– Я вас совсем заговорил. Вы, конечно, жаждете узнать, зачем я вас сюда пригласил. Пока я занимаюсь делами на внутреннем фронте, деятельность нации вовне продолжается. Нам необходимо выяснить, как происходит утечка важнейшей секретной информации. Операция…

– «Девять муз», – не утерпел Рональд и готов был откусить себе язык.

– Вам о ней известно? Боюсь, что известно всем. С этой минуты вы работаете непосредственно на меня. Ни один человек, повторяю: ни один, не должен об этом знать. Если вам понадобится помощь, свяжитесь с бригадиром Радкинсом, но только в случае крайней необходимости.

Он протянул Рональду визитную карточку и ключ.

– Связь со мной и бригадиром будете держать через эту даму.

Рональд попытался разобрать фамилию на карточке, но не смог.

– Это ключ от квартиры, адрес вот здесь, на ярлыке. Ваша легенда – вы приобрели эту квартиру и въедете, как только она будет отделана. Ваша связная – художница по интерьеру, так что вы можете встречаться с ней ежедневно у себя на квартире – обсуждать цвет обоев и тому подобное. Ясно?

Рональду стоило немалого труда понять, что от него требуется.

– Но у меня нет денег, – сказал он наконец. – И все знают, что нет. Как же я купил такую квартиру?

– Просмотрите вечерние газеты, и вы увидите, что выиграли пять тысяч фунтов – первый приз в викторине компании, производящей консервированную фасоль. И вы сообщили корреспондентам, что всегда мечтали жить в фешенебельном районе.

– Понимаю.

– А теперь, – Лавлейс подлил Рональду еще, – теперь я расскажу вам, как обстоят дела с этими проклятыми «Девятью музами».

– Четырех уже прихлопнули, – подсказал Рональд, с трудом выговаривая слова. Он пытался вспомнить их имена, но не мог.

– Это Клио, Талия, Евтерпа и Терпсихора. На прошлой неделе убрали Каллиопу и Эрато. [26] Кровавые убийства. У нас почти не остается курьеров.

– А муз осталось три, – победоносно заключил Рональд после долгих упражнений в устном счете.

– Две. Потому что с Мельпоменой [27] расправились сегодня утром. Так, что сами видите, нужно действовать без промедления.

Но Рональд уже полностью отключился. Он вроде бы и не спал, глаза у него были открыты, но голова пуста, как банк в воскресный день. Он только сумел удержать в памяти слова Лавлейса: «Девять муз» – это ряд секретных донесений, которые мы получаем из…»

Рональд Бейтс (недавно назначенный специальный тайный агент) не помнил, как он покинул квартиру Лавлейса. Он умудрился выйти оттуда без посторонней помощи, но двигался словно во сне. Тактичная экономка проводила его до лифта. Он пересек импозантный вестибюль, даже не пошатнувшись. Швейцар распахнул перед ним дверь такси, вызванного Лавлейсом по телефону.

Когда машина отъехала от дома, двое промерзших до костей следопытов, которые прятались за столбом, вздохнули с облегчением.

– Пробыл у него не меньше двух часов, – отметил один.

– Ага. В лицо я его не разглядел, но, похоже, совсем молоденький.

– Теперь шеф обрадуется. Первое дельное донесение за столько месяцев.

Никто не подумал сообщить людям Хаббард-Джонса, следившим за Бакстером Лавлейсом, что в этот самый день еще утром отдел их прекратил свое существование.

Вагон покачивается, электричка, подпрыгивая, громыхает по рельсам. Рональду знаком каждый стык, каждая шпала еще с той поры, когда он дважды на день совершал этот путь – в школу и обратно. Вот и сейчас он ловит себя на том, что повторяет шепотом, как заклинание, названия станций, – может, это его подбодрит, а то он совсем приуныл.

«Эрлсфилд, Уимблдон, Рейнс-Парк, Нью-Молден, дайте мне силы в минуту опасности!»

Из статейки, напечатанной в одном скандальном еженедельнике, Рональд узнал, что его дом в Сент-Маргаретс оказался «гнездом порока». В доме после смерти матери хозяйничал мерзавец-отчим, но Рональд боялся, что отвечать придется ему.

