Тётка Варвара ещё пару минут постояла, пригнувшись, а потом, бросив в тазу на грядке чистое бельё, кинулась к соседке - рассказывать.
Открывшая гостям Тара впервые не знала, что делать. Сегодня снов ей не было. И по этому случаю она планировала грандиозную уборку. Разные люди приходят. И мысли у них не всегда чистые. Надо иногда от них убирать жильё...
Одета ведьма оказалась неподобающе случаю. На девочке была старая застиранная юбка, на которой угадывался цветочный узор, да кофта размера на три больше положенного. Светлые густые волосы сдерживала чистенькая беленькая косынка.
- Я вас помню, - бросив взгляд на водителя, сказала ведьма. - Вы в марте приезжали, убеждали меня дела бросить, как все советские дети об учебе думать.
- А сейчас помощи приехал просить, - ответил водитель, пропуская в избу мужчину с девочкой.
- Вижу, - нахмурилась Тара. - Обождите тут, пока вам комнату помою. Койку мне поможете принести от соседей, а я на печи посплю пока.
- Разве ты вылечишь её? - без всякой надежды в голосе спросил второй мужчина, прижимая к груди не реагирующую на окружающее дочку. Её зелёное нарядное платьице примялось, лента из черных волос норовила выскользнуть на пол. Широкоскулое лицо было бледным и безжизненным. Кукла, по жилам которой бежала кровь, а тело нуждалось в еде и постоянном уходе, безразлично смотрела в потолок.
- Я пока не отказывалась. Подумать надо! - ответила Тара, взяла с пола тяжелое ведро и тряпку и отправилась в указанную комнату мыть полы.
Гости прошли к печи, присели на широкую скамью, переглянулись, помолчали. Взгляды их скользили по чистому столу без скатерти, украшенному букетом полевых цветов; по полочкам с посудой, наполовину завешенных алой шторкой; по стопке журналов про кино, лежащих на тумбочке... И не скажешь, что ведьма живёт...
- Она последняя, к кому я согласился поехать! - заявил измотанный отец. - Уж если в Москве все отказались... Я, руководитель лаборатории, надзирающий за всеми этими колдунами, магами... Тьфу! Со всего Союза провидцев собирали, ни один не помог!
- Игорь Михайлович, не горячись. Я не знаю, поможет ли нам эта девочка, но попробовать стоит. Она хромого вылечила, за месяц слепому глаза выправила... Ты хочешь вытащить Киру?
- Да я ради неё...
Он замолчал, ибо из комнаты вышла ведьма, вынесла в огород грязную воду, вымыла руки у железного умывальника, подсела к мужчинам, потрогала ладонью ледяной лоб девочки.
- Ничего обещать не могу, - осторожно сказала она, не глядя отцу в глаза. - Здесь подумать надо дня два. Только тогда отвечу - способна ли я ей разум вернуть.
- И ты даже не спросишь ни её имя, ни отчего такое с ней случилось? - шепотом спросил Игорь Михайлович. Но даже так в его голосе сквозило недоверие, точно холод зимой прокрадывается в комнату через раскрытую форточку.
- Захотите, сами поведаете, - пожала плечами Тара. - Комната за вами, а я пошла о кровати договариваться.
И она привидением выскользнула из избы.
Весь день и весь вечер Тара думала, как ей поступить. И дело было не в отсутствии подсказок со стороны пожилой помощницы. За полгода опыт в ведьмовстве был накоплен немалый. Дело было в девочке. Её боялась старая Тара. Боялась браться за этот случай, ибо для того, чтобы ребёнок смог самостоятельно ходить, говорить и отвечать за свои поступки требовалось попросить помощи оттуда, из Запредельного...
"Тара, он москвич, - повторяла про себя юная ведьма. - Он мой шанс. Я не желаю закончить свои дни в этой глухой уральской деревне. Я хочу больше жизни, света, блеска... Я создана для этого!"
Та, старая Тара показала ей другую жизнь - сытую, красивую, полную интересных событий и встреч, пусть и не очень счастливую. Но разве сиротка Маша была когда-либо счастлива?
Чтобы добиться чего-либо следовало дождаться совершеннолетия, чтобы уехать в столицу поступать в театральный, окунуться мир чудес, мир сцены и кино... Уж там бы она со своими талантами блистала... Ради этого стоило закончить школу, накопить денег. А москвич - это хоть какая-то зацепка за ту жизнь...
