Она найдет и избавит черного от страха.

Получит часть его силы и перестанет бояться.

Страх на страх, сила на силу, вдвоем они одолеют все.

Станут властителями мира.

Она тихо прикрыла дверь, сходила в ванную, потом переоделась.

Когда надо, можно побыть приманкой.

Накрасить глаза и губы, прежде всего — губы, пухлые и большие, для приманки в самый раз.

Надеть тесные джинсы — пусть видят, какая у нее попа.

И такую же тесную маечку, чтобы выпячивала соски.

Не забыть темные очки — солнце еще высоко, будет слепить глаза.

И выйти из дома, пройти мимо бассейна, зачем-то улыбнувшись юным кипарисам, низкорослым соснам и пальмам, томно качающим листьями.

Она не впервые работает приманкой, вот только раньше добыча бывала не столь велика.

Главное — набраться терпения, охота может оказаться долгой.

Час… второй…

Приходится перекусить и выпить стакан вина.

И снова — на охоту.

Все время надо помнить лицо, а ведь она видела его мельком, через пелену, застилающую глаза….

Мужчина лет тридцати, с короткой стрижкой… И очень красивые плечи… Хотя это не примета, вон идет с красивыми, и вон, но все это явно не то.

То появляется случайно, даже не появляется: спи ной чувствует добычу.

Стемнело, гудят от усталости ноги, увидела смешного маленького кролика и решила внимательно рас смотреть.

Ушки черненькие и черные пятнышки по тельцу — ящерицы были противнее, этот просто симпатюля!

Наклонилась над ним, тут и произошло.

Кто-то стоял сзади и смотрел, не отводя глаз.

Впивался, буравил, прожигал взглядом спину.

Она знает, что сейчас произойдет — рыбаки назвали бы это поклевкой.

Охота, рыбалка — какая разница….

Ее гладят по попе, крючок уже во рту.

— Excuse me! But you so beauty!

— He понимаю! — говорит она.

Мужчина облегченно вздыхает и по-русски же повторяет:

— Извините! Но вы такая красавица!

Надо изменить взгляд, надо сделать так, чтобы оп понял: это она попалась, это она — дичь… рыба…

Цель — что охоты, что рыбалки.

Прилипает к нему, стреляя глазами.

Если хочешь, можешь считать меня блядью, течной сучкой, одинокой бабой в поисках плотской любви.

На самом деле мне нужен не ты, нужна сила, которую даст другой. Он боится тебя, он спас тебя, а значит — ты должен исчезнуть или же стать рабом.

Они заходят в бар со странным названием.

«Moonlight Driver».

Яркий свет полной луны перешибает игрушечный отсвет многочисленных фонарей.

Она будет пить виски, всегда предпочитает виски.

А потом он может ее проводить.

С афиши за стойкой смотрит черный.

Но дверь закрыта, теперь она долго будет закрыта.

Его дверь, ее открывается просто — поворот ключа, и они уже в доме.

Ты хочешь поплавать? Или не любишь плавать в бассейне?

Ему не до бассейна, он хочет совсем другого, мнет соски, целует пухлые губы.

Наживка проглочена полностью, осталось выждать момент.

Расстегивает ей джинсы, потная ладонь лезет в трусики.

Хорошо бы, если бы у него был поменьше, ей не хочется боли, мать всегда говорила, что у нее инфантильное физическое развитие.

Если черный добавит ей силы, то она примет и черного, ведь она станет другой, по-настоящему красивой.

— Я красивая? — спрашивает Марина.

И выскальзывает из рук, выбегает из дома, стягивает одежду и плюхается в бассейн.

Он нагоняет ее в воде и прижимает к бортику.

Вода теплая, от нее пахнет химикатами.

Ничего, потом можно принять душ и смыть с себя следы формул.

Она поворачивается спиной.

В воде не так больно, даже не чувствует, как он входит в нее.

Не стоит его топить, надо придумать что-нибудь другое.

Вот только понять бы — что.

Но это потом, волна приближается, волна накрывает ее с головой.

Он уже спускает — изголодался.

Ничего, она это поправит, добыча пока не готова, добыче надо еще.

Уже в доме, на еще не расправленной постели, ласкает его ртом…

Потом ложится на живот — почему им всем так нравится ее попа?

