу и ей…

Юнис Дивор мне не нравилась. Она была ярым борцом за равноправие женщин еще до того, как в стране развернулось это движение. Она продиралась сквозь мужской мир, вооруженная длинными ногтями и тугим бюстгальтером. Она была юристом, не употребляла никакой косметики, коротко стригла свои каштановые волосы, носила костюмы мужского покроя, говорила грубоватым голосом и ходила вразвалочку. Я был совершенно потрясен, когда Джайлс игриво сообщил, что они решили пожениться.

Я не мог понять, что он нашел в ней, а она в нем. Да я и не замечал особых проявлений любви между ними.

И теперь я обнаружил, что мне не так-то легко выразить ей соболезнование по поводу его смерти. Но я должен был это сделать. Не говоря уже о чисто гуманных соображениях, она была единственным человеком, который мог сказать мне, изменил ли Джайлс свою привычку и не ошибаюсь ли я, делая вывод об убийстве только на основании разбросанной одежды.

Я поднялся на шестой этаж, увидел стрелку с надписью «служебные кабинеты», повернул налево и нашел комнату 622. Я вошел очень медленно и тихо, потому что не хотел, чтобы Юнис сразу увидела меня, пока я не соберусь с духом. Но ее в комнате не оказалось. Я спросил у сидевшей там Сары Восковек (теперь я уже помнил ее фамилию), не знает ли она, где сейчас миссис Дивор.

— Наверху, в комнате 1511. Ждет медицинского эксперта.

Я взглянул на часы. 15.40. Не прошло и суток с тех пор, как я прибыл на съезд. Я попрощался с Сарой и ушел.

Обратно, в номер 1511. Мне это было совсем не по душе. Я постучал в дверь. Немного спустя она приоткрылась, и в просвете показалось лицо полицейского Олсена.

— Привет. Помните меня? — спросил я.

Он помнил.

— Если миссис Дивор здесь, могу я повидаться с ней?

Она, видимо, услышала, и до меня донесся ее хриплый голос:

— Пусть войдет. Я хочу видеть его.

Олсен впустил меня. Комната была прибрана. Юнис сидела на одном кресле, полицейский сел на другое. Я решил было присесть на кровать, но передумал и уселся на низкую скамейку для чемоданов, стоявшую возле письменного стола.

Юнис, вероятно, заметила быстрый взгляд, который я метнул в сторону ванной перед тем, как сесть, и сказала:

— Он все еще там. Накрыт одеялом.

— Извините за то, что не сразу пришел, но мне сказали, что вы в 622 комнате… Мне чертовски жаль, Юнис, — я имею в виду эту трагедию. Одно время мы с Джайлсом были очень близки.

— Действительно, очень близки, Джаст, если у вас был его ключ, — сухо сказала она. — Об этом как раз я и хочу поговорить с вами.

С разрешения Сары мы прошли в номер 1524, который был свободен до 18 часов, чтобы поговорить без помех.

— Мне хотелось бы услышать от вас, что же все-таки произошло. Как он умудрился умереть? — спросила Юнис.

— Не знаю. Когда я вошел в номер, он был уже мертв.

— Хорошо, тогда расскажите мне про ключ.

— Он дал мне ключ вчера вечером, чтобы я мог выполнить его поручение, но я забыл. И выполнил его сегодня, и, когда я пришел в его комнату, он уже был мертв.

— Есть между этим связь?

— Вы полагаете, что поскольку он был убит после того, как я забыл выполнить его просьбу, значит, он был убит из-за того, что я ее не выполнил?

Она пожала плечами:

— А почему вы ее не выполнили?

— Не имеет отношения к делу и несущественно.

У этой чертовки была потрясающая способность угадывать, о чем вы думаете. Вероятно, это очень помогало ей как юристу. Не знаю, как у Джайлса хватило духу жениться на ней.

— Ну что же. Остановимся на этом. Он упал в ванне. Теперь произведут вскрытие и отдадут его мне. Я его похороню, потребую официального утверждения завещания, если таковое существует — клянусь, я не знаю, и на этом все кончится.

Она уперлась руками в колени, встала и заявила:

— Это все, Дэрайес, можете уходить.

Не поднимаясь с места я сказал:

— Это еще не все. Не возражаете, если я вам задам несколько вопросов, Юнис? Уверяю вас, что я преследую благую цель.

Она заколебалась, посмотрела на часы, снова села: