2 августа на "Цесаревич" для решения вопроса о ремонте котлов прибыл товарищ морского министра И.К. Григорович. 25 августа "Цесаревич" вошел в среднюю гавань, 29 августа начал выгружать боеприпасы, 1 сентября спустил вымпел и вступил в вооруженный резерв. Из-за малой высоты воды в док смогли войти только 13 сентября. С осушением дока начали снимать гребные винты и разобщать валы, чтобы отправить их для выверки на Балтийский завод.

"Слава" тем временем, приняв 24 сентября 310 т кардифского угля (от адмирала ГМШ затребовали объяснения причин приема этого дорогого угля), пришла 25 сентября в Биорке, где застала крейсер "Рюрик". С ним вместе 26 августа вышли в Ревель, где 27-го застали крейсер "Адмирал Макаров", транспорт "Океан" под флагом начальника Соединенных отрядов, учебноартиллерийский отряд под флагом контр-адмирала Н.К. Рейценштейна и отряд канонерских лодок.

В полночь на 26-е флаг начальника Соединенных отрядов с "Океана" был перенесен на "Рюрик", ставший отныне флагманским кораблем Н.О. Эссена. По его распоряжению перед большим учебным походом принимали кардифский уголь с транспорта "Анадырь". "Адмирал Макаров" стрелами 600 т. "Слава" с баржи 435 т, "Рюрик" 424 т. "Славе", остававшейся в отряде "углепожирателем", пришлось частично принять отечественный донецкий уголь. С утра 29 августа вышли в море, где по пути в бухту Тагалахт и обратно провели комплекс боевых упражнений с участием транспорта "Океан". который был атакован кораблями минной дивизии, а на подходе к порту Императора Александра III отразили атаку подводных лодок. 4 сентября к отряду присоединился крейсер "Россия", проходивший докование.

6 сентября по сигналу Н.О. Эссена начали вслед за "Славой" последовательно сниматься с якоря "Россия", "Адмирал Макаров" и "Рюрик". У плавучего маяка за "Рюриком" выстроились "Россия". "Слава", "Адмирал Макаров". С интервалом между кораблями в 3 кб. пошли 12-узловой скоростью к о. Борнхольм. Утром 7 сентября вошли в пролив между островами Готланд и Элэгед к северу, из пролива выходили в густом тумане, ход уменьшился с 12 до 10, затем до 8 уз. Обогнули Готланд с севера, повернули курсом на Финский залив. До маяка Бенгшер шли в тумане, проверяли счисление лотом Томсона. Здесь на якоре и на ходу с 8 по 9 сентября выжидали улучшение видимости. Вечером, скрыв огни, пошли в Ревель. Утром 10-го, застав на рейде Учебно-артиллерийский отряд под брейд- вымпелом капитана 1 ранга А.М. Герасимова (1861- 1931, Тунис), отдали якоря. Здесь возобновили вспомогательные стволиковые стрельбы (с расстояния 8 кб.), которые нельзя было провести в условиях либавской "блокады". "Слава" на своей стрельбе у о. Нарген стреляла из 37-мм стволов на прямом курсе при 10-узловой скорости с расстояний от 5 до 8 кб. и добилась 46% попаданий. Повторные стрельбы 13 августа дали 57%. На "России" и "Рюрике" добились 69 и 69,5%. "Адмирал Макаров", выйдя в море, провел проверку дальности приема радиостанцией оставшегося в Ревеле "Рюрика". Дальность 105 миль "на приемнике" и до 150 миль "на слуховой аппарат" признали результатом "вполне удовлетворительным". Такую же дальность имела в 1903 г. примитивная станция крейсера "Варяг", что заставляет думать, что уровень радиотехники на флоте спустя 5 лет после войны существенно не поднялся.

В перерывах между выходами на стрельбы уволили в запас 222 матроса, включая 96 человек со "Славы". 22 сентября начальник Соединенных отрядов на своем любимом "Охотнике" прибыл в Ревель, 19-го провел смотры кораблей, причем на "Адмирале Макарове" наблюдал и впервые упоминавшиеся в рапортах учения "заряжания на зарядном приборе". В тот же день, выйдя в плавание в Биорке-Зунд, занимались эволюциями и перестроениями из одной кильватерной колонны в две. "Слава" с "Адмиралом Макаровым" составляли левую.

