Одна из змей — темно-коричневая — подняла голову, посмотрела на нас и, сверкнув чешуей, бросилась в заросли. Я попытался палкой перегородить ей дорогу и задержать, чтобы лучше рассмотреть, но она, ударив зубами по посоху, скрылась в траве. На конце палки осталась капелька желтоватого яда. Вторая — светло-серая (щитомордники очень изменчивы в окраске) — лежала неподвижно. Она была мертва. Кто-то пробил камнем ей череп. Убитая змея была самка, живая, как потом оказалось, — самец. Судя по всему, змея погибла за день до нашего появления или, быть может, даже два дня назад.

Возвращаясь через три часа, мы застали ту же картину: коричневый самец лежал возле убитой змеи, свернув тело кольцами и прижав свою голову к голове подруги. Он был очень чуток и, как и прежде, при нашем приближении скользнул в заросли.

Наш бивак находился неподалеку. Утром я поспешил проведать змей и опять застал их вместе. Еще через два дня я вновь пошел взглянуть на них. Светлая самка была буквально расплющена колесом грузовика, водитель которого не поленился ради такого дела свернуть в сторону из колеи. Коричневый самец лежал рядом тоже мертвый. Он не расстался со своей подругой и после того, как ее обезобразила машина. Его убили потом ударами нескольких острых камней…

Природа наша, населенная живыми существами, безвозвратно беднеет и оскудевает. Немало среди нас тех, кто отнимает у животных то, что больше всего ценит для себя, — жизнь.

Окружающие нас «твари» не столь уж и примитивны, психика многих животных во много раз сложнее и богаче, чем принято об этом думать до сего времени, и я в этом имел возможность убедиться не раз за долгую жизнь натуралиста-зоолога. Это следует растолковать тем, кто по черствости и темноте душевной так легко лишает жизни животных.

Удивительные существа эти змеи: длинное тело, покрытое гладкой, с четким рисунком чешуей, яркие немигающие глаза, таинственный, раздвоенный на конце язычок, постоянно высовывающийся из плотно закрытого рта, и легкие, поразительно грациозные движения. Змеи способны передвигаться не только по суше, но и в воде, лазать по деревьям, по отвесным стенам скал и зданий. И узор на их чешуе красив — тонкий, ажурный, иногда блещущий яркими красками, или с нежными переливами затейливых сочетаний цветов; упругое, гладкое, словно полированное тело, отбрасывающее солнечные блики… И самое главное — какая-то загадочная мудрость, исходящая от всего существа змеи.

Природа обидела змей тем, что неравномерно распределила способности их защиты и нападения. Многие змеи совершенно безобидны, тогда как некоторые обладают ядовитыми железами и острыми зубами с каналами в них для впрыскивания отравы в тело врага или добычи. Яд змей, подчас очень сильный, несравнимый с другими органическими ядами, способен причинить неимоверные страдания вплоть до гибели в считанные часы или даже минуты.

Ядовитые змеи породили инстинктивный страх и ненависть ко всем этим пресмыкающимся и навлекли на виновных и безвинных проклятие всего рода человеческого. Признайтесь, подавляющее большинство из нас, увидев змею, испугается и постарается или ее убить, или подобру-поздорову убраться подальше. Проклял человек всех змей, хотя многие из них не виноваты и несут незаслуженную и страшную кару из-за своих сородичей.

В представлении обывателей змеи наделены коварством, хитры, лицемерны, злобны и беспощадны. О неприязни к ним слагают пословицы, легенды, сказания, пишут стихи.

Не убьешь змею сразу — потом раскаешься.

Ударил змею — убей ее, не то она обернется и укусит тебя.

Убей и ящерицу, если у нее голова змеи.

Знаменитый узбекский писатель, ученый, художник и музыкант Алишер Навои поучал:

Иван Бунин посвятил змее стихотворение:

Лиля Брик высказалась в категоричной форме следующим поучением:

«Мало вырастить сына, посадить одно дерево, уничтожить змею, до последней зари не тревожь время, совесть мою».

Янушкевич, путешествовавший по Казахстану более ста лет назад, рассказывает: «Наши спутники киргизы особенно отличались страстью к искоренению бедных джиланов и херсетке (змеи и ящерицы. — П. М.), били виновных и невинных, тысячами падали они под ударами киргизского кнута, и я уверен, что наша дорога, устланная трупами этой ползающей братии, через месяц послужит какому-нибудь каравану лучшей вехой при переходе через пустыню».

