Радиограмму о срочном вызове кораблей дал с места боя начальник бригады крейсеров контр-адмирал М.К. Бахирев (1868-1920, чекисты). Он недавно сменил опростоволосившего перед немецкими подводными лодками Н.Н. Коломейцова и вот оказался сам в той же сложной ситуации, что и его предшественник. Перехватив немецкое радио о подходе к месту боя германских линейных кораблей, М.К. Бахирев поспешил вызвать находившихся ближе всех к месту боя "Славу" и "Цесаревича". Сосредоточенно, с полным пониманием серьезности ситуации – встретиться предстояло, может быть, с самим "Мольтке" – готовились на "Славе" к бою. который мог стать для корабля последним. У банки Глотовов охрану кораблей вступили высланные навстречу четыре эсминца. Они попарно прикрывали корабли с бортов. Зорко следили все за морем – вездесущие немецкие подводные лодки могли оказаться поблизости. Уже была слышна отдаленная артиллерийская канонада. Напряжение ожидания достигло предела. Приготовились, как того требует морской устав – "в виду неприятеля", поднять на стеньгах андреевские флаги.

Но боя не произошло. Показавшиеся из-за горизонта корабли оказались своими. Победно завершив бой, они возвращались в базу. "Слава" и "Цесаревич", как позднее и весь флот в Гельсингфорсе, бурной овацией встречали возвратившиеся с победой крейсера.

Среди этих торжеств никем не замеченным произошел эпизод с намерением матросов "Цесаревича" (такие настроения были, наверное, и на "Славе") выбросить за борт офицеров с иностранными фамилиями. Об этом В.А. Белли узнал от доверительно обратившегося к нему старшего электрика Шенберга ("очень развитой латыш, старослужащий матрос, в вышей степени хороший человек"). Мотивом были, как объяснял матрос, подозрения о том, что корабли, не вступив бой, вернулись из-за сочувствия немцам со стороны "предателей"- офицеров. "Предполагаю, – записывал потом об этом В.А. Белли, – что пропаганда непрерывно возрастает, и в этом большое участие принимает германская агентура" (РГА ВМФ, ф. 224, on. 1, д. 3, л. 324).

Новый бросок в открытое море "Слава", навстречу подстерегавшим ее там германским подводным лодкам (они уже буквально начинали терроризировать русский флот в его водах), совершила 17-18 июля 1915 г. Операция ее перевода в Рижский залив была столь неожиданной и таинственной, что в подробностях многие авторы (даже участники войны С.Н. Тимирев и Г.К. Граф пишут об участии в прикрытии двух дредноутов) допускают разночтение. Точные данные содержат вахтенные журналы кораблей и прямые донесения руководившего операцией начальника бригады крейсеров М.К. Бахирева и встречавшего "Славу" в Ирбенском проливе начальника минной дивизии контр-адмирала П.Л. Трухачева (1867-1916).

Исчерпывавшее объяснение обстоятельств операции в примечаниях к книге Г. Ролльмана приводил Н.В. Новиков (1880-1957). По его сведениям, "Слава" 17/30 июля вышла с рейда Пипшер под охраной "Рюрика", "Адмирала Макарова", "Баяна", "Богатыря" и "Олега". С ними и был совершен бросок в Балтику к южному флангу русской позиции – Ирбенскому проливу. Здесь "Славу" встретили и через минные заграждения провели корабли минной дивизии. В Эре для обеспечения операции находился "Андрей Первозванный" и "Император Павел I" с миноносцами. Дредноуты, еще не завершившие курс боевой подготовки, в операции участвовать не могли.

На позициях между о. Готланд и Виндавой переход "Славы" обеспечивали английские подводные лодки Е1 и Е9, и на подходах к Рижскому заливу -две подводные лодки типа "Окунь". В столь же исчерпывавшей монографии А.В. Томашевича "Подводные лодки в операциях русского флота на Балтийском море в 1914- 1915 гг." (М., JL, 1939, с. 126-127) уточнялось, что русские лодки носили название "Аллигатор", "Дракон", "Кайман" (то есть были другого типа). Корабль с блеском выполнил поставленную перед ним стратегическую задачу – оставив Або-Оландский район на попечение "Цесаревича" и значительно увеличенных здесь сил обороны, возглавить защиту крайнего южного фланга передовой позиции – только еще формировавшиеся морские силы Рижского залива. На ходу исправляя едва ли не роковую ошибку Генмора, исключившего когда-то этот район из плана войны 1912 года, флот напрягал все силы, чтобы не допустить прорыва в залив германских крейсеров, миноносцев и подводных лодок.