После рейдовых учений во время стоянки в Биорке 23-26 сентября возобновили эволюции в море на пути в Кронштадт. 26-го развернувшись во фронт, в продолжение более четырех часов еще раз проверили полный ход "по способности". Наибольшая скорость "Рюрика" составила 20 уз, "Славы" 18 уз, "России" 20,25 уз. ("Адмирал Макаров" был ранее отпущен в Кронштадт). 28 сентября "Славу" ввели в Кронштадтскую гавань и на якорях и швартовых установили у Пароходного завода. "Адмирал Макаров" ушел для докования в Либаву. 29-го "Рюрик" встал у Николаевского дока. В полночь на 30 сентября "Россия", а через сутки, когда за границу ушел гардемаринский отряд, "Рюрик", "Слава" и "Адмирал Макаров" окончили кампанию и вступили в вооруженный резерв. На "Славе" накануне для увольнения в запас списали в 1-й Балтийский флотский экипаж еще 166 матросов. Корабль поступил в давно ожидавший его ремонт.

Слова, приведенные в этом заголовке, летом 1987 г. автору довелось услышать в вестибюле Третьего отделения (с видом на станцию метро "Звездная") ЦНИИ им акад. А.Н. Крылова от встретившегося известного ученого в области прочности корабля Г.С. Чувиковского. Он возвращался с только что состоявшегося заседания президиума ученого совета института, обсуждавшего обращение в Минсудпром письма Б.Б. Пиотровского о необходимости сохранения крейсера "Аврора" в се подлинном историческом состоянии. Зная автора этого письма, Г.С. Чувиковский и высказал свое суждение о причинах конфликта, сложившегося тогда между общественностью и властью относительно судьбы крейсера "Аврора". И состояла она в том, что в начале исследований о способах сохранения для истории крейсера "Аврора" где-то высоко в верхах, то ли в голове всесильного на всю ленинградскую округу Г.В. Романова, то ли в стратегическом уме очередного Главкома ВМФ, утвердился и немедленно был всеми принят за догму тезис: "крейсер революции должен плавать".

Мысль о несовместимости этого тезиса с задачей сохранения корабля во всей его исторической подлинности никого в верхах не посетила. Не отвечала она их интеллектуально-культурному уровню. Знать ие хотели они о мировой практике сохранения исторических кораблей непременно в сухом доке, или на береговом постаменте, или иным способом, ограждающим корпус корабля от агрессивного воздействия его родной стихии – морской воды. Предъявление же к кораблю продиктованного идеологией и исторически нелепого требования плавать обрекало его на превращение в новодел и утрату подлинности, но именно таким оказался избранный по сговору ВМФ, Судостроительной промышленности и Академии наук путь реставрации единственного в стране, сохранявшегося с XIX века, исторического корабля. И помешать этому сговору оказались бессильны все настояния общественности.

Все попытки раскрыть существо проблемы в прессе, на телевидении и радио были надежно властью блокированы, а обращения в разного рода инстанции, вплоть до ЦК КПСС, оказались безрезультатны. "Аврора" как подлинный памятник судостроения и флота своего времени была потеряна безвозвратно. Такова была цена в очередной раз допущенной неправильной постановки задачи. Горько вспоминать, сколько усилий, руководствуясь долгом советского патриота, автор употребил на борьбу со стоявшей перед ним стеной советской бюрократии. Вместе с названным письмом Б.Б. Пиотровского, ставшим возможным благодаря содействиям профессора М.В. Костенко (сына В.П. Костенко) и отправленным в адрес трех названных ведомств, были еще письма (совместно с Л.Л. Поленовым – сыном первого советского командира "Авроры") в редакцию газеты "Правда" и последующая борьба с ее корреспондентом по Ленинграду Герасимовым, письма в редакцию "Литературной газеты" и вызванная ими встреча с функционерами Политотдела Ленинградской Военно-морской базы. Были выступления на собрании ветеранов ЛАО, при обсуждении проекта "реставрации" в ленинградском Доме писателей, на собрании ветеранов ТОФ, встреча с корреспондентом "Литературной газеты" И. Фоняковым, со специалистом по коррозии, Б.В. Строконом, в редакции газеты "Литератор", в музее Революции с главным инженером ЦНИИ им. акад. А.Н. Крылова В.В. Дмитриевым, с инструкторами обкома КПСС в Смольном. Вместес Л.Л. Полено-; вым автор участвовал в создании публицистического документального кинофильма "Всем, всем, всем", вместе с Л.Л. Поленовым был подвергнут строгой партийной критике в журнале ленинградского ОК и ГК КПСС "Диалог" № 13 (28 за 1987 г. с. 15).