Несмотря на скандальные аварии с котлами "Победы" и "Осляби" в 1903 г., МТК не сделал никаких выводов по решению поднятой С.К. Ратником чрезвычайно обострившейся проблемы кадров. С особым упорством механический отдел держался за уже явно уступавшие новым образцам котлы Бельвиля и категорически настаивал на полном и безоглядном копировании проекта машин на "Бородино" по образцу "Цесаревича". В то же время, смело отказавшись от экономайзеров, МТК засомневался в усовершенствованиях в парораспределении, которое завод Форж и Шатье внес в конструкцию машин "Цесаревича". Обязанный строго копировать французский проект, Франко-русский завод предложил осуществить это усовершенствование, но МТК журналом № 34 от 10 апреля 1901 г. (с одобрения Управляющего) решил "обождать" результатов испытания "Цесаревича". Испытания подтвердили предусмотрительность французского завода. Выявилась и необходимость замены прежних трехлопастных винтов (они позволили достичь лишь 17,05- узловой скорости) на четырехлопастные, которые на сдаточных испытаниях при мощности 15 254 л.с. позволили довести скорость до 18,75 уз. Но и эти новшества МТК принять не спешил. Только война заставила обратиться к их применению на "Бородино".
Журналом № 6 по механической части от 10 февраля 1904 г. с привлечением главных ученых-механиков технического директора Франко-Русского завода Ф. А. Брикса (1855-1936) и старшего помощника главного инспектора механической части МТК В.И. Афанасьева (1843-1913) было решено поручить-таки Франко-русскому заводу изготовить и установить на "Бородино" такие же четырехлопастные винты, какие применены на "Цесаревиче". Вместо экстренной подготовки к плаванию, теперь приходилось готовиться к внеочередной постановке в док. Еще более эпохальной оказалась проблема чугунных эксцентриков, которые на "Цесаревиче" за время с февраля по сентябрь 1903 г. ломались трижды. В МТК и к этим происшествиям отнеслись "спокойно". Правда, с беспредельным негодованием отнесся к происшествиям на "Цесаревиче" З.П. Рожественский, до которого дошло, что поломки эксцентриков могут не позволить кораблю успеть дойти до Порт-Артура.
Настояния З.П. Рожественского (резолюцией 6 сентября, а затем 28 октября докладом Управляющему) о замене эксцентриков привели лишь к "безвозмездному" изготовлению заводом их комплекта (но опять из чугуна) с обещанием в декабре выслать его в Порт-Артур. Слишком, видимо, накладным для казны признан был пересмотр условий контракта с заводом Форж и Шантье. "Цесаревич" благополучно дошел до Порт-Артура и на проблему просто закрыли глаза. З.П. Рожественский, еще не зная, что достраивающиеся корабли вскоре попадут под его командование, как истый бюрократ к ставшей для него "чужой" проблеме эксцентриков тоже охладел. В МТК о ней, считая вопрос закрытым, также не вспоминали. Война заставила к ней вернуться и в МТК, "подняв" резолюцию З.П. Рожественского. Письмом от 4 марта 1904 г. за подписью Ф.В. Дубасова по примеру "Цесаревича" поручили ГУКиС дать Франко-русскому заводу заказ на один комплект эксцентриков для одной машины "Бородино".
Спецификацией он не предусматривался, но завод, обязавшийся во всем копировать французский проект машин, согласился изготовить эксцентрик с бугелем в счет контракта. Со своей стороны председатель комиссии по Новому судостроению контр-адмирал К.П. Кузьмич (1846-1906), вспомнив, видимо, свою недавнюю службу в качестве младшего флагмана эскадры Тихого океана, предложил ГУКиС дать для "Бородино" заказ еще на три комплекта запасных эксцентриков на случай их поломки, что случилось на броненосце "Цесаревич". Озадаченный такими непомерными заказами, начальник отдела сооружений контр-адмирал А.Р. Родионов запрашивал МТК: действительно ли для одной машины "Бородино" надо заказывать пять (!) запасных эксцентриков. Письмом от 22 марта 1904 г. В.И. Афанасьев (за Главного инспектора механической части) подтвердил, что такое количество "представляется достаточным для предстоящего броненосцу дальнего плавания" и что назначенная заводом цена за эксцентрик (1520 руб. из расчета 21 руб. за пуд веса) "не представляется высокой".
