– Еще скажи спасибо, что тебя не кастрировали, – добавил Рольф.

– Боже, Рольф, типун тебе на язык! Его величество, конечно, разгневан на меня, но не совсем же лишился рассудка! Кастрировать?! Меня?! Графа-повесу?! Это немыслимо. Между прочим, с этой поездкой я связываю самые радужные надежды. Ссылку во Францию, ко двору Людовика XIV, трудно назвать наказанием для человека с моей страстью к развлечениям. – Он отхлебнул из своего бокала и повернулся к Рольфу. – Поэтому я выезжаю без промедления, А ты, Рольф? Тебя-то что торопит с отъездом в деревню?

– Моя работа здесь подошла к концу. С поручением я справился. – Рольф с нежностью взглянул на Кассию.

– Герцог Мантонский признался в убийстве моего отца, – вмешалась Кассия. – Тем самым моя невиновность доказана, и я теперь свободна.

– Да, – добавил Рольф, – я пообещал жене, что в Сассексе нас ожидает спокойная и безмятежная жизнь. А герцог, разоблаченный как один из цареубийц, сидит сейчас в Тауэре и ожидает казни.

– Подумать только! Ведь ты едва не вышла замуж за его сына, – проговорила Мара, обращаясь к Кассии. – Слава Богу, что тебе удалось избежать этого брака. Меня бросает в дрожь ори одной мысли, что тогда все могло бы сложиться иначе.

Кассия кивнула:

– Малькольм по-прежнему заявляет, что ему ничего не было известно о преступной деятельности его отца. А поскольку обратных доказательств не найдено, он остается на свободе.

– А как дела у твоего кузена Джеффри? Ведь мы именно его держали за злодея.

– Беда Джеффри в том, что он глуп, жаден и любит азартные игры. На самом деле он не имел к убийству никакого отношения. Когда герцог пообещал хорошо заплатить ему за то, чтобы он украл часы моего отца, Джеффри ничего такого не заподозрил. Мысль о вознаграждении слишком вскружила ему голову. А в тот вечер, когда люди Данта заметили, что он пытается влезть в офис отца, Джеффри также выполнял задание герцога. Он служил приманкой для Рольфа, которого герцог хотел выманить из Сигрейв-Хаус.

– Да, – проговорил Рольф, – чтобы ему самому удалось без помех добраться до того документа. И до Кассии. До сих пор не знаю, кто был тот ангел, который заставил меня вернуться в дом за пистолетом, но кем бы он ни был, я, простой смертный, от души благодарен ему. Даже не знаю, как бы я жил без Кассии.

Кассия улыбнулась:

– Рольф потом предложил Джеффри финансовую помощь в содержании родового имения в Кембриджшире, и тот согласился. В основном ради того, конечно, чтобы спрятаться от своих кредиторов, которые сейчас стучатся в двери его городской квартиры.

– На вашем месте, имея такого родственничка, я не спускал бы глаз с ценных вещей и драгоценностей, – предупредил Дант.

– Мы это уже учли, – ответил Рольф. – Над всем имуществом будет надзирать адвокат мистер Финчли. К тому же мы надеемся, что жизнь в деревне отучит Джеффри от мотовства.

– А ты, Адриан? – спросил друга Дант. – Когда вы уезжаете в Ирландию?

– Сначала мы поедем в Дорсет через Сассекс вместе с Рольфом и Кассией. Потом погостим немного у тетушки Гестерии в Россинхэме и только после этого вернемся в Калхейвен. Надеемся быть дома к весне, чтобы Мара успела подготовиться к родам.

– Словом, опять все разлетаемся в разные стороны, – подытожил Рольф.

– Не совсем.

Корделия, сидевшая рядом с Кассией в своем очередном экстравагантном наряде, в котором все, вплоть до шелковых чулок, было красного цвета, и молчавшая до сих пор, решила наконец вмешаться в разговор:

– Вы-то разлетаетесь, а вот я остаюсь здесь одна. В это мгновение из прихожей до них донесся стук в дверь.

Рольф поднялся:

– Будьте готовы к тому, чтобы продолжить вашу мысль, когда я вернусь, леди Хаслит.

Все замолчали в напряженном ожидании возвращения Рольфа. Все, за исключением Корделии, которая вообще не понимала, что происходит. Через минуту Рольф показался в дверях.

