Дожидаясь ответа, я снова принялся размышлять о средствах передвижения по льду. «Сурки» превосходили мощностью большинство других мотонарт, однако на голом морском льду управлять ими было весьма трудно: их металлические гусеницы не вгрызались в лед, и машины шли юзом вбок и даже назад. Арктика не континент, подобный Антарктиде, это ледяной покров на поверхности глубокого океана, поэтому нам часто придется ехать по голому льду и важно иметь передвижное средство, которое послушно на скользкой поверхности.
В Британии больше людей, побывавших на вершине Эвереста, чем тех, кто хотя бы недолго путешествовал по льду в Арктике. Я связался с одним из этих немногих, Джеффри Хаттерсли-Смитом, и он рекомендовал мне попробовать мотонарты фирмы «Канадиен Бомбардье», называемые «скиду», с двигателем воздушного охлаждения «Ротакс» австрийского производства объемом 640 куб. см. Я послал телекс компании «Бомбардье», находившейся неподалеку от Монреаля, которая хотя и не согласилась стать нашим спонсором, но была счастлива продать нам четыре машины вместе с запасными частями на сумму 500 фунтов и незамедлительно отправить все в Резольют, расположенный на тысячу километров южнее Алерта.
Оливер отправился в Австрию, где производились двигатели и коробки передач, чтобы пройти там краткий курс обучения. Последнее проходило на немецком, т. е. на языке, мало знакомом Оливеру, но он был оптимистом.
ВВС не собирались доставлять наше снаряжение из Туле в Алерт, поэтому я должен был найти средства, чтобы нанять двухмоторный «Оттер» на лыжах для переброски снаряжения и сбрасывания нам грузов на маршруте.
Один из моих друзей, бывший военный, жил и работал в Аравии, но в то время находился в Лондоне. Он-то и решил представить меня своему другу доктору Омару Завави из Омана, который вел какие-то дела в Занзибаре и соответственно в Европе. Доктор Омар, человек обворожительный, наделенный чувством юмора и проницательностью острой, как лезвие бритвы, принял меня в своем доме в Найтбридже. Ничто не ускользало от взгляда его темно-карих глаз. Два часа я рассказывал ему о наших целях и проблемах.
Доктор был сторонником свободного предпринимательства. Ему понравилась книга, которую я написал об Омане, и вообще он был благодарен тем британцам, которые рисковали жизнью ради независимости его страны. Гвоздем программы вечера оказался обед, во время которого он представил меня с Джинни йоркширцу Джеку Кодду — управляющему компании «Тармак интернешнл». Месяц спустя мы получили 58000 фунтов стерлингов и обещание поддержать наше трансглобальное путешествие.
Скандинавская авиакомпания тоже объявила, что доставит нас вместе с багажом из Англии в Туле и обратно. Как правило, они покровительствовали только известному теннисисту Бьорну Боргу, однако два обстоятельства заставили их обратить внимание на нас: аббревиатура названия их компании— «САС», а дата нашего старта совпадала с двадцатой годовщиной их первого трансполярного перелета.
И вот наконец-то, после длительного молчания, Королевское географическое общество одобрило наше начинание. Теперь нам нужно было только согласие канадской армии на использование для нашего базового лагеря их старых складских помещений в Алерте, а также разрешение США приземлиться в Туле [6], чтобы подобрать оставленное нами снаряжение.
Быстрота действий была важным фактором. Нам следовало попасть в Алерт в январе, чтобы разместить там необходимые 14 тонн горючего, продовольствия и снаряжения и создать собственную базу в условиях полярной ночи и низких температур. Чтобы надеяться на успех, мы намеревались выступить на Северный полюс к середине марта. Большинство попыток достичь Северного полюса завершаются провалом из-за неправильного расчета времени — например, одна такая экспедиция завершилась всего через три мили от точки старта.
