Единственным человеком, понимающим Альфредо и заботливо опекающим его, была секретарша Сесилия. Она и раньше была очень внимательна, но теперь стала ухаживать за шефом, как за ребенком. Приносила ему из кафе обед, как и прежде, когда он был еще холостяком. А как-то приготовила дома мясо с овощами, чтобы угостить шеа своей стряпней.

— Ты замечательно готовишь, Сесилия, — хвалил мясо Альфредо. — Когда ты выйдешь замуж, то станешь образцовой женой и матерью, не то что моя Иоланда. Мне с каждым днем все труднее переносить ее капризы, Сесилия. Я совсем не понимаю ее.

Альфредо, как близкому другу жаловался Сесилии на жену. Но Сесилия вела себя тактично: утешала шефа и защищала Иоли.

— Все уладится! — говорила она. — Нужно время, чтобы супруги привыкли и притерлись друг к другу. Сейчас многие женщины работают. Почему вы считаете, что это ненормально и в ущерб семье?

У шефа и секретарши и раньше были хорошие отношения, а теперь они с каждым днем все больше сближались. Сесилия знала, что она привязана к Альфредо, обожает его, но ее чувство носило скорее платонический характер. Разве могла она рассчитывать на что-то большее и соперничать с Иоли. Сесилия была тихой, скромной и неприметной девупшой. Мужчины не обращали на нее внимания. У нее никогда не было ни друга, ни жениха. Она уже готовилась понемногу к положению старой девы.

Альфредо справедливо заметил — по натуре она была создана для роли матери и жены. Но природа наделила ее бесцветной внешностью. Сесилия не роптала на такую несправедливость, привыкла к своему несчастью, никому не завидовала. У нее было доброе сердце. И все же иногда она позволяла себе помечтать.

Однажды она очень удивила свою подругу Мариелену, не привьшшую к ее откровениям. Они часто пили кофе в офисе в минуты передышки. Сесилия знала о нелегких отношениях Мариелены с Луисом Фелипе и, как могла, утешала ее.

— Да, о вас ходят сплетни в агентстве, будь осторожнее, Мариелена, — говорила она. — Понимаю, кА тебе тяжело терпеть пересуды, ложь, унижения. Но все-таки он у тебя есть, он твой. Вы счастливы вместе. Мнигие женщины могут только мечтать об этом.

И вдруг в глазах сесилии блеснули слезы, а Мариелене стало совестно за свое счастье.

— Борись за него, борись! — горячо убеждала ее Сесилия. — Борись всеми средствами. А я всегда на твоей стороне и буду помагать тебе.

Мелисса уже три недели жила со своими новыми друзьями, вернее, друзьями Карлоса. Они кочевали по побережью, как цыгане, спали на пляжах под открытым небом. Карлос именовал эту группу молодых людей, которую он возглавлял, содружеством, сектой, единой семьей. Мелисса пыталась убедить себя, что она счастлива, но это было не так. Она не умела слепо верить и слепо следовать за вожаком, как большинство членов секты. Она не понимала цели этого содружества и смысла их кочевого существования. Свобода, безграничная свобода? Не так уж они были и свободны при деспотическом характере Карлоса.

— Почему ты такая хмурая? Скучаешь по дому? — как-то спросил ее Карлос. — Ты как чужая, не включаешься в нашу жизнь. Так нельзя. Ведь мы одна семья.

Меллисса не посмела сказать ему что покинула дом и родных ради него, чтобы быть с ним, а не для того, чтобы вступать в члены секты. Вначале ей нравились их ритуалы, окутанные мистикой, ужасом и мрачными фантазиями. Поправилось, как Эрнесто «обвенчал» их на пустынном берегу в полночь. После «венчания» она дала клятву отречься от себя и во всем повиноваться правилам секты.

Но тогда она еще не знала, что это за правила. Спустя несколько дней Эрнесто предупредил ее, ухмыляясь:

— Сейчас ты подружка Карлоса, но все может перемениться. У нас особые законы — все принадлежит всем, в том числе и ты.

Мелисса поняла и вздрогнула. Эрнесто был ей противен. Она постоянно ловила на себе его алчный, похотливый взгляд. Вскоре они прожили последние деньги, и Карлос как-то сказал ей:

— Нам нужно добыть пропитание. Ты пойдешь со мной, сделаешь все, что прикажу, даже убьешь, если потребуется! Ты ведь не предашь меня, правда?

