Возвращение из всей экспедиции одного только человека произвело тяжелое впечатление. Кто после этого решился бы следовать за Гаттерасом в его безумных предприятиях? Однако он не отчаивался. Его отец-пивовар умер, и Гаттерас сделался обладