В сомоне[116] Саксай на одном из горных хребтов есть пять маленьких лощин. По легенде, Сардакбан ехал на коне вниз с гребня горы и хотел на скаку поднять что–то. От этого и остались следы его пяти пальцев.

Есть в степи место, где лежит большой белый обломок скалы — это когда–то Сардакбан бросил им в волка и убил его.

В разных местах — севернее горного хребта Хара Даг — Черных гор и в центре сомона Саксай — есть углубления в почве — отпечатки конского копыта величиной с хонаш[117].

Сардакбан создал мир. Когда он захотел отвести с Церека реку Ак Суг — Белую воду, он поволок за собой свою мотыгу и так прорыл канаву.

Наверху, в Ак Салаа, Белой балке, и в Сарыг Догай, Желтой луке, — сохранились следы его коня. В Сарыг Догай этот след тянется на много километров вверх, до самых снежных вершин. Каждый отпечаток конского копыта — величиной с хонаш, с площадку, занимаемую одной юртой.

Наверно, тогда были все–таки и маленькие люди, так как существуют ведь большие и маленькие муравьи, а то откуда бы нам стали известны все эти истории!

ЕДИНСТВЕННОЕ ЧЕРНОЕ ДЕРЕВО МИРА[118]

Когда я еще был молодым пареньком, лет четырнадцати–пятнадцати, звездочет Галджан видел привезенный из Гюмбю[119] один лист «Единственного черного дерева мира», похожий на лист тополя. Под сенью этого дерева может укрыться сотня конников. Листья его — величиной с войлок, покрывающий крышу шестистенной юрты. Привез этот лист Джайсанг, который не был подданным ни одного бега[120], и случилось это за сто двадцать лет до нынешней власти.

ЛЕГЕНДА О БУРГАН БАШКЫ И ОЧИРВААНЕ[121]

Оба, и Бурган Башкы, и Очирваан, хотели, чтобы их считали властителями человечества. И решили они тогда, что властителем над людьми и миром будет тот, в чьей пиале расцветет цветок.

И вот они сидели оба с закрытыми глазами, держа в руках свои пиалы. Очирваан приоткрыл однажды глаза щелочкой и увидал, что в пиале Бурган Башкы распускается цветок лотоса. Он незаметно вынул его и опустил в свою пиалу. Тут Бурган Башкы открыл глаза и сказал:

— Ну хорошо, ты будешь в этом мире властителем! Но в твоем мире будут войны.

А вот если бы Бурган Башкы стал властителем мира, он бы, так как причина войн всегда волки и покражи, он бы повесил волкам на шею колокольчики, а на голову воров поместил бы огонь, чтобы каждый сразу же мог распознать их. И тогда в его правление мир и люди не знали бы войн.

О ПРОИСХОЖДЕНИИ ЖИВЫХ СУЩЕСТВ[122]

Разве не говорят, что Бурган Бодисады создал золотой мир? Он сказал:

— Пусть черноголовые черви станут такими же разными, как пять моих пальцев!

И действительно, существует такая пословица:

ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ РЫБЫ[123]

Что касается рыб, то Бурган Башкы сказал:

— Да станет это пищей детям моим! — Отрезал немного мякоти от своих мясистых ляжек и бросил в море.

О ТУВИНСКОМ ЯЗЫКЕ[124]

Когда–то, давным–давно, не было живых существ. Скот и люди произошли от земной коры, из земли вышли они и выросли.

И тогда пришлось Хан Гэрди, Бургану Башкы и ежу посидеть вместе и подумать, какими же бьггь теперь людям.

Один спросил, мол, как же их теперь называть, другой сказал, что им нужно раздать названия. Одни хотят стать монголами, другие — халха[125], а третьи — бурятами; и так они роздали названия всем народам демократических государств.

Ая–яй–яй, и тогда люди, которых нарекли тувинцами, захотели получить свой язык. А эти трое как раз раздавали языки. И после того как они целых три дня раздавали языки — о голубое небо! — тувинцы остались и вовсе без языка, у них просто не было языка, как у скота. «Что же теперь будет?» — подумал Бурган Башкы и забеспокоился. Позвал он к себе ежа, и еж явился к нему.

— Ты подготовил уже поверхность земли, и мы создали из этой земной коры всех живых существ и разные народы. А вот этот тувинский народ остался теперь без языка. Все языки уже розданы другим странам.

И продолжали Хан Гэрди и Бурган Башкы:

— Ну, решай, какой им нужно дать язык, наши знания уже исчерпались!

— Ты роздал все языки народам, теперь возьми ото всех этих языков понемногу для тувинцев. Тогда и у них будет свой язык, — ответил еж.

Да, и потому–то у нас, тувинцев, такой язык, в который каждый из многих народов вложил что–то свое: якуты, узбеки, сарты[126], казахи, монголы, китайцы и русские. Из языков всех земных созданий что–то вошло в наш язык. Это удивительный язык. И все–таки тувинскому народу смогли таким образом хоть и с трудом, но дать свой язык. Потому–то в этой стране[127] не умеют говорить на нашем языке.

ЛЮДОЕДЫ[128]

В давнее время среди тувинцев, кочевавших здесь, на Алтае, встречались и такие, что ели людей. Этих существ, поедавших людей, называли людоедами.

Некая женщина, которая жила одна, без соседей, растапливала в своей юрте снег, когда увидела в воде, налитой в котел, что два людоеда пробираются по скалам и точат свои ножи.

Когда людоеды пришли, чтобы убивать и поедать, — а у женщины был маленький ребенок — она сказала:

— Мой избалованный зад не ест непосоленного мяса. Подождите, я попрошу соли у соседей!

Удивились людоеды таким речам:

— Как это ее зад стал мясоедом! Давайте поглядим. — И они отпустили ее.

И теперь людоеды сидели и ждали. Никого! Еще ждали — и опять никого! Наконец они поняли, что выпустили эту женщину из своей пасти, и горько пожалели об этом.

Есть и другие рассказы о том, что когда–то ели человечье мясо: нет, мол, ничего вкуснее человечьей печени. Кто хоть раз попробовал ее, тот всегда будет есть людей. Один человек пришел однажды в гости в юрту своей дочери, которая стала людоедкой. Вечером он решил остаться ночевать. Но так как дочь любила отца, она не могла решиться убить его. Поэтому, когда она стала варить мясо, она намекнула ему:

И выпроводила его.

А еще в другой раз один человек пришел в юрту людоеда и отведал человечьего мяса. Попробовав в первый раз печень человека, он уже не смог устоять против ее вкуса и подумал: «Пусть попробует немного и моя жена», — и спрятал для нее маленький кусочек печени под своей косой.