Далее он добавляет: «Киргиз считает своим священным долгом, словно аист, очищать степь от змей. Он никогда не пропустит змею, если он встретит ее, хотя бы торопясь по срочному делу, задержится, убьет ее камчой. Если случайно камчи с собой нет, он до тех пор ищет палку, пока не найдет, возвращается с нею к месту, где увидел свою жертву».

Подробно и с удовольствием описывает венгерский путешественник А. Рока Таш охоту, поимку и растерзание змеи, случайно заползшей в кузов машины. Кто она была — не важно. Змея, одним словом!

Убивают несчастных змей, часто ни в чем не виновных, с радостью и наслаждением.

«Кетменем разрубишь змею надвое, и эти две змеи самостоятельно движутся в разные стороны. Чувство брезгливости и отвращения закипает в тебе, и ты разрубаешь гадину на десять, на двадцать, на сорок частей — и все они продолжают извиваться», — рассказывает о своем отношении к змеям Ф. Мухаммадиев.

Змеи служат прообразом многоголовых чудовищ-драконов. С древних времен сказаниями о них полон фольклор всех народов мира.

«Змей — предмет отвращения и поклонения, — рассказывает французский писатель Ф. Шатобриан, — а люди питают к нему беспощадную ненависть либо преклоняются перед его мудростью. Ложь взывает к нему, осторожность заявляет на него права, зависть носит его в сердце, а красноречие — на своем жезле. В аду он превращается в бич фурий, на небесах вечности делают его своим символом».

Талантливая ученая и писательница Елена Блаватская, поклонница оккультных наук, сообщает, что легенды всех народов и племен, цивилизованных или диких, указывают на великую мудрость и хитрость змея. Он чародей и гипнотизирует птицу своим взглядом, и даже сам человек очень часто не может противостоять его колдовскому влиянию. Туземцы Индии и Аравии питаются сердцем и печенью змей, чтобы научиться языку всех животных, ибо змее приписываются эти способности. Змеи всегда были прообразом последовательного или периодического возрождения. Змеи были великой эмблемой таинственных мистерий. И никогда не были так унижены в древности, как сейчас, в наш век свержения идолов не во имя Истины, но ради прославления грубой материи. Они имели значение в оккультных науках. При древе жизни библейском змей был божественным представителем. В средние века змеи стали образом зла и дьявола.

А змеи, какими бы они ни были, никогда сами первыми не нападают на человека, всеми силами стараются избежать с ним встречи, предупредить его нападение, совершая ложные выпады, шипя или грохоча специальными погремушками на хвосте, и, только будучи вынуждены защищать свою жизнь, прибегают к крайней мере, нанося удар ядоносными зубами. А несчастные неядовитые змеи, когда им не удается скрыться от преследования, стараются подражать движениям ядовитых змей или сворачиваются плотным клубком, пряча свою голову под ним, пытаясь спасти жизнь.

Но кое-где люди все же отличают ядовитых змей от неядовитых. В русской пословице, например, говорится: «На трусливого и уж — змея», то есть безобидного ужа вроде бы и змеей нельзя назвать.

В Казахстане обитает четырнадцать видов змей, и только два из них ядовитые: степная гадюка и щитомордник. Их легко отличить: у обеих голова кажется слегка вздутой к затылку по сравнению с шеей и имеет как бы копьевидную форму оттого, что по бокам ее челюстей находятся ядовитые железы. Но некоторые неядовитые змеи, подражая ядовитым, умеют при опасности расширять заднюю часть головы. Гадюку легко узнать по черной полосе, протянувшейся по спинной поверхности тела и состоящей из ромбовидных пятен. Окраска щитомордника варьирует от светло-коричневой до почти черной и отличается поперечными размытыми темными полосами. У него на голове вблизи глаз хорошо заметна ямка. Но самый верный признак ядовитой змеи — это щелевидный, как у кошки, зрачок. Но такой же щелевидный зрачок имеет и миролюбивый удавчик. Его легко узнать по короткому толстому хвосту. Все же остальные змеи Казахстана, кроме упомянутых, неядовиты и даже, если взять их в руки, редко кусают или укусят только раз и несильно, а потом покорно отдаются на волю поработителя.