Он изо всех сил толкает меня в грудь. Я оступаюсь, падаю на пол. Нерон подлетает ко мне.

— Я сам с ним разберусь! — кричит Лу и бросается к дверям.

Тут два тонтона вводят в комнату Джека. Руки у него связаны. Он окидывает нас взглядом.

— Вот он, предатель! — говорит один охранник и толкает Джека в спину.

Лу накидывается на него. Джек уворачивается, сбивает поломанную лесенку. Ястреб взвивается, испуганно хлопает крыльями, царапает тонтонов острыми когтями. Охранники отмахиваются, мечутся по комнате, хватаются за оружие. Выстрел из огнестрела пробивает крышу. С потолка градом падают обломки.

— Не стрелять! — кричит Демало, пытается поймать Кулана. — Ястреба заденете, дурачье!

Я вскакиваю, хватаю Нерона, подбрасываю его в воздух. Мой ворон с карканьем бросается на ястреба.

У пролома в стене Лу вцепился Джеку в шею, душит, хотя сам чуть из дыры не падает. У Джека руки за спиной связаны, но он отбивается как может. Ливень хлещет не переставая. От ярости у Лу сил прибавляется.

Я хватаю брата за куртку, стараюсь оттащить его от Джека. Подставляю Лу подножку, он валится набок, разжимает руки. Джек падает за окно. Я тянусь к нему, но поздно… Он камнем летит в реку. Вода бурлит, волочет его по камням.

— Что ты наделал! — ору я на Лу.

Он поднимается, недоуменно глядит вокруг.

Глухо звякает тетива арбалета.

В спину Лу вонзается стрела.

Я вскрикиваю.

Лу вскидывает руки.

Падает на меня.

Я его подхватываю.

И срываюсь вместе с ним в пролом.

Вниз.

В реку.

Падаем в реку. Лу меня всем телом придавил. Мы уходим под воду.

Глубоко.

Глубоко.

Глубоко.

Я крепко держу его за рубаху. Вокруг бурлит вода, беснуется, тащит нас за собой. Тянет, швыряет в разные стороны.

Выныриваю на поверхность. Жадно глотаю воздух. Ищу брата. Зову его.

— Лу!

Река ревет, шумит. Моих криков не слышно. Вода их проглотила. Течение подхватывает меня. Мимо проплывает коряга. Хватаюсь за нее. Поток волочит меня по камням, потом утягивает на быстрину. Потом выносит из ущелья в лесистую долину.

Нерон встревоженно каркает над головой. Я лихорадочно оглядываюсь, на пологом берегу замечаю Лу. Он в корнях поваленного дерева запутался, лежит ничком, не двигается. Рядом с ним Джек из воды выбирается.

— Лу! — кричу я.

Наконец-то во мне просыпается красная ярость, обжигает огнем, рвется на свободу. Я борюсь с течением, плыву к Лу.

Цепляюсь за корни, выбираюсь из воды. Джек оттаскивает Лу подальше на берег.

— Не трогай его! — кричу я. — Лу! — Карабкаюсь по веткам, тянусь к брату. — Оставь его, я сама!

Ощупываю его, разглядываю, поворачиваю. Крови почти нет. Джек мне помогает, устраивает Лу поудобнее, в мои объятия.

— Все будет хорошо, вот увидишь, — шепчу я брату.

Он молчит, ни слова не говорит, даже не стонет. Лу очень храбрый. Я обхватываю его, прижимаю к себе, разглядываю красивое лицо. На нем ни царапины. Целую татуировку на скуле, такую же, как у меня.

— Глянь, какой красавчик! — улыбаюсь я, беру его за руку, сплетаю пальцы. Прикладываю щеку к холодной щеке. — Все в порядке, — говорю я Джеку. — С ним все в порядке.

Обнимаю Лу, прижимаю к сердцу. Сама дрожу мелкой дрожью.

— Слушай, мы все уйдем к Большой воде, — говорю я брату. — Ты, я и Эмми. Я все устроила. Вот прямо сейчас и уйдем. Если б я не упрямилась, мы б уже дошли. Но посмотришь, мы обязательно туда доберемся. Честное слово!

Останавливаюсь, перевожу дух.

— Помоги мне, — шепчу я. — Понимаешь, я тут ошибок наделала… Ты же всегда знаешь, как лучше. Ты всегда обо мне заботился. Защищал. Надо было тебе раньше сказать… Только не уходи. Не оставляй меня. Я без тебя не могу. Я не знаю, как без тебя жить…

— Саба, — окликает меня Джек.