С 1914 года переведенная сюда минная дивизия вместе с переданным в ее состав единственным современным эскадренным миноносцем "Новик" вела борьбу с осаждавшими вход в Ирбенский пролив германскими силами. Захватывающую эпопею этой каждодневной обороны с удивительной точностью отобразил убежденный патриот своего корабля – служивший на "Новике" старший лейтенант Г.К. Граф, издав книгу "На "Новике", вышедшую в 1922 г. в Мюнхене. Уточнить можно лишь обстоятельства. Бесценное приобретение истории составляет и великолепное исследование германского автора Г. Ролльмана. Эта книга вместе с работой Р. Фирле дает исчерпывающую картину боевых действий на Балтике в 1914 и 1915 гг. Наконец, война в Рижском заливе обстоятельно освещена в труде "Флот в мировой войне" (т. 1, М., 1964), а деятельность "Славы" в 1915 г. в статье И.Л. Бунича, помещенной в журнале "Гангут" (выпуск 6,1993, с.36-48).

В ней справедливо отмечается, что, в силу павшего на нее выбора, "Слава", в отличие от всех остальных линкоров, оказалась самым боевым кораблем, который действительно всю мощь своей артиллерии использовал в полной мере. Ко всему сказанному остается добавить немного. Во-первых, откомандирование "Славы" в Рижский залив не было, как это можно понять из знаменитого военного дневника И.И. Ренгартена, следствием глубоко обдуманной и хорошо подготовленной операции. Оно, скорее, явилось актом отчаяния, заставившего пойти на риск потери корабля. Исключение Рижского залива из первоначальных планов войны состоялось, как говорили участники событий ("Морской журнал". 1930 г. № 28, Прага, с. 9, письмо А. Щеглова), при деятельном участии А.В. Колчака, и в силу такого решения, несмотря на маневры флота в этом районе еще во времена И.А. Шестакова, углубление пролива Моонзунд не предусматривалось. Тем самым "Слава" в случае прорыва в залив превосходящих сил противника оказывалась под угрозой неминуемой гибели. Так власть уже в 1915 г. ставила "Славу" в положение крейсера "Варяг", заблокированного таким же образом в 1904 г. в ловушке Чемульпо.

Посылка "Славы" оказалась возможной лишь благодаря неимоверным усилиям "молодой школы" штаба флота А.А. Саковича (1885-?, в 1907-1908 гг. плавал на "Славе" и "Цесаревиче", в 1909-1910 гг.- на "Авроре"), И.И. Ренгартена и князя М.Б. Черкасского (1882-1918). Верные памяти и заветам своего безвременно скончавшегося 7 мая 1915 г. командующего Н.О. Эссена, они сумели преодолеть колебания нового командующего вице-адмирала В.А. Канина (1862-1927, Марсель), но встретили отчаянное сопротивление продолжавшего оставаться непробиваемым бюрократом начальника штаба Н.Ф. Григорьева(1873-1930, Ментон, Франция). Это сопротивление, по-видимому, и привело к тому, что операция "Славы" не получила поддержки и развития. "Слава" оказалась один на один с обступившими ее обстоятельствами и устарелой техникой, сохранившейся от доцусимского времени, не защищавшей людей рубкой и пушками с малым углом возвышения.

Энергично проведенная операция перевода "Славы" оказалась столь своевременной, что успела на несколько дней опередить планировавшуюся немцами в глубокой тайне экспедицию для вторжения большими силами в Рижский залив. Целью операции в начале июля была поддержка наступления немецких войск на Ригу. Несколько раз согласовывавшаяся с принцем Генрихом (главнокомандующим флотом) и кайзером Вильгельмом II операция вылилась в грандиозную демонстрацию с использованием захваченной 25 апреля/1 мая Либавы и участием нескольких десятков кораблей, одно лишь перечисление которых в труде Г. Ролльмана (см. приложение на с. 30) заняло почти целую страницу. И тем не менее многое зависело от стойкости русской обороны. Задержка вторжения, соединенная с действием русских подводных лодок, могла сильно поколебать германскую решимость продолжать операцию. Много зависело и от успехов подводных лодок, которые, благодаря "Славе", получали возможность охотиться в море за наводнившими его кораблями германской армады. С еще большей уверенностью об ином повороте событий можно было бы говорить в случае, если бы русское командование и министр И.К. Григорович озаботились бы своевременным углублением Моонзунда.