Сегодня вторник…
Был вторник…
Завтра — среда…
Мальчишка-шалунишка, позволивший себе отвесить челюсть перед тем, как стать чуваком…
Чувак-яйцо, человек-яйцо, они — люди-яйца…
Опять забегали, как свиньи от пистолета, замельтешили по номеру, зачем-то пытаются взлететь!
Надо проснуться, встать, вызвать полицию…
Маленькие полисмены в ряд, арабские лица с густыми моржовыми усами…
Он тоже — морж, гу гу г'джуб, гу гу г'джуб, гу гу г'джуб…
Это ломятся в дверь номера: один удар — гу, еще один — гу, третий — г'джуб… Гу гу г'джубгу гу г'джуб гу гу г'джуб…
Я — морж!
Дверь уже сносят с петель, глаза не открываются, будто запечатаны гоголь-моголем, какая сволочь пытается попасть внутрь: крабоящик, элементарный пингвин, задыхающийся курильщик?
Гу гу г'джубгу гу г'джубгу гу г'джуб…
Шаловливая девчонка, позволившая себе снять штанишки?
— Кто там?
— Эй?
— Ты?
Ты слишком черен, и страшно выбрит твой череп… Килограмма два цепей, болтающихся на шее. Я видел тебя, чувак, сегодня вечером, но это было где-то не здесь, чего тебе надо, зачем ты явился, вломился, вдолбился, дверь отворил непрошеным гостем, стоишь ты весь в коже и смотришь так жутко, будто сожрать меня заживо хочешь…
— Ты кто?
Ты не пингвин и не крабоящик, чувак, мы с тобой — не единое целое, мне страшно, мне давят на горло твои черные руки, чего тебе надо, что ты затеял?
Встать, доползти до клозета, проблеваться, затем включить душ и долго стоять под струей холодной воды…
Не вставать?
— А что прикажешь мне делать?
— Сделай звук погромче, я ничего не слышу, громче, еще громче…
Типа в позе эмбриона ты валяешься зря!
Ты какого добермана прикатил за моря?
Забашлял и, типа, круто все теперь у тебя?
Мелко плаваешь, брателло, говорю тебе я!..
— Ты это кому? Мне?
— Тебе!
— Кто ты? Я не люблю чуваков с голдой на шее…
— Слушай, козел, я не зря ведь к тебе сюда вломился, думаешь, было просто тебя найти?
— А зачем ты меня искал?
— А зачем люди ищут друг друга?
— То — люди…
— Я тебя сейчас урою…
— Ты здоровый парень, откуда ты такой выскочил?
Я Великий Адамастор, это мой псевдоним,
Отгадай, какую рожу я скрываю за ним,
Отгадай, какое сердце бьется в этой груди,
А пока не отгадаешь — ты пощады не жди!
— Что ты за хрень несешь? Что это за бред…
— Бред был раньше, сегодня какой день?
— Вторник…
— Уже среда… Второй день тридцать первого года твоей жизни… Что ты делал вчера?
— Летел…
— Куда?
— В Шарджу… Потом ехал в Дубай…
— Зачем?
— Бабки зарабатываю…
— Вот я и говорю: ты какого добермана прикатил за моря?
— Откуда ты знаешь?
— Я все знаю…
— А это что такое: I'am he as you are he as you are me and we are all together…
— Это просто: я — это он, как ты — это он, как ты — это я, и все мы — единое целое…
— Кто такой этот «я»?
— Какая тебе разница, встань лучше с кровати и вруби кондиционер, тут расплавиться можно, видишь, я уже теку…
— Слишком много кожи напялил, оттого и течешь, тут раздетым ходить надо, и то — жарко…
— Выруби кондиционер, кретин!
— Адамастор… Кто это?
— Вспомни…
— Не могу…
— Не хочешь…
— Не могу…
— Можешь…
— Не могу!
Отобью тебя о скалы, осьминог-дурачок,
Словно палтуса, поймаю я тебя на крючок!
Ты лежишь, как эмбрион, во тьме белеет нога,
Сразу видно, мазэфака, не сечешь ни фига!
