Последняя мысль мгновенно разрушила его идиллическую картинку, которая рассыпалась на мелкие осколки, словно битое стекло.

Откуда в нем столько глупости?! После того что сделала с ним Дафни, после того унижения, которому она его подвергла, он дал себе торжественную клятву больше никогда не увлекаться женщинами, не давать им возможности вновь выставить его на всеобщее посмешище. Но, несмотря на все клятвы, он вновь увлекся, вновь влюбился. Влюбился настолько быстро и неожиданно для себя, что даже не успел ничего сообразить.

И в кого?!

В женщину, которая никогда не ответит ему взаимностью. Какой болван! Рольф знал, что, если откроет ей свои чувства, она лишь рассмеется ему в лицо. Ведь именно так, в сущности, поступила Дафни. А если Кассия и не рассмеется в ответ на его признание, то, когда он скажет ей то, что собирался сказать… то есть что во имя ее блага и безопасности он женился на ней, женился, когда она была в беспамятстве, ибо в противном случае она бы этого не допустила, она проклянет его.

А этого он не сможет вынести.

Рольф развернулся и быстро вышел из спальни. Вслед ему неслась французская колыбельная…

– Я слышал, что вы хотели поговорить со мной, – проговорил Рольф, остановившись на пороге.

Кассия подняла глаза от рисунка, над которым работала. Она рада была ему. Ей не хватало Рольфа в последние дни. Ведь она находилась в чужом доме и была окружена до сих пор только незнакомыми людьми. Пусть приветливыми, доброжелательными, но все же чужими. Все это время она общалась только с прислугой, с Марой и ее детьми. Вспомнив о детях, Кассия улыбнулась. Рольфа она сегодня видела впервые после того, как очнулась несколько дней назад в этой комнате. Да, она соскучилась по нему и была рада его видеть.

На нем был хорошо сшитый черный камзол, подчеркивавший его широкие плечи, и рейтузы светло-коричневого цвета. Кассия не знала, в моде ли сейчас такие рейтузы, но на нем они смотрелись. Они плотно облегали его длинные мускулистые ноги… Подумав об этом, она смущенно вспомнила, как однажды видела его обнаженным…

Кассия отложила в сторону рисунок и жестом пригласила Рольфа войти. Над этим рисунком она начала работать еще утром, когда была в музыкальной зале вместе с Марой и ее сыном Робертом. Мара сидела прямо на полу, и ее синие шелковые юбки лежали вокруг нее, словно большой раскрытый веер. Она учила сына играть на струнных инструментах. Роберт сидел у матери на коленях, и Мара перебирала его пухленькими пальчиками струны лютни, помогая ему сыграть простенькую детскую мелодию. Роберт сидел, прижавшись головкой к материнской щеке, и выражение его личика при этом было весьма трогательное,

Наблюдая за ними, Кассия тогда впервые поняла, что имела в виду Мара, когда говорила ей о том, какое это счастье – видеть живой восторг в детских глазах. Именно этот восторг ей захотелось перенести на бумагу. Она почти закончила рисунок еще утром, не выходя из музыкальной залы, а теперь, когда Рольф вошел в спальню, Кассия лишь добавляла последние штрихи, придавая рисунку законченную форму.

– Добрый вечер, лорд Рэйвенскрофт, – проговорила она. – А я уже начала было думать, что вы вообще исчезли с лица земли и переселились на какую-то другую планету, на одну из тех, которые Галилей наблюдал в свой телескоп.

Рольф приблизился к ней:

– Прошу прощения, что не пришел раньше. Все последнее время я был очень занят. – Он взглянул на рисунок. – Должен признаться, леди Кассия, у вас есть дар находить очень выразительные и удивительно трогательные темы для своего творчества.

– Спасибо за комплимент, милорд. – Кассия улыбнулась.

– Но, насколько мне известно, вы предпочитаете не рисовать лиц.

Кассия глянула на него.

– Да, но я прежде никогда не рисовала детей. А дети – невинные существа. Они не ведают о том, что в мире существует зло. Поэтому им нет нужды скрывать свои лица под масками.

Рольф взял рисунок в руки и принялся разглядывать:

– Но вы и Мару в этом смысле не обделили. Кассия забрала у него рисунок и, перевернув, положила себе на колени.