— Он спит, — говорю я.

Джек целует меня в висок.

— Саба, он не спит, — говорит он.

— Эмми померла.

— Знаю, — вздыхает он.

Я гляжу на реку. Мутные волны лижут мне ноги. Говорят, утонуть легко. Главное — не сопротивляться. Отдаться воде, окунуться с головой. Лу из объятий не выпускать. Больно не будет.

Боли пока нет.

Лу забрали.

Увели.

Украли мое золотое сердце.

Сквозь шум дождя слышатся крики.

— Саба, сюда идут. Уходим, — говорит Джек. — Оставь его здесь.

Я смотрю на Джека. Он весь в грязи, насквозь вымок. На чумазом лице глаза мерцают, будто звезды. А дождь все льет и льет.

— Джек, найди свою реку, — шепчу я. — Ну, ту, что на карте помечена. Отыщи лодку и плыви куда глаза глядят. Боюсь, он своего слова не сдержит. Тебя не отпустит. Всех остальных отпустит, только не тебя.

— Саба! — кричит Демало.

Голоса раздаются все ближе и ближе.

— Саба!

Все меня зовут.

— Ты с ним договорилась, — шепчет Джек.

— Я одна ему нужна, больше никто, — говорю я. — Он всегда победителем выходит.

Джек отшатывается, с ужасом глядит на меня. Будто понял что.

— Ему даже делать ничего не пришлось, — говорю я. — Он ждал, ждал и вот дождался. Я своими руками все погубила. Всех погубила.

— О чем ты с ним договорилась? — спрашивает Джек.

— Что замуж за него пойду.

Джек смотрит на меня ледяным взглядом.

— Ты за нашу свободу своим телом расплатилась? — уточняет он. — В постель к Демало легла? Ты уж прости, но от меня благодарности не дождешься. Надо было тебе своего брата послушать. И меня. Уйти отсюда. Мы же оба тебе предлагали. Я всегда знал, что ты сломаешься, как только ранит побольнее. Но не предполагал, что ты нас предашь.

— Я же вас спасти хочу, — говорю я.

— Я тебя не просил о спасении. И никто не просил. Я-то думал, ты понимаешь… Мы все это затеяли не ради того, чтобы шкуру свою спасать.

— Все кончено, Джек.

— Это между нами все кончено, — отвечает он, поворачивается и исчезает в пелене дождя.

— Саба! — кричит Демало. — Вот она! Сюда, скорее!

Я прижимаю Лу к груди, соскальзываю с ним в воду.

Боль.

Внезапная…

Прекрасная…

Невыносимая…

Открываю глаза. Светло. Лежу на койке в незнакомой комнате.

На стуле у окна сидит Демало. Одет в белое, читает книгу. За окном — голубое небо.

Ах, Лу, у тебя такие голубые глаза! В них можно утонуть, как в море.

Отворачиваюсь к стене.

— Пришла в себя, — говорит Демало. — Наконец-то.

Слышу, как он встает. Идет по комнате.

Дверь открывается. Он что-то говорит. Дверь закрывается. Он снова идет.

Пол деревянный. Дверные петли смазаны. Шаги тихие. Голос негромкий.

Демало придвигает стул к кровати, садится. Стул чуть слышно поскрипывает.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Демало.

Стена каменная. Выбелена известкой.

— Ты помнишь, что случилось?

В комнате тепло. Во рту пересохло.

— Еще бы чуть-чуть, и мы бы тебя не спасли. Ты едва не утонула. И крови много потеряла.

Дверь отворяется и закрывается. Кто-то входит в комнату. Демало встает, отступает от кровати.

— Она пришла в себя, — говорит он.

Шаги. Твердые, уверенные. Заскорузлые от работы пальцы приподнимают мне руку, нащупывают пульс. Я поворачиваю голову.

Марси.

Глазами сверкает, мол, не выдавай меня.

Кладет руку мне на лоб.

— Лихорадка прошла. Пульс ровный, — говорит она.

— Это Марси, — объясняет Демало. — Она за тобой ухаживает.

Он не знает, что мы знакомы.

— У вас выкидыш случился, госпожа, — вздыхает Марси. — Такое бывает от потрясений и сильных переживаний. И при первой беременности тоже случается. Вы, наверное, и не знали, что понесли.

Выкидыш. Беременность. Странные слова.

Она встает, подходит к Демало.

— Господин, ей нужно есть посытнее, а то кожа да кости остались. И отдых обязателен. Но, похоже, она быстро поправится. А теперь, раз она пришла в себя, мне надо ее осмотреть.