Вот почему немецким адмиралам и было предписано проявлять осторожность. Речь шла о престиже фюрера: они не должны были рисковать, какими бы ни были обстоятельства. Через двое суток после боя у берегов Исландии британский флот убедительно продемонстрировал свое превосходство, отрезав путь отступления «Шарнхорсту» и «Гнейзенау». У Фарерских островов собралась большая группировка, в которую входили линкоры, крейсеры, эсминцы и подводные лодки; на аэродромах в Шотландии несколько бомбардировщиков были готовы к взлету. Германские корабли спасло только то, что с юго-востока налетел сильнейший шторм, что и позволило им ускользнуть незамеченными через поставленный заслон. 28 ноября линкоры бросили якоря на рейде Вильгельмсхафена. Шторм нанес некоторый ущерб вооружению «Шарнхорста», но, несмотря на это, родилась легенда, что «Шарнхорст» — счастливый корабль, способный выскользнуть из любой предназначенной для него ловушки.
Затем, во время необычайно холодной зимы, корабль стоял в замерзших льдах Балтийского моря, а 9 апреля 1940 года «Шарнхорст» вновь оказался в неприятной ситуации, на этот раз у Лофотенских островов. Вместе с «Гнейзенау» линкор прикрывал высадку немецкого десанта в Нарвике, как вдруг появился британский линкор «Ринаун», вооруженный 15-дюймовыми орудиями. Три корабля с ходу вступили в бой; этот бой, при сильном волнении и шквалистом ветре со снегом, продолжался почти два часа. В «Гнейзенау» попало три снаряда, а в «Ринаун» — два; «Шарнхорст» же остался невредим, хотя и было несколько перебоев в работе энергетической установки. Девяносто английских бомбардировщиков было поднято в воздух, чтобы перерезать пути отхода немецким кораблям, но им все же удалось уйти, и 12 апреля они благополучно вернулись в Вильгельмсхафен. Бредемайер писал:
«На следующее утро „старик“ обратился к экипажу, стоя на высокой площадке под закопченными стволами орудий башни „C“. Он охарактеризовал общую военную обстановку, говорил о наших потерях и солдатском долге. Сказал, что мы хорошо проявили себя во время первого серьезного боя. Слушатели поняли, что дело было не в везении, а в морском профессионализме и сплоченности. Что, если бы, например, не удалось устранить неполадки энергетической системы, когда начался бой? Тогда бы мы сразу лишились одного из важнейших своих преимуществ — высокой скорости. Было ясно, что экипаж сделает все, чтобы добиться еще большей сплоченности».
Через два месяца оба корабля вновь участвовали в бою в районе Лофотенских островов. Около пяти часов вечера 7 июня они натолкнулись на авианосец «Глориес» и эсминцы сопровождения «Ардент» и «Акаста», которые возвращались в Англию после неудачной норвежской кампании. Спустя три часа все три британских корабля были потоплены, при этом погибло около 1600 человек, включая нескольких летчиков Королевских ВВС, которых эвакуировали с аэродрома в Бардуфоссе. Эсминцы сражались героически с превосходящим противником. Торпеда, выпущенная с «Акасты», ударила «Шарнхорст» в корму, прямо под башней «С»; в результате взрыва погибло 48 моряков.
Через пробоину длиной 12 метров вдоль правого борта в кормовые отсеки хлынули тысячи тонн воды. Отряд искал спасения в Тронхейме, где был проведен предварительный ремонт. Пока корабли находились в порту, а также потом, через четырнадцать дней, когда «Шарнхорст», прижимаясь к норвежскому берегу, ковылял домой, английская авиация проводила одну атаку за другой, но безуспешно. Британской подводной лодке «Клайд» повезло больше — ей удалось поразить торпедой «Гнейзенау», удар пришелся в носовую часть, со стороны правого борта. Линкор был вынужден вернуться в Тронхейм с зияющей пробоиной; до родного порта он добрался лишь в конце июля. Всю осень оба корабля простояли в сухом доке. Так завершилось драматическое крещение огнем. Англичане имели твердое намерение отомстить, посылая одну волну самолетов за другой, однако обоим кораблям удалось выжить. А легенды, окружавшие их, продолжали распространяться: что бы ни делал противник, линкоры Гитлера всегда спасутся.