– С некоторых пор я узнала, лорд Рэйвенскрофт, что и среди взрослых иногда встречаются те, кто не скрывается под масками.

Рольф улыбнулся:

– Мара замечательная женщина, не так ли? Но что касается масок… Посмотрели бы вы, как она выглядела, когда впервые встретилась со своим мужем Адрианом. Черные крашеные волосы и очки изменили ее до неузнаваемости. Вы ни за что не узнали бы в той даме женщину, с которой виделись сегодня.

Кассия растерянно посмотрела на него:

– Прошу прощения?

– Она вам как-нибудь сама расскажет эту историю. Что ж… Рад видеть, что вы наконец-то начинаете менять свое мнение о людях и признаете, что не все они так коварны, как вам прежде казалось. Не все люди корыстны, миледи. Впрочем, в Уайтхолле трудно в это поверить, и тут я вас вполне понимаю. Собственно, именно поэтому я год назад уехал в сельскую глушь. Там люди проще, и им неведомо крючкотворство их городских собратьев. Так, о чем вы хотели со мной поговорить?

– Я хотела вас кое о чем спросить. Рольф выжидательно молчал.

Кассия выпрямилась на постели, прежде чем задать свой вопрос:

– Что со мной произошло?

Еще до прихода сюда Рольф знал, о чем именно у них пойдет разговор. Он не раз старался найти разумные объяснения случившемуся, но, к сожалению, и сам толком не понимал, что произошло на том злосчастном маскараде. Поэтому сейчас, поднимаясь по лестнице в ее спальню, он чувствовал, что ответа на ее вопрос у него просто нет.

– Что вы помните о том вечере? Точнее, что, на ваш взгляд, предшествовало тому, как вы очнулись в этой спальне несколько дней назад?

– Я помню, что мы были на маскараде в Уайтхолле. Мы хотели понаблюдать за придворными и попытаться определить, кого из них можно было заподозрить в убийстве моего отца. Потом я навестила королеву. Она выглядела ужасно, я очень переживаю за нее, милорд. Вы, кстати, не знаете, как ее самочувствие?

– Боюсь, что такое же. Что еще вы помните о том вечере?

– Я помню, что… вы сильно разозлились на меня за что-то…

Рольфу хотелось, чтобы Кассия забыла о том позорном эпизоде.

– Прошу прощения за свое поведение. Я не имел никакого права осуждать вас.

Кассия кивнула и продолжила:

– Последнее, что мне запомнилось, это как вы увели меня в сад.

– Где через несколько минут вы упали в обморок.

– Я упала в обморок? Почему? Мне стало плохо?

– Не совсем. – Рольф внимательно посмотрел ей в глаза. Он не знал, как бы поделикатнее объяснить ей свою версию происшедшего. – Боюсь, вы были отравлены, леди Кассия.

Кассия побледнела. Подобного ответа она не ожидала. Даже самому Рольфу до сих пор было трудно в это поверить.

С минуту она поражение смотрела на него:

– Отравлена?! Вы хотите сказать, что кто-то пытался меня убить?!

– Похоже на то. Вы лишились чувств, когда мы разговаривали с вами в Королевском саду. Оттуда я привез вас прямо сюда. Мара быстро определила, что кто-то непонятно каким образом дал вам большую дозу неизвестного яда. Она так и не определила, какого именно, но им с Саймой удалось нейтрализовать его действие с помощью целебной патоки. Однако тот, кто отравил вас, не подозревает о том, что вы выкарабкались. Никто, за исключением меня, моих друзей и ваших слуг, не знает о вашем нынешнем месте пребывании. Я строго наказал Клайдсуорсу говорить посетителям, что вы пока просто никого не принимаете.

Кассия закрыла глаза:

– Боже правый…

Рольф присел на корточки перед постелью и взял Кассию за руку:

– Не могли бы вы вспомнить еще что-нибудь о том вечере? Подумайте, когда вам могли подбросить яд? Вы с кем-нибудь разговаривали? Вспомните, может быть, кто-нибудь чем-нибудь угощал вас?

Кассия отрицательно покачала головой:

– Нет, нет, ни с кем я не говорила, кроме вас, короля и… – Она подняла на него встревоженные глаза. – …королевы. В ее покоях я немного выпила чаю, который был принесен для нее.