На улице снова пошел дождь, сильный, бьющий струями в окно.

Райский угол казался совсем не райским. Рубашка на Банане была мокрой, сам он обливался потом, хотелось одного — поскорее вымыться.

Душ находился в коридоре, как и туалет. В туалете он увидел ползущего по стене большого черного таракана, больше похожего на мутанта из дурацких американских фильмов. Хорошо еще, что тот не стал склабиться, а лениво скрылся под унитазом. Банан нажал на смыв и полез в душ.

Облегчения это не принесло, он уже настолько пропитался влагой, что та сочилась из пор, влага внутри, влага снаружи… Максим вытерся, оделся и решил, что надо выйти на улицу, может, хоть тогда он поймет, отчего Георг насильно выпроводил его в тот конец света, где наконец-то ему и предстоит найти то ли счастье, то ли — как и положено пребывающему в стране, официально придерживающейся буддистской религии, — нирвану.

Но пока ни счастья, ни нирваны, хорошо хоть, что Дождь снова затих. Максим вышел на улицу — клубились тропические сумерки, сквозь желеобразный воздух тут и там мерцали огни рекламы. Банан повеселел, захотелось есть, и он пошел, шаря глазами по сторонам, в поисках чего-нибудь с запахом европейцев.

Но вокруг царили другие запахи — пахло подгоревшим маслом, на котором стоящие под грязно-серыми навесами тайки и тайцы прямо на открытых жаровнях готовили бесчисленных и невнятных гадов круто приправленных такими же бесчисленными и невнятными специями.

А еще пахло канализацией и — временами — морем которое было там, за спиной. Он углубился в паутину улочек и переулочков, пробирался между жаровнями и навесами, отмахивался от нежных и певучих окликов. Вновь стало накрапывать, под дождем он дошел до Walking Street. Неподалеку горела неоновая вывеска, обещающая сказочный sea food. Банан попробовал воздух — к ставшей привычной смеси канализации, моря и дождя прибилась струя чего-то экзотического, так что он смело вошел под большой навес и жутко обрадовался, увидев, что за одним из столиков сидят люди с белыми, пусть и обгоревшими до невменяемой красноты, лицами.

Через десяток метров от «Sea Food Laguna» — так именовалось местечко, куда забрел Банан, — зажглась вывеска над заведением с завлекательным названием:

«Daniel's White Tapir A GoGo».

Что приблизительно можно перевести, как стриптиз-бар «Даниэлевский белый тапир».

Или «Белый тапир Даниэля. Стрип-бар».

Работает с шести вечера до шести утра.

Не чета, конечно, таким местам, как «Planet Rock», «Rodeo Girls» или «Cotton Club», где от немцев, австралийцев, шведов и американцев не продохнуть даже в сезон дождей, не говоря уже о периоде с ноября по апрель, когда тоскующие мужские сердца жаждут как местного солнца, так и местных развлечений, но Даниэль может быть доволен.

Особенно сегодня — на работу приняли новую девчонку откуда-то с севера. Ей еще нет двадцати, но она не застеснялась, когда Даниэль велел оголить грудь и пройтись перед ним вдоль маленькой сцены на втором этаже, — дурацкие местные законы, любое публичное раздевание допустимо в помещении выше первого этажа, смешно.

Даниэль взял пиво и приказал девчонке снять трусики.

Лобок был выбрит, теперь надо посмотреть со спины.

Тугая коричневая попка, девчонка будет звездой.

Наклонись!

Она покорно наклоняется, широко расставляя ноги. Даниэль чувствует, как у него начинает набухать.

Банан смотрит на официанта, предлагающего на выбор одну морскую тварь за другой.

Моллюски, креветки, снова моллюски.

Что-то из морских ежей.

Рыба, еще рыба.

Даниэль щелкает пальцами, бармен включает музыку.

Девчонка выпрямляется и начинает двигать бедрами. Покачивает ими то влево, то вправо. Плавные, легкие движения.

Пока гостей нет, надо убедиться, что она действительно чего-то стоит.

Темп музыки убыстряется, девчонка поворачивается к Даниэлю.

Как ее зовут?

Он до сих пор плохо различает тайские имена.

