Кто был свевским королем после Ремисмунда, неизвестно. Мы знаем только, что свевским королем был Веремунд[61], и в какое-то время до 40-50-х гг. VI в. — Теодемунд. В каких условиях они пришли к власти, сведений нет[62]. Но когда уже в VI в. снова становится известным ряд свевских королей, то для этого времени можно говорить (в тех случаях, которые мы знаем) о переходе трона от отца к сыну. Видимо, все же наследственный характер свевской монархии сохранялся (даже если на практике он мог нарушаться узурпациями, но и в таком случае узурпатор пытался легализировать свою власть, женившись на вдове предшественника).
Постепенно, по-видимому, происходит слияние обеих групп населения. Знать сливается с местными магнатами, крестьянство — с низами галлецийского населения{393}. Григорий Турский дважды (V, 41; VI, 43) называет свевского короля Мирона, правившего в 570—583 гг., королем Галлеции, а не королем свевов. В актах II Бракарского собора тот же Мирон назван королем всей провинции Галлеции (Galleciae totius provinciae rex). Означает ли это, что таким был официальный титул этого короля и, следовательно, этой частью Испании правили уже не короли свевов, а короли Галлеции? Вероятнее всего, так. Можно, по-видимому, говорить о сознательной позиции свевских государей и в определенной степени о слиянии, хотя бы и неполном, завоевателей и завоеванных. В отличие от Вестготского королевства, которое до конца оставалось королевством готов, Свевское официально теряет этнический характер и становится чисто территориальным.
Все же среди аристократии роль свевов была относительно велика. Нет никаких данных о светской аристократии, но в верхах церкви, а они рекрутировались в подавляющем большинстве из знати, 41% епископов были германского происхождения{394}. Эти данные относятся уже к последнему периоду существования Свевского королевства, когда свевы приняли католицизм. Автоматически переносить эти данные на светскую аристократию, конечно же, нельзя. Но учитывая, что церковь играла в это время и значительную политическую роль, можно говорить, что доля свевов не только в церковной, но и в политической верхушке Свевского королевства была гораздо большей, чем доля свевов в общем населении королевства.
Долгое время проблемой, явно осложняющей взаимоотношения обоих народов, была принадлежность к разным церквам. Свевы были арианами, а галлеко-римляне — католиками. Принадлежность к арианской церкви облегчала свевским королям взаимоотношения с вестготами, которые тоже были арианами[63], но обостряла отношения с основной массой своих подданных. И в середине VI в. свевским королями пришлось решать эту дилемму.
Политическая ситуация сложилась, как казалось свевскому королю, благоприятно. На вестготском троне чередовались довольно слабые государи, а на рубеже 40—50-х гг. в их королевстве вообще началась гражданская война: против короля Агилы выступил Атанагильд, которого поддержало католическое население Бетики. Не надеясь на собственные силы, Атанагильд обратился за помощью к императору Юстиниану, который воспользовался этим и захватил южную и юго-восточную часть Испании. В то время еще было далеко до великого церковного раскола, и католиками и православными назывались одни и те же приверженцы никейского вероисповедания. Утверждение на юге византийцев означало утверждение именно никейцев, католико-православных. Уже давно католиками были франки, постоянно соперничающие с вестготами, но зато поддерживавшие хорошие отношения и торговые связи со све-вами{395}. В этих условиях свевский король Хариарих около 550 г. решил принять католицизм. Он обратился к франкам и при их поддержке стал католиком. Существует рассказ, что перенесенные в Бракару мощи Мартина Турского излечили сына Хариариха, после чего король и решил стать католиком{396}. Мощи Мартина были даже перенесены в Галлецию (Greg. Tur. V, 37). Мартин Турский был одним из самых почитаемых святых Франкского королевства. Характерен в этом отношении рассказ Григория Турского (II, 37) о том, как франкский король Хлодвиг во время похода против вестготов запретил грабеж области вокруг Тура из уважения к Святому Мартину. Выдвижение этой фигуры на первый план означало явное стремление свевского короля установить особые отношения с франками. Однако это еще не означало обращение в католицизм всех свевов, но явилось решающей предпосылкой для этого шага.
Вероятно, сыном Хариарихабыл Ариомир, который на третьем году своего правления в 561 г. собрал в столице королевства Бракаре первый церковный собор. Острие решений этого собора было направлено против присциллианства{397}. Видимо, это направление в христианстве, еще в IV в. бывшее одним из выражений недовольства официальной церковью, продолжало не только существовать, но и сохранять значительные позиции. В свое время для осуждения самого Присциллиана испанские епископы воспользовались помощью светской власти, и теперь антиприсциллианский собор епископов Галлеции по существу означал заключение тесного союза церкви и государства в борьбе против последователей этого ересиарха. Характерно, что никаких шагов для осуждения арианства на соборе сделано не было. Это, видимо, объясняется тем, что большинство свевов было еще все же арианами{398}, да, может быть, ссориться с соседними вестготами ни свевский король, ни галлецийские епископы еще не хотели.
Преемник Ариомира Теодемир сделал более энергичные шаги. Он решительно выступил против ариан и сумел обратить в католицизм свой свевский народ. Значительную роль в этом сыграл епископ Бракары Мартин, прибывший из Паннонии, ставший в Галлеции епископом, основавший здесь ряд монастырей по восточному обряду и давший им своды правил, занимавшийся здесь активной проповедью христианства в его никейской форме (Isid. Hist. 91; De vir. 111. 12; Greg. Tur. V, 37). В частности, Мартин написал специальное сочинение «Об исправлении сельчан», в котором кратко излагал основное содержание Библии и настаивал на искоренении языческих пережитков. Это показывает, что еще во второй половине VI в. среди сельского населения Галлеции язычество оставалось довольно сильным. Он основал в Бракаре школу, в которой, в частности, учились греческому языку и переводились на латинский язык греческие рукописи{399}. Мартин стал фактически советником короля в религиозных вопросах{400}. И новый собор, созванный Теодемиром 1 января 569 г., правда, не в Бракаре, а в Луке (Луго), поставил задачу подтвердить католическую веру. На II Бракарском соборе в 572 г. уже из двенадцати собравшихся на него епископов пять были германцами{401}. В церковном отношении Свевское королевство делилось на две митрополии — Бракарскую и Луценскую. Но по сведениям так называемого Прибавления к «Истории» Исидора, накануне присоединения этого государства к Вестготскому королевству в Галлеции было 127 приходов, из которых 35 подчинялось епископу Бракары, а 25 — епископу Портукале. Возможно, что уже после II Бракарского собора одна митрополия по каким-то причинам была перенесена в Портукале. Уже говорилось, что именно в районе этих городов в основном и расселились свевы. Конечно, прихожанами этих приходов были не только свевы, но и галлеко-римляне. Но все же тот факт, что почти половина приходов располагалась в области наибольшего расселения германцев, свидетельствует о широком распространении католицизма в их среде. Можно говорить, что задача обращения всего населения свевского королевства в католицизм была решена. Королевская власть и католическая церковь стали крепкими и надежными союзниками. Бракара как столица всего государства, естественно, играла первенствующую роль. Район, населенный бритонами, стал отдельным церковным округом, управляемым по британскому обычаю{402}. Теперь можно, по-видимому, говорить о преодолении основных различий между свевами и галлеко-римлянами.
