Корделия тоже улыбнулась и игриво ударила его в грудь, сложенным веером:

– Противный мальчишка! Я сказала, что мой золотой горшочек – это тайна, которую я открою, пожалуй, лишь Перси, когда он вернется… если вообще вернется. – Она вздохнула.

Почувствовав, что подруга начинает впадать в меланхолию, Кассия быстро отвлекла ее внимание:

– Я еще не видела короля и королевы. Они присутствуют на вечере?

– Король где-то здесь, ты же знаешь, что он никогда не пропускает маскарадов. Ему нравится маскироваться и, затерявшись в толпе, волочиться за всеми юбками, какие только привлекут его внимание. И все это незаметно для Каслмейн, ибо в противном случае – неизбежная истерика.

Корделия стала обводить толпу внимательным взглядом;

– Не вижу что-то. Мне говорили, что он одет волком. Ему это очень подходит, не правда ли? А королевы Екатерины, боюсь, что нет. Ей все еще нездоровится, и она не выходит из своих покоев.

На лице Кассии появилось выражение озабоченности,

– Ей стало хуже? Что с ребенком?

– С ребенком пока все нормально. Растет, как говорят врачи. Но если честно, Кассия, то королева слабеет с каждым днем. Сдается мне что никто не возлагает особенно больших надежд на успешный исход этой беременности.

Кассия обернулась к Рольфу:

– Я должна пойти к ней. Сейчас же.

Он согласно кивнул и последовал за ней…

Не прошло и минуты, как он потерял ее в толпе.

Сердце его сжалось. Он стал лихорадочно оглядываться вокруг, переводя взгляд с одной маски на другую, которых вокруг него было великое множество. Среди присутствующих наверняка есть убийца, и он сейчас смотрит на Кассию. И как это ей удалось исчезнуть так быстро? Почему ему не хватило бдительности? Не прошло еще и получаса, как они появились в этом зале, а он уже умудрился потерять ее!

Рольф уже готов был обратиться за помощью к своим друзьям, как вдруг наконец увидел ее. Кассия танцевала с каким-то высоким мужчиной с темной шевелюрой в самой середине переполненного зала. Рольф сразу обратил внимание на то, что ее партнер по танцу был наряжен волком.

Король.

Рольф протиснулся поближе к ним и стал ждать Кассию. Он не спускал с них глаз, чутко следя за тем, как они двигаются в такт музыке. Это была прекрасная пара: высокий король с поистине царственной осанкой и красивая, изящная Кассия. Они вскоре привлекли к себе всеобщее внимание. Костюм Карла, казалось, никого не ввел в заблуждение относительно его личности. Другие пары, танцевавшие рядом, стали останавливаться и отходить в сторону, чтобы дать больше места королю и Кассии. Весь зал наблюдал за тем, как они кружатся и передвигаются в ритме танца.

Некоторые из придворных, окружавшие Рольфа, быстро догадались, с кем именно танцует король.

– Леди Зима!.. Убийца Монтфор!.. – Эти шепотки стали проноситься по залу, словно порывы ледяного ветра.

Рольф понял, что Кассию нужно срочно уводить. И чем скорее, тем лучше.

Когда танец закончился, Рольф пошел было к ним навстречу, но остановился, увидев, как Карл быстро уводит Кассию в противоположную сторону. Уже через несколько мгновений они скрылись за маленькой боковой дверкой прямо перед самым носом у пораженных придворных.

Ярость начала закипать в сердце Рольфа, ярость настолько неистовая, что ощущалась почти физически. Всем присутствующим в зале было ясно, куда именно направилась эта парочка. Пока королева находится в своих покоях на постельном режиме, король на досуге предается развлечениям в компании своих любовниц. Он не только не скрывал своих измен, но будто всячески рекламировал их. Вот и сейчас сначала на виду у всех потанцевал с Кассией, а потом также на виду у всех увел ее из зала в ночь… Воистину волк, утаскивающий в лес невинного ягненка.

И Кассия далеко не первый и не последний ягненок в его стаде.

