Потом Эмми сделали татуировку на руке. Выло больно. Числа рисовали долго, рука горела огнем. И кровь шла. Только Эмми не плакала. Морщилась, вспоминала Сабу. После того как Сабу заставили драться в Клетке, она никогда не плакала, Даже когда адский червь ей плечо разодрал, а Джек рану зашил. Так что татуировка — невеликое испытание. Стыдно плакать. Вот Эмми и не проронила ни слезинки.

Сегодня наша дерзкая вылазка удается. Завтра — кто знает? Сегодня погода смурная. Неустойчивая. Бурная ночь породила бурный день. Солнце мрачно багровеет на небосклоне. С севера наползает холодный туман. Солнечные лучи пронзают мглистую дымку, будто она огнем горит.

На дороге повозок мало. Мы едем на северо-запад. Кругом все тихо. Томмо с Лу скачут впереди. Мы с Мануэлем едем на телеге Пег, Гермес позади привязан. Я сижу на скамье, кутаюсь в красный платок Ауриэль. Под подол зеленого платья Молли напихали сухих листьев кукурузы, чтобы у меня живот торчал, как у беременной. Мы притворяемся, что мы Управители земли. Сам Указующий путь назначил нам тонтонов в охрану, потому что я ожидаю двойню, первую в Новом Эдеме. К нам никому приставать не велено.

Внезапно я хватаю Мануэля за руку.

— Ты только про Джека никому не говори, — шепчу я. — Ни слова, слышишь? Это очень важно.

Он искоса глядит на меня черными глазами.

— Я болтать не люблю.

По дороге ехать куда быстрее, чем по лесным тропкам шастать. Мы едем быстро, хотя и со всеми предосторожностями. Мне хочется нестись во весь опор, но ничего не поделаешь.

На сторожевых постах тонтоны устраивают проверки, спрашивают тайное слово. Лу его объявляет уверенно, хотя и не догадывается, что этим он Джеку обязан. Однако по большей части охранники из сторожки не выходят, греются у очага, непогоду пережидают. Выскакивают из хижины, глядят на клеймо у Мануэля на лбу, видят мой выпирающий живот и пропускают нас без дальнейших расспросов. Звездопадные ночи и рассказы о призраках и так всех напугали, а теперь еще вот и погода испортилась. Люди предпочитают по домам сидеть, в тепле. Даже тонтоны. Кстати, верно говорят, что всякий отряд силен так, как самый слабый его боец.

Вспоминаю паренька-охранника из дома детства. Как он не хотел младенца в лесу оставлять.

Свобода, брат.

И у него надежда в глазах мелькнула.

Я тебя не выдам, обещаю.

Наверняка не его одного совесть мучает. Другим тонтонам тоже должно быть стыдно за мерзкие поступки. Но сколько их, таких других? Много ли? Хватит ли их, когда время придет?

А когда оно придет, это время? Где? Ауриэль мне скажет. Ауриэль знает.

Она мне сказала, что все мои дороги ведут в одну сторону. Что это мое предназначение. Так и сказала. Я по этим дорогам иду с того самого страшного дня на Серебряном озере. И конца им нет. И куда они ведут, не знаю. Младенцы. Рабы. Кладовая семян. Лживые видения Демало. Кровавая луна. Все это надо как-то завершить. Один мой неверный шаг — и нам конец придет. Но я не знаю, как поступать дальше. Куда идти. Уверенности у меня нет. Мне надо поговорить с Ауриэль.

Мое предназначение… Разве оно такое? Что я делаю? Я его не выбирала. Но загвоздка не в этом. Ауриэль говорит, что все началось задолго до того, как я появилась на свет. Ауриэль говорит… Ауриэль говорит… Как бы там ни было, шаг за шагом я добралась сюда и отсюда пойду дальше. Нельзя бояться того, что было, того, что есть, и того, что будет. Мне Па про это говорил.

Ты им нужна, Саба. Нужна Лу и Эмми. И другим людям тоже. Не бойся. Будь сильной.

Сердце пронзает острая боль, будто ножом пырнули. Мне так не хватает Па! Не усталого и сломленного смертью Ма, а молодого и красивого, сильного и здорового. По вечерам я забиралась к нему на колени, слушала стук его сердца, чувствовала, как мерно вздымается его грудь, и знала, что мне ничего не грозит. Что Па меня от всего защитит. А теперь мне остается только вспоминать его слова. Повторять их про себя. И шаг за шагом идти вперед той дорогой, по которой мне суждено идти.