Открывается дверь.

Черный. Смотрит и улыбается.

— У тебя слишком большой, — говорит ему, — мне не выдержать!

— Убей его! — отвечает черный. — Ему нет места на этой земле, он мне мешает, он знает, что я забрал!

— Это даст мне силу? — спрашивает, чувствуя, как ее буравят все сильнее и сильнее, и, несмотря на боль, уже предвкушая приход новой волны.

— Это всем даст силу! — говорит черный, — и мне, и тебе, всем, кто верен Белому Тапиру!

Она не знает, кто такой Белый Тапир.

Марина лежит на животе и сжимает ягодицы, волна на подходе, пока не стоит его убивать, через пять минут, десять — какая разница…

Он сползает с нее и громко произносит:

— Ты великолепна!

А потом внезапно засыпает, проваливается в утробный сон.

Все, добыча готова, беспомощно спит на спине, между ног смешной огрызок, будто кролик доел початок, дожевал крепкими и острыми зубками.

Трясет за плечо — спит, не просыпается.

Садится на кровать и начинает думать.

Можно пойти на кухню — здесь есть кухня.

И найти там нож…

— Не вздумай! — из-за неплотно прикрытой двери шепчет черный.

Но тогда как?

Ударить по голове?

— У тебя не хватит сил, и потом — Белый Тапир не хочет крови, лучше свяжи, засунь в рот кляп и оставь, а сама исчезни, растворись в воздухе, убеги…

— Но сила?

— Я найду тебя, когда будет надо, я ведь обещал….

Она не думает, что ее вновь обманут, и делает, что велят: на кухне, в шкафчике, находит моток веревки, оттуда же берет рулон скотча. Идет обратно в комнату, не забыв прихватить тупой столовый нож, — надо будет обрезать концы.

Мужчина все спит, он никогда не узнает, что ей приходилось связывать мужчин, — один из начальников предпочитал именно так, в шутку, ради игры.

Тогда ей, правда, помогали — подставляли то руку, то ногу, сейчас намного труднее.

Но справляется, петля на запястья, потом привязать к спинке кровати.

Он просыпается, но и ноги уже в петле.

— Мне было хорошо! — говорит она. — Мне и сейчас хорошо, это все игра, побудь, как и я, беззащитным!

Он принимает слова всерьез, даже улыбается, дурачок!

Сладко и влажно целует в губы, потом заклеивает ему рот скотчем. Потерпи, это ненадолго, скоро я вернусь и буду тебя любить!

Выходит из спальни, будто собравшись в ванную или на кухню.

Закрывает дверь и чувствует, как ее колотит.

Нет сил стоять — голой, истерзанной попой плюхается на каменный пол у двери.

Внутри хлюпает его семя.

Надо помыться и сделать что-то еще…

Но что?

— Исчезни! — говорит черный из-за двери. — Растворись, беги со всех ног, хоть в горы, хоть в море…

Она кивает головой.

В душ не пойдет, лучше нырнуть в бассейн, там и вымоет из себя все следы.

— Я сейчас! — кричит она. — Еще пять минут!

Из спальни раздается мычание.

Быстро окунается и вылезает из бассейна.

Одежда валяется там, где ее бросила.

— Не мешкай, — говорит черный, — пора исчезнуть!

Надевает джинсы и майку на мокрое тело. Быстро идет в сторону таких же юных, как и утром, кипарисов.

— Беги, — шепчут ей в спину, — чего ты медлишь, беги!

И она бежит не в горы, к морю.

Улица петляет, она петляет вместе с ней.

Другая улица, уже чувствуется запах воды — совсем другие формулы, чем в бассейне.

Чуть не натыкается на одинокого типа, пьяно покачивающегося и медленно бредущего — скорее всего, в отель…

Большой нос, под ним усы…

У нее тоже большой нос, она знает, что похожа на мышку, как знает и что не красива, не стоит обманываться!

Вот уже берег, поздно, но люди толпятся на набережной. Смеются, размахивают руками, о чем-то громко говорят…

Он ее уже потерял, если сам не сможет освободить руки, то так и останется лежать на кровати.

А если завтра не придут убирать, то он умрет, комнаты забронированы на семь дней.