— Ты кончай телеги мне ночью читать, ночью спать надо, я спать хочу!
— Ты и так спишь!
— Сплю?
— Спишь…
— Я много выпил сегодня…
— Вчера… Это было вчера!
— Кто ты?
— Я уже сказал — МС Адамастор…
— Не знаю такого…
— Вспомни!
— Я никогда не видел тебя, чувак, ты вломился в мой номер посреди ночи и гонишь какие-то бредовые телеги о том, что отобьешь меня о скалы, как придурка осьминога, поймаешь на крючок, как палтуса, и еще ругаешься, говоришь «мазэфака»… И торчишь тут в своей черной кожаной куртке и таких же черных широких штанах, тебя надо гнать отсюда взашей, только бы собраться и встать, сползти с кровати, эй ты, Адамастор!
Так и быть, тебе великий я прикол расскажу:
Адамастор — это Палтус! Ты дрожишь, погляжу?
Ну и что, что черен рожей, ну и что, что в цепях,—
Стал я круче всех на свете, посмотри на мой пах!
— Какого хрена, ты, козел? У меня был друг, я был еще маленький, но у меня был друг… Давно, очень давно…
— Считай, считай…
— Что считать?
— Годы…
— Сейчас мне тридцать… Исполнилось вчера…
— Позавчера, уже второй день, как тебе исполнилось тридцать…
— А тогда мне было…
— Сколько тебе было тогда?
— Не помню…
— Вспомни!
— Урод!
— Мазэфака!
— Одиннадцать… Нет, двенадцать… Мне было двенадцать, и это было летом…
— Что было?
— Я не хочу вспоминать!
— У тебя был друг…
— У меня был друг…
— Это я — твой друг…
— Ты просто вонючий черный МС…
— Я самый крутой черный МС, хочешь послушать дальше?
— Хочу!
Только знаешь ли, Бананчик, есть проблема одна,
Мне мешает днем и ночью наслаждаться она!
Это трабл и дизастер, но не бред и не гон, —
Это Палтус-Адамастор нарушает твой сон!
— Ты знаешь, как меня зовут?
— Тебя зовут Максим….
— А чего ты смеешься?
— Потому что это не твое настоящее имя… Ты — Банан! Но ты плохо слушал… Повторить?
— Повтори!
Это трабл и дизастер, но не бред и не гон, —
Это Палтус-Адамастор нарушает твой сон!
— Это бред, ты гонишь, чувак!
— А ты спи… Хорошие тебе сегодня снятся сны, малыш? Маленький белый малыш, ты совсем от рук отбился за эти годы, что с тобой случилось, что ты меня не узнаешь?
— Я сплю, я выпил три… Нет… Четыре… Нет… Больше… Не помню… Я пил виски, один, в баре, хотя нет, не один… Вначале там был тип с усами, ты его знаешь?
— Знаю, я всех знаю, и того типа — тоже…
— Мне он не понравился…
— Мне он тоже не нравится…
— Но он ушел…
— Он вернется…
— Зачем?
— Так надо, он всегда возвращается…
— А ты зачем пришел?
— У тебя был плохой сон…
— А ты — хороший?
— Я — не сон… Я пришел, когда тебе снился сон, я вошел в него и постучал в дверь…
— Помню, ты начал ломиться в номер: гу гу г'джуб, гу гу г'джуб, гу гу г'джуб…
— Я знаю эту песню…
— Уйди, я устал, я хочу спать…
— Ты и так спишь…
— Зачем ты пришел?
— Сейчас…
Черный бугай внезапно криво ухмыльнулся, показав два ряда белейших, как и положено, зубов, а потом, мрачно уставившись на Банана, так и валяющегося под смятой простыней в позе эмбриона, как-то неуклюже высунувшего из утробы кровати белую, незагорелую ногу, крепко спящего под воздействием позавчерашнего похмелья, вчерашнего перелета и вчерашнего же виски — малое количество до, а основное — после ужина, так вот, черный бугай скинул куртку, повертел ее в руках, бросил на пол и, раскачиваясь, начал гнать очередную телегу.