Не важно, что случится.

Мое время уходит.

Остается всего три ночи.

Темнота опускается внезапно, застигает нас врасплох. Туман целый день не рассеивается. На дороге в такую погоду неприятно. Мрачное багровое солнце клонится к горизонту. Туманная мгла окутывает нас со всех сторон.

Мало того что по дороге двигаться опасно, так еще и комендантский час. В Новом Эдеме запрещено находиться снаружи после захода солнца и до самого восхода. Мы съезжаем на обочину и разбиваем лагерь в рощице.

Я первой вызываюсь охранять лагерь. Мои товарищи укладываются спать. Мысли кружат по зыбкой трясине страхов. Чудится, что кто-то шепчет в тумане. Что-то движется в черном сердце ночи. Наконец меня сменяет Лу.

Ложусь, закрываю глаза, стараюсь уснуть. Но сон нейдет.

Мне слышатся детские всхлипы, откуда-то издалека.

Постукивают сухие косточки, развешанные на деревьях.

Жду, пока пройдет ночь.

Останавливаемся на перекрестке, у двух старых деревьев-кислофруктов, где мы когда-то на Слима напали. Местность здесь пустынная, на глаза мы никому не попадемся. Ребята скидывают черные одеяния тонтонов, я снимаю зеленое платье Молли, избавляюсь от подушки из кукурузных листьев. С самого вчерашнего утра, как Пег помогла мне переодеться, я будто сама не своя. Мануэль спрыгивает с телеги на землю, разминает ноги. Мы пускаем по кругу бурдюк с водой, утоляем жажду.

Местность хотя и пустынная, но удивительно красивая. Как во сне. Белесое небо пышет жаром. Горячий ветер обжигает кожу. Мертвые ржавые сосны прикипели к камню и к выжженной, растрескавшейся красной земле. Там и сям торчат остатки осветительных вышек Разрушителей. Далеко на севере затянута туманной дымкой горная гряда.

Мне кажется, что наши прежние голоса здесь так с тех пор и остались, застыли эхом в сосновых ветвях, шепчутся в пыли. Мы тогда все перессорились. Я упрямо направлялась в «Гиблое дело», чтобы Джека отыскать. Лу тащил всех в противоположную сторону, хотел повернуть, пойти на запад, к Большой воде. Если бы мы так и сделали, то Мейв была бы жива. Я бы на Демало не запала. И сейчас не было бы в наших жизнях никаких неприятностей.

Что я должна себе нашептать там, на перекрестке прошлого? Как мне поступить? Послушать Лу и повернуть на запад? Или идти на восток, зная, что ждет меня впереди?

Смотрю на Лу. Похоже, он тоже слышит наши прежние голоса. Но был ли у нас выбор? И есть ли он вообще? Все началось задолго до этого перекрестка.

Ты им нужна, Саба. Будь сильной. И никогда не сдавайся, слышишь? Никогда. Что бы ни случилось.

Я не сдамся, Па. Не отступлю.

Надеваю куртку, застегиваю наручья, подпоясываюсь красным платком Ауриэль. Я не отступлю. Шаг за шагом, но доведу дело до конца. За себя мне не страшно. Я боюсь за своих родных и близких. И пусть я из-за этого плохой вожак, меняться я не собираюсь. Гляжу на Лу и Томмо.

— Знаете, вам не обязательно со мной ехать, — говорю я.

Они молча вскакивают на коней. Мануэль садится в телегу, берет в руки вожжи. Все ждут моих приказаний.

— Ну, поехали? — спрашивает Томмо.

— Пора уже, — говорит Лу.

Я сажусь в седло, понукаю Гермеса, и мы выезжаем на север, к Насс-Кампу.

Впереди виднеется ржавая осветительная вышка Разрушителей. На самой верхней перекладине сидит Эш. Замечает нас, что-то кричит и спускается на землю. Нерон летит к ней, здоровается. Мы и подъехать не успели, как прибегает Крид. Мы с ребятами спешиваемся, Мануэль останавливает телегу. Крид направляется к нам, сверкает белозубой улыбкой. Волосы всклокочены, сережки в ушах звенят, фалды плаща хлопают на ветру.

— Ну что, все здесь? — спрашиваю я.

— Волшебник постарался, как ты и просила, — отвечает он, берет меня за руку и ведет вперед.