Промозглый ноябрьский вечер, мокрый снег, лохматые тучи. Рональд кутается поплотнее в макинтош, и перед ним снова проходят события последних четырех дней, неудачное начало его деятельности в роли специального тайного агента, подчиненного непосредственно главе службы внутренней безопасности…

Четыре дня! А ведь кажется, будто со вторника, когда он проснулся в тяжелом похмелье после визита к Бакстеру Лавлейсу, прошел целый год. Проснувшись, он не мог вспомнить, как добрался до дому, но самое страшное – он напрочь забыл, в чем состоит его секретное задание.

– «Девять муз»! – в ужасе бормотал он, бреясь дрожащей рукой. – Ключ от квартиры! Фамилия связной!

По счастью, ключ и визитная карточка нашлись у него в кармане, и он кое-как добрался до Сохо. [28] Разыскивая дом, указанный в адресе, он изводил себя упреками.

«Первый случай отличиться, и ты его проморгал. Господи, такая возможность никогда больше не подвернется! Дом 3-а, наверное, на другом конце улицы. Поторапливайся!…»

Но вот и дверь квартиры, которая якобы перешла в его собственность. Он принялся было отпирать хитрый замок, как вдруг вспомнил: «Болван! Сперва нужно проверить, как зовут связную. Где эта чертова визитная карточка?…» «Жаклин д'Инди. Оформление интерьеров» (благоухающая жасмином роскошная восточная красавица, в сумочке – револьвер системы Биретта, убивает наповал).

– Ш-ш-ш!…

Рональд замер на пороге. Оказывается, она уже здесь, в маленькой душной квартирке, стоит на коленях под столом и водит по деревянным панелям каким-то непонятным прибором. Рональд удивленно разинул рот. Аппаратик тонко гудел, вспыхивали красные и зеленые лампочки. Наконец все смолкло.

– Диктофонов пока что нет, вас не подслушивают. – Из-под стола показалась голова.

На Рональда сквозь толстые стекла очков грустно и ласково глядели близорукие серые глаза. Мисс д'Инди выползла и поднялась на ноги. В ней оказалось больше шести футов росту! Великанша с печальной улыбкой протянула Рональду большую вялую руку.

– Меня зовут Джеки, – представилась она.

Мисс д'Инди все утро отхаживала Рональда черным кофе и аспирином и согревала теплом женского участия. А незадачливый контрразведчик мучился, сознавая, что он здесь вообще не по праву. И окончательно скис, когда связная предложила, наконец, перейти к делу.

– Вот вам на расходы. Здесь сто фунтов. Время от времени будете пускать окружающим пыль в глаза – ведь вы выиграли огромную сумму.

Рональд взял деньги, чувствуя себя при этом Иудой Искариотом, а вовсе не тайным агентом.

– Здесь фотокопии всех документов, относящихся к операции «Девять муз», – продолжала Жаклин, поднимая с пола, как пушинку, два толстенных альбома с образцами обоев. – Они заложены между образцами. Вам, наверное, не терпится взглянуть на них, так что лучше я оставлю вас одного.

Пока она надевала огромное пальто, Рональд в ужасе листал покрытые неразборчивыми письменами шифрованные страницы. Его переполняло чувство глубокой вины, и он решил во всем признаться доброй великанше. Однако, когда он обернулся, ее уже и след простыл. Рональд хотел броситься вдогонку, но тут раздался долгий и грозный звонок в дверь.

Звонок заливался, не умолкая, и Рональду пришлось отпереть. Его тут же отбросили в сторону – в крошечную переднюю ворвалась, с силой хлопнув дверью, какая-то неизвестная приземистая личность.

Рональд тупо разглядывал посетителя. Молодой, толстый, как бочонок, коротышка, черноволосый, с бородкой. Бородка ему не шла, кричащее пальто сидело, словно на корове седло, а черная кожаная шляпа без полей окончательно уродовала и без того мерзкую физиономию. Он протянул Рональду засаленное удостоверение ЦСБ.