Все мы торопились собрать снаряжение, смазать, покрасить и упаковать оборудование, составить списки припасов, полученных от спонсоров, но то и дело приходилось прерываться, чтобы заработать денег на еду или выполнить наши служебные армейские обязанности. Три вечера в неделю я читал лекции. Каждый вторник вечером все мы вшестером обязательно торчали в тренировочных залах. Оливер, Чарли и Джефф были вынуждены провести две драгоценные недели в Баварии на тренировочном сборе САС, а однажды ночью меня самого сбросили с парашютом над Данией, чтобы совершить тренировочную диверсионную акцию на каком-то объекте НАТО. Конечно, эти мероприятия не способствовали приобретению навыков, необходимых для полярников, однако мы отрабатывали право пользоваться помещениями в казармах герцога Йоркского.
За пять недель до нашего отъезда из Англии я вылетел в Канаду, чтобы добиться разрешения использовать строения в Алерте. Канадцы охотно предоставили их в наше распоряжение при условии, что мы будем самостоятельны (в доказательство мы должны представить страховой полис на сумму 100000 фунтов для обеспечения возможных поисковых и спасательных операций), а также будем держаться подальше от запретных зон.
До отправления всей экспедиции оставалось три недели, но от американских властей все еще не поступило разрешение на пребывание в Туле. Наконец прибыла телеграмма в адрес военно-воздушного атташе в Лондоне — «разрешение посетить Туле». Позднее мы узнали, что это разрешение предназначалось для каких-то антропологов, а вовсе не для нас, однако тогда мы этого не знали и ощутили приподнятое настроение. Теперь мы могли попытаться достичь Северного полюса. Кругосветное путешествие становилось реальной возможностью. Многое сдвинулось с места благодаря этой ошибке.
Когда до вылета оставалось две недели, я осмелился просить Его Королевское Высочество принца Чарльза стать патроном нашей трансглобальной экспедиции. Попытка не пытка. Итак, я составил письмо, испрашивающее такой чести, и сам отнес его в Букингемский дворец. Моросил дождик, вокруг околачивалось несколько туристов. Я обратился к часовому и спросил, куда мне обратиться по делу, касающемуся королевского покровительства. Солдатам не разрешено говорить с посетителями, поэтому я переместился, так сказать, на левый фланг, где, как мне показалось, находился служебный вход. Мои личные документы позволили миновать двух полисменов, однако офицер безопасности остановил меня на дальних подступах к дворцу. Он взял у меня письмо: «Не беспокойтесь, сэр. Я сделаю все, чтобы оно попало в руки Его Высочества. Не правда ли, недурная погода?» Итак, меня вежливо выставили вон.
26 февраля Оливер, Джефф, Чарли и я выступили к Северному полюсу. Трое суток спустя мы застряли, преодолев всего шесть миль. Наши новые «скиду» марки «Бомбардье» отказались заводиться, и тщетно старались мы разогреть двигатели паяльными лампами, нагревателями и даже горячим чаем. Когда мы все же двинулись дальше, одежда на нас стояла колом. Вскоре Джинни сообщила по радио, что в Алерте только что зафиксирована рекордно низкая температура, а в Соединенных Штатах переживают самую суровую зиму за всю историю страны. Это был ненормально холодный 1977 год.
Когда температура упала до —51 °C, я почуял, что надвигается катастрофа, потому что для того, чтобы достичь полюса до взламывания пакового льда, мы должны были проходить в среднем по десять миль в сутки. Однако машины отказывались заводиться в таких ужасных условиях. Затем на Джеффа неожиданно снизошло какое-то странное умиротворение, и вскоре ступни его ног потеряли всякую чувствительность. Покуда я пошел на лыжах в Алерт за помощью, другие пытались массажем вернуть к жизни его бледно-желтые пальцы. Когда я вернулся назад в сопровождении командира базы и механика, доставив самолетный воздухонагреватель, мы решили все-таки вернуться в Алерт, чтобы соорудить систему подогрева для каждого двигателя, прежде чем двигаться дальше.
На обратном пути Джефф напялил на руки шерстяные перчатки, тяжелые стеганые шоферские рукавицы и еще толстые кожаные рукавицы, однако вместо того, чтобы почаще разминать руки, он ехал, опасаясь только одного — как бы не остановился его «скиду». В итоге шесть пальцев на руках были обморожены. Когда мы снова покинули Алерт 10 марта, Джеффа с нами уже не было.