Экипажи кораблей были в приподнятом настроении. Один из лучших офицеров «Шарнхорста», высокий, стройный 35-летний фрегатен-капитан (капитан 2-го ранга) Эрнст Доминик, командовавший батареей зенитных орудий, писал в июле 1940 года своей семье в Нордхейм:
«Сегодня меня наградили Железным крестом первого класса. За что и почему — можно рассказать в нескольких словах… Когда мы возвращались домой после трех недель пребывания в открытом море, наступил момент, который мы ждали с 1 сентября 1939 года. Это произошло 21 июня, во время самого длинного дня в году, который мог бы оказаться и последним для нас, не будь мы начеку… Англичане провели первую серьезную комбинированную атаку на наш корабль. Она продолжалась целых два часа, было видно, что англичане презирают даже собственную смерть. Мы уже выдержали несколько атак, будучи в Тронхейме, но на этот раз англичане имели твердое намерение потопить нас, не считаясь с потерями! В ярости они сбросили на нас около десяти тонн бомб — и все впустую. Ни один осколок не задел нас… Воздушный бой у Утсиры был очень тяжелым, но закончился несомненной победой немецкого линкора в схватке с противником, вылетевшим из своего осиного гнезда! И все же бог был с нами на площадках и около наших зенитных орудий… Мы, солдаты, не должны думать, что война вдруг закончится сама собой, но теперь я уверен, что мы значительно продвинулись к завоеванию победоносного мира».
В начале февраля 1941 года «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вновь продемонстрировали блестящее мастерство, пройдя через Датский пролив между Гренландией и Исландией и прорвавшись в северную Атлантику. В течение последующих сорока семи дней оба корабля прошли около 20 000 миль — от Ньюфаундленда до островов Зеленого Мыса и обратно. Когда 22 марта они, наконец, вернулись в Брест, на западное побережье Франции, то имели на своем счету девятнадцать потопленных транспортных судов общим водоизмещением около 100 000 тонн. Кроме того, было захвачено три танкера, которые были отправлены в Германию вместе с экипажами. Это была одна из самых продолжительных и успешных операций за время войны.
Однако чем дольше оставались «Шарнхорст» и «Гнейзенау» в Бресте, тем безнадежнее становилось их положение. Вокруг них стояли зенитные батареи, и все же они постоянно подвергались британским воздушным атакам, и было несколько попаданий в корабли.
«Британские аэродромы находились недалеко от нас… Безо всякого предупреждения самолеты появлялись над городом, затем над гаванью, сбрасывали бомбы, на полном газу взмывали в небо и исчезали. За несколько секунд все заканчивалось. Сильные разрушения были на верфях и в городе»,
— писал Бредемайер.
Прошло десять месяцев, и командованию немецкого флота все это надоело. Ночью 12 февраля 1942 года «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Принц Ойген» выскользнули с мест стоянки и направились в море. Застав англичан врасплох, корабли взяли курс прямо через Ла-Манш. В сопровождении торпедных катеров, эсминцев и самолетов Люфтваффе, отряд быстро прошел мимо английской береговой охраны. Когда Королевские ВВС сообразили, что случилось, они предприняли отчаянные попытки помешать побегу, но было поздно. Через тридцать шесть часов отряд добрался до Германии, не потеряв ни одного корабля.
Прорыв через Ла-Манш был тактическим триумфом и вновь подтвердил, что «Шарнхорст» — счастливый корабль. Во время драматического побега корабль дважды подорвался на минах, одна из которых полностью вывела из строя двигатели. Фактически корабль в течение целого часа оставался совершенно неподвижным, пока проводился экстренный ремонт. И все же корабль опять выжил. «Гнейзенау» повезло меньше — линкор был вынужден отправиться в Киль и ликвидировать в доке полученные повреждения. Во время воздушного налета четырнадцать дней спустя бомба пробила верхнюю палубу и вызвала воспламенение пороха в погребе башни «A». Взрыв и последовавший затем пожар уничтожили всю носовую часть корабля. Вместе со своим близнецом «Шарнхорстом» линкор в течение двух лет участвовал в успешных плаваниях в Атлантике, но теперь его карьера завершалась. Корабль был обречен и закончил свои дни унизительно — как блокшив в Готенхафене (Гдыня).