– Дорогая Корделия, мы с Кассией хорошенько задумались над твоим положением еще тогда, когда нам впервые пришла мысль уехать в Рэйвенвуд. И пришли к выводу, что некрасиво было бы оставлять тебя в этом порочном городе совершенно одну. Нам ведь отнюдь не безразлична твоя репутация. Так что я решил воспользоваться услугами одного человека, который согласился стать твоим компаньоном…

– Компаньоном? Но я замужняя женщина. Мне вовсе не нужен компаньон, я…

Дверь открылась, и все присутствующие увидели стоявшего в холле великана.

– Перси!

Корделия вспорхнула со своего стула и бросилась мужу в объятия.

– Это и есть Персиваль? – тихо спросил Дант.

– На твоем месте, – пробормотал Рольф, – я не стал бы его так называть. Это привилегия исключительно его жены. Для всех остальных он либо Хаслит, либо просто «Шило», учитывая его виртуозное владение шпагой. [4]

– Благодарю за предупреждение.

– Внимание все! – объявила сияющая, словно девочка, Корделия, втаскивая огромного великана в комнату. – Это мой муж, Персиваль Фэншоу. Перси, милый, это мои друзья.

Персивалю пришлось наклониться при входе в комнату, чтобы не удариться головой о притолоку.

– Рад знакомству, – пробасил он. – И спасибо за то, что позаботились о женушке в мое отсутствие.

– Почему же ты не написал и не предупредил о своем возвращении? – счастливо улыбаясь, спросила Корделия. Персиваль кивнул в сторону Рэйвенскрофта:

– Это все Рольф устроил. Я сам ничего не знал до последнего момента. Только мы отчалили от северного побережья Франции, как вдруг сообщают о решении предоставить мне длительный отпуск. Я тут же бросился сюда.

– Как же тебе это удалось?! – воскликнула Корделия, глядя на Рольфа такими глазами, как будто он совершил чудо.

Тот улыбнулся:

– Мы имели с его величеством долгий разговор за бутылкой его любимого бренди. Будучи истинным эпикурейцем и страстной натурой, он довольно быстро согласился с ходом моих рассуждений. Мы оба пришли к выводу, что твой муж с лихвой выполнил свой долг перед короной.

– Я и не мечтала о том, что ты вернешься, – проговорила Корделия, глядя на мужа влюбленными глазами. Казалось, она боялась, что тот сейчас растает в воздухе, как мираж.

Рольф обнял Кассию за талию и притянул к себе. Поцеловав ее в лоб, он проговорил, обращаясь больше к ней, чем к Корделии:

– Преследуя свои мечты, леди, ты отнюдь не всегда рискуешь разочароваться.

Марк Твен сказал как-то: «Жизнь интереснее выдумки». Исследуя тему данной книги, я лишний раз убедилась в правоте этого изречения.

Король Карл II вошел в историю с прозвищем Милостивый. Он с восторгом воспринял реставрацию монархического строя в Англии, которая после периода гражданских войн вернула ему отцовский трон. Король был счастлив и имел для этого все основания. В Англии только что миновала лихая пора, и он вышел из нее победителем. И хотя его нельзя назвать одним из величайших английских королей в политическом отношении, он, бесспорно, был одним из самых известных в истории этой страны. Это о нем сказано: «Он не сказал ни одной глупости, но и не совершил ни одного умного поступка». Будучи очень неглупым человеком, он приходил в восторг от достижений науки и за свою жизнь собрал большую коллекцию часов и хронометров.

Юность сложилась у Карла непросто и была наполнена страхами и горечью утрат, разочарованиями и лишениями.

Именно поэтому в зрелом возрасте он стремился жить легко и в свое удовольствие. Тем же самым можно объяснить и его знаменитую безотказность. Он прославился своей щедростью, человечностью и умением прощать. Никто не запомнил его жестоким. Да, он был неравнодушен к женщинам, но никогда не оставался в долгу перед ними. Любвеобильность его натуры скорее просто доказывала то, что он был в жизни последовательным эпикурейцем.

Его связь с Барбарой Палмер, леди Каслмейн, была поистине легендарной и длилась более десяти лет. Он баловал ее и потакал всем ее капризам. Именно поэтому ходили слухи о том, что она практикует колдовство и магию. Для семнадцатого века это было весьма тяжкое обвинение, но в нем видели единственное разумное объяснение той гигантской власти, какую она имела над королем.