Вполне, казалось бы, мирно начавшаяся история с заказом эксцентриков к осени, как об этом еще придется сказать, получила неожиданное, в духе времени, скандальное продолжение. Пока же приходилось вживаться в особенно сильно дезорганизовавшую работы, запрограммированную грубыми проектными просчетами МТК, доковую эпопею. Захватившая все готовящиеся к походу новые броненосцы, она наверное, в японском генштабе и у адмирала X. Того вызвала особое удовлетворение. Драгоценное время было употреблено на нимало не помогавшее готовности кораблей устранение проектных огрехов МТК. Все это могло быть сделано в 1903 г., но МТК предпочел заняться этим во время войны. По распоряжению, составленному МТК 22 марта 1904 г., корабли должны были занимать док в следующей последовательности: "Император Александр III" – с 22 марта по 18 апреля, "Князь Суворов" – с 21 апреля по 14 мая, "Бородино" – с 20 мая по 9 июня, "Орел" – с 12 июня по 2 июля.
Такая занятость единственного пригодного для этих кораблей дока лишала их возможности внеочередного докования, которое могло потребоваться по результатам ходовых испытаний. Это грозило сорвать все еще сохранявшийся, согласно высочайшему повелению, срок полной готовности кораблей к 1 июля 1904 г., в связи с чем З.П. Рожественский на основе доклада, сделанного Управляющему, предложил МТК сократить расписание, сделанное 22 марта. Решено было вторым ввести в док более готовый для этого (4-5 апреля) "Бородино" и ограничиться пока что лишь заделкой прикильного среза. Гребные же винты "Бородино" Управляющий разрешил заменить только летом и при условии, что эта работа (винты готовностью задерживались до 15 мая) не задержит общий срок готовности кораблей к 1 июля. В противном случае новые лопасти и муфты винтов предлагалось отправить во Владивосток "для установки их там по прибытии броненосца" (В Порт-Артуре дока для броненосцев не было – Авт.). Многозначительными, но, по-видимому, беспредметными экономически (опять без дополнительных расходов) были заключительные слова этого подписанного З.П. Рожественским ("и.д. начальника Главного морского штаба Его Величества контр-адмирала") и "весьма спешного" отношения № 1264, адресованного председателю МТК. В них говорилось, что для ускорения работ по установке "прикильной наделки" Управляющий признал нужным принять "возможно экстренные меры и усилить в то же время надзор за их производством".
С зтой неторопливой канцелярской мудростью, словно совсем уже забывшей о войне, не согласился командир "Императора Александра III", он, очевидно полагал, что его корабль, третий год находившийся в Кронштадте, заслуживает большего внимания властей. Письмом непосредственно в корабельный отдел капитан 1 ранга Н.М. Бухвостов (1857-1905) 5 апреля 1904 г. ходатайствовал о заделке "теперь же" окна в дейдвуде своего корабля. Если же опыт покажет, что заделка не приносит пользы, то ее можно будет разобрать с помощью водолазов, не входя в док. В тот же день (оперативность беспримерная) председатель МТК Ф.В. Дубасов и главный инспектр кораблестроения Н.Е. Кутейников предложили начальнику Балтийского завода выполнить заделку дейдвудного окна также и на "Князе Суворове". В дополнение к доводам Н.И. Бухвостова это решение мотивировалось обстоятельствами предстоящего броненосцу "Император Александр III" продолжительного плавания "в соединенной эскадре", необходимостью маневрировать в узкостях и на стесненном рейде ("например, в Порт-Артуре"), а также и вообще хорошей поворотливостью броненосцев этого типа даже при заделанном окне.