Винить в Тариной мечте следовало восстановление сельского клуба. Как только клуб привели в приличный вид, из соседнего села по четвергам стал приезжать киномеханик, крутить фильмы о далёкой, такой заманчивой жизни. Жизни, которую, наверняка, вела когда-то помогавшая ей старуха...
"Сегодня в клубе тоже кино", - с тоской подумалось маленькой ведьме. Но идти туда, когда в избе ждут гости, было неудобно.
Тара нехотя побрела домой, заглянула в комнату. Отец сидел на кровати и молча баюкал на руках куклоподобную дочь.
- А где второй, который в очках? - для порядка спросила Тара, хотя и так знала - уехал он, чтобы не мешаться.
- Ты про два дня говорила, - бесцветным голосом ответил мужчина. - Вот через два дня и заберёт.
- Ясно. Есть хотите? Могу снова простокваши налить с плюшками, а могу и вчерашние щи разогреть.
- Не откажусь, - мужчина уложил девочку на кровать, укрыл одеялом и вышел вслед за хозяйкой.
Тара запихнула в печь несколько поленьев - ровно столько, чтобы подогреть еду, подожгла сухую растопку.
- Ты одна тут живёшь? - спросил он, усаживаясь за стол.
- Не совсем. От прежней хозяйки Куся перебралась. Приглянулась я ей, видать.
Она разогрела ужин, налила гостю полную тарелку щей и вышла на крыльцо, присела на ступеньки. Тут же в руки ткнулась чёрная лохматая голова Куси.
- Милая ты моя, - пробормотала Тара. - Что мне делать, подскажи. Он мой шанс, он из столицы. Но ОНИ... Это странное Запредельное чего-то от меня хочет... - она вздохнула, погладила собаку. - Я вылечу девочку, чего бы мне это не стоило. Надо только решить как именно...
Отправилась спать она только после того, как над рощей взошла полная луна, а в комнате несчастного отца погасло окно.
Взобравшись на тёплую печь, по привычке накрывшись одеялом, ведьма никак не могла уснуть. Что делать с девочкой? Если сегодня не приснится старуха, будет худо. Придётся выкручиваться самостоятельно.
Освещённый луной прямоугольник окна, спящие в соседней комнате гости, затихающая рядом деревня - все мешали Таре погрузиться в мир сновидений. Устав ворочаться, девочка слезла с печи, накинула кофту и вышла во двор, потом побежала в рощу.
У истока ледяного ручья, пробивавшегося из-под камней, было её любимое место. Сюда точно никто из деревенских в это время не забрёдёт. Тихо, темно. Только пятна лунного света между верхушками деревьев пробираются вниз, иногда даже дотягиваются до земли, смешиваются с водой... Через полверсты, уставший петлять по полю, ручей соединяется с рекой, теряя звонкий голос и чистоту воды. Но здесь, в его колыбели, бьётся маленькое отважное сердце исследователя.
Тара могла часами смотреть на вырывающуюся из земли воду. Вот и сейчас ей предстояло подумать. Попросить помощи у Запредельного так просто... Попросить помощи и увязнуть, как птичка увязает лапкой в гудроне. Вроде, бьёт крыльями в надежде взлететь, и никак не может оторваться...
- Что мне делать?
Девочка - пустышка. Костюм, лишенный души. При желании её можно заставить ходить, говорить, реагировать на окружающих. Но она останется куклой, и будет живой лишь в присутствии ведьмы.
Что заставило душу улететь прочь - какая разница. Прежнюю чистую детскую сущность не вернуть. Остаётся одно - подсадить вовнутрь НЕЧТО не злое, согласное прожить человеческую жизнь. Таких тварей немало в Запредельном...
Свет плывущей по небу Луны посеребрил мокрые камни, рассыпал пятнышки-монетки по дну ручья. Пересекавшая их вода, блестела и искрилась, точно волшебный эликсир. Блестели серебром и листики чахлой осинки, и иголки молоденькой сосёнки. Высоко в ветвях старых сосен вскрикнула ночная птица, треугольной тенью пересекла лунные лучи и скрылась во тьме.
Словно разбуженная её криком Тара поднялась с холодных камней и побрела к дому. Иногда на её лицо тоже падал лунный свет, и тогда случайный наблюдатель, окажись он вдруг здесь, узрел бы не девочку-подростка, а эльфийскую принцессу, по недоразумению занесённую в мир людей: остроухою, с узкими раскосыми глазами, красиво изогнутыми бровями, благородными чертами лица... Она не шла - скользила над склонёнными венчиками цветов. Но не было никого, способного её сейчас увидеть. И эльфа скрылась в избе, забралась на печь и спокойно уснула. Она приняла решение.