Но это понятно — живет здесь не весь год, если бы не Вилли, то и сейчас был бы в Барселоне.

Бедный, глупый Вилли!

Банан выбирает креветок и просит, чтобы не очень остро.

Так, чуть-чуть, как для прочих европейцев.

Официант улыбается, они здесь все улыбаются.

И очень тихо говорят — интересно, они вообще кричат когда-нибудь?

Европейцы запивают еду местным пивом.

Банан тоже просит большой бокал.

Вместо кондиционера — вентиляторы, это хорошо, от кондиционеров его морозит.

Девчонка продолжает танцевать. Даниэль лениво думает о том, что завтра надо отправляться на остров.

Это далеко, даже отсюда далеко.

Вначале на юг, до Пхукета.

А там с острова на остров, как простой безалаберный турист.

Катер ждет на севере, на одном из Суринских островов.

Он сядет на него ночью и заведет мотор.

Но потом заглушит — когда подойдет к архипелагу.

Девчонку можно испробовать, но хозяин не должен этого делать, пусть даже она не против.

Они здесь все не против.

Как же ее зовут?

Креветки большие, Банан никогда еще не видел таких больших креветок.

А соус ярко-красный, с зелеными разводами.

И все равно острый, зато необыкновенно вкусный.

Очищает одну креветку, затем другую.

Еще там, на Косе, жена Георга рассказала смешную историю о том, как на день рождения ее матери они наелись креветок и им всем стало плохо.

Потому что ели их вечером, а на ночь нельзя много протеина, серьезно резюмировал Джордж.

Банан поглощает протеин, а ведь время к вечеру.

Точнее, на улице тропическая ночь: темнеет здесь рано, еще до семи.

Вновь начинается дождь, пятый, шестой раз за день?

Даниэль снова хлопает девчонку по попке, и тут раздается телефонный звонок.

Он берет трубку, продолжая гладить симпатичные коричневые ягодицы.

Это Вилли.

Бедный, глупый Вилли.

Вилли говорит, что тоже летит сюда, ему приснилось, что его зовет к себе Белый Тапир.

Вспомнил, девчонку зовут Убон, как и одну из дочерей короля Рамы.

Вон его портрет, над стойкой бара.

— Тебе не надо сюда лететь, Вилли!

Убон сильнее прижимается к Даниэлю, он чувствует, какая она теплая.

Ничего не остается, как испробовать глубину.

Хозяин ныряет в пещерку.

Там мокро, как и положено в дождливый сезон.

— Ты не должен прилетать, Вилли! — сурово говорит Даниэль, продолжая нащупывать дно новенькой.

Он даст ей денег. Не так много, конечно, как европейцы, но за все надо платить. Тысячи бат хватит остальное доберет с других.

Вилли невменяем.

Ему приснился сон: Белому Тапиру грозит несчастье.

Он должен спасти его, сам будет охранять глаз.

Банан высасывает последнюю креветку и вытирает губы салфеткой. Белые соседи ушли. Он один в забегаловке, на улице, естественно, дождь.

100 бат, да еще за пиво…

Сколько всего?

Расплачивается и выходит на улицу.

Пусть дождь, но здесь везде дождь.

Все равно он мокрый от пота, влага внутри, влага снаружи.

Даниэль спускает в Убон, та вскрикивает, держась руками за стойку.

Трубка брошена обратно на рычаг.

Если этот сумасшедший прилетит, то не увидит Белого Тапира.

Никто не должен видеть Белого Тапира, только Даниэль.

Белый Тапир красив — красивее всего на свете.

Теперь у него появится второй глаз.

Он проснется, выйдет из-под дерева и пойдет к морю.

А Даниэль будет идти следом и молиться.

И Белый Тапир даст ему власть и деньги, хотя деньги — уже власть.

У Даниэля есть деньги, но их мало.

Убон одевается и уходит, прихватив тысячу бат.

Надо уезжать прямо сегодня, времени нет, безумный Вилли объявится здесь на днях.

Скорее всего, послезавтра.

Когда он сам уже будет на острове.

Даниэль отдает распоряжения бармену — тот присмотрит за заведением.

Тайцам можно доверять, если им хорошо платить.

Если всем платить, то порою можно и доверять!