Разрываясь между желанием догнать их и жгучей потребностью изо всех сил засадить кулаком по чему-нибудь твердому, Рольф резко развернулся и сквозь вдруг притихшую толпу быстро направился к выходу. Какой же он дурак! Какой кретин! Перед его мысленным взором стала прорисовываться отчетливая картинка… Вот король Карл стягивает с Кассии платье, обнажает ее белоснежные бедра, толкает на постель и сам склоняется над ней своей темной головой, словно волчьей пастью… Его рот накрывает сосок ее груди, затем голова короля начинает медленно опускаться ниже. Лед в ее душе растапливается и сменяется жаром страсти, которую она способна чувствовать только к нему. Кассия обвивает его бедра своими длинными изящными ножками, и Карл начинает погружаться в нее размеренными, глубокими толчками. С уст ее вместе со стоном срывается его имя, имя единственного мужчины, которого она не отвергла и которого допустила за ледяную непроницаемую стену своей невинности. Это имя – Карл, король Англии.

Рольф все-таки остался и целый час еще провел в Банкетном зале Уайтхолла, находясь средь веселой и яркой публики и вместе с тем чувствуя невыразимое одиночество. Нет, он не смотрел поминутно на высокие напольные часы, которых в ярко освещенном зале было несколько и которые стояли вдоль стен на равном расстоянии друг от друга. Он был занят тем, что снимал рюмки с бренди с подносов, проносимых мимо него ливрейными лакеями, и одним духом выпивал их.

Осушив четвертую – или уже пятую? – он решил, что с него хватит. Воистину хватит! Рольф уже больше не имел сил представлять то, чем в эти минуты занималась. Кассия на королевском ложе. Он, собственно, и пил только для того, чтобы изгнать из сознания картину, которая преследовала его.

Ему надоело стоять тут и выглядеть последним дураком. Надоело ждать возвращения Кассии после ее свидания со своим любовником, который к тому же был его другом.

Всю свою сознательную жизнь, с того самого рокового дня, когда он получил известие о том, что семья его погибла от рук сторонников Парламента, Рольф был связан чувством долга. Перед родиной и перед королем. А с недавних пор еще и перед своим титулом. Отец учил его отличать добро от зла, учил, что долг и честь превыше всего, превыше личных желаний и денег, что нет ничего священнее и благороднее долга и чести. И Рольф искренне считал, что поступает правильно и благородно, пытаясь помочь Кассии доказать ее невиновность в убийстве отца.

Но у каждого человека есть свой предел следования долгу. И теперь, стоя в шумном переполненном зале и ожидая, пока Кассия соизволит покинуть королевское ложе и вернуться к нему, Рольф понимал, что его предел уже преодолен. Стоять и ждать дольше – выше его сил.

Рольф поставил последнюю пустую рюмку на стол с такой силой, что стоявшие поблизости от него удивились тому, что она не разбилась. Он решительно повернулся, чтобы покинуть этот залитый ярким светом зал, покинуть Лондон и вернуться в Рэйвенвуд – и к черту долг! Проталкиваясь к выходу, он думал о том, что хуже того, что только что произошло с ним, уже ничего быть не может. Однако почти тут же ему пришлось признаться, что он ошибся.

– Добрый вечер, Рольф.

Она загородила ему выход из зала. Он едва не налетел на нее. Между ними было такое малое расстояние, что до него доносился тонкий аромат ее лавандовых духов.

«Она всегда предпочитала лаванду», – промелькнуло у него в голове.

Рольф не мог сделать вид, что не слышал ее медоточивого приветствия, ибо как только эти слова сорвались с ее алых губ, он словно прирос ногами к полу. В ту минуту он ненавидел себя за то, что этот голос, несмотря на то, что он не слышал его уже много месяцев, по-прежнему действовал на него так сильно.

Меньше всего на свете он ожидал услышать сегодня звук этого голоса. В сущности, он предпочел бы вообще больше никогда в жизни не слышать его.

Рольф посмотрел на стоявшую перед ним женщину, изобразив на лице легкий интерес, и произнес:

– Добрый вечер, леди Уэсткотт.

На ней был костюм средневековой девушки и конический чепец, с которого на лицо падала голубая вуаль. На цепочке-поясе вокруг ее узкой талии болталось много маленьких серебряных колокольчиков, которые тихонько зазвенели, когда она еще больше приблизилась к нему. Она откинула вуаль, но, даже если бы ее лицо было полностью закрыто черной непрозрачной маской, Рольф узнал бы ее.