Мелисса не приняла всерьез его слова об убийстве. Она не знала, как добывают деньги. Вечером Карлос показал ей большую виллу в саду, куда они собирались проникнуть ночью. Отбирать деньги у богатых считалось в секте нормальным и справедливым. Как раз с этой частью программы Мелисса соглашалась.

— Сегодня ты докажешь, что ты член нашей семьи. Ты первая войдешь в дом! — приказал Карлос.

Когда стемнело, она не без робости проникла в дом через открытое окно вместе с Карлосом, Эрнесто и Луси. Как бы она хотела, чтобы на вилле не было ни души. Ей было не по себе от тяжелых предчувствий. Карлос велел им обыскать все комнаты на втором этаже. Сначала в ящике туалетного столика Эрнесто обнаружил драгоценности. Карлос похвалил его за расторопность, но они продолжали искать деньги.

— Что вы здесь делаете? — раздался женский голос.

Мелисса вздрогнула и обернулась. Из ванной вышла женщина в купальном халате, с мокрыми волосами. Ее удивление быстро сменилось испугом, когда Карлос навел на нее револьвер и приказал не двигаться.

— Забирайте все — деньги, украшения, только не трогайте меня! — умоляла женщина, пятясь к двери.

— Заткнись! — Карлос грубо толкнул ее в ванную и бросил им через плечо: — Спускайтесь вниз и ждите нас там. Быстро!

Мелисса медлила. Она с тоской смотрела на хозяйку виллы, а та с ужасом и мольбой на нее, словно угадав в ней свою защитницу.

— Девушка, не уходи! Они убьют меня! — кричала она, вырываясь из цепких рук Карлоса.

Мелисса не посмела ослушаться. Луси тащила ее собой вниз.

— Они не убьют ее? Как ты думаешь? — с надеждой спрашивала она Луси.

— Да нет же, они только возьмут деньги, — досадливо поморищлась Луси. — Она ведь из богатеньких, из тех, кто нас презирает. Они заслуживают самой худшей кары.

— Да, но не убивать же их. Эта женщина не сделала нам ничего плохого. Наоборот, они ограбили ее, — Мелисса с беспокойством поглядьюала наверх, откуда все еще доносились громкие голоса.

— Помогите! — вдруг истошно крикнула женщина и смолкла.

Мелисса вся сжалась в комок от ужаса и поймала злобный взгляд Луси. Этот взгляд красноречивей слов говорил — и ты тоже из этих. Они все ненавидели богатых, но в их ненависти была изрядная доля зависти. Она всегда будет им чужой, и они ей чужие, подумала Мелисса. Только бы они не убили эту женщину. Сейчас это было самым страстным ее желанием.

Тато напрасно уговаривал Энди бросить Ненси.

— Ты же видишь, она законченная наркоманка, не может обходиться без зелья. Ты ей нужен для того, чтобы оплачивать наркотики, — говорил он.

— Я — мужчина и не могу бросить ее в таком состоянии — гордо заявлял Энди. — Ты бы слышал, как она умоляла не оставлять ее. Я люблю и буду единственным мужчиной в ее жизни.

Положение Ненси действительно было трагическим. После того как люди Никанора избили Роберто за непослушание и он попал в больницу, она лишилась дружка и покровителя. Наркотики ей больше не давали, и она потеряла работу и свою ежедневную дозу. А Ненси уже не могла обходиться без наркотиков, невыносимо страдала, временами теряла память и бредила. В такие минуты она умоляла Энди об одном:

— Достань где-нибудь побыстрее! Я умираю. Я буду твоей рабой, сделаю все, что ты хочешь, только достань!

Это было проще сказать, чем сделать. Энди все труднее становилось добывать деньги. Он уже клянчил у всех родственников и знакомых — теток, Никанора, Ники. Роберто вышел из игры и надолго попал в больницу — вот это известие его обрадовало. Не нужно больше бояться побоев и жить в постоянном страхе. Но вместе с тем появилась новая проблема — где найти другого постав-пщка «травки». Первому встречному нельзя доверять — мало ли что он подсунет?

Но свято место пусто не бывает: вскоре на горизонте замаячил Чико, бойкий паренек с улицы. Где он доставал свой товар, было неизвестно. Скорее всего, в какой-нибудь подпольной лоборатории, расположенной в подвале тихого особняеа. Качество его порошка никто не исследовал, одно было очевидно — он валил с ног даже лощадь. Энди в этом убедился. Во второй раз Чико принес ему уже изрядную порцию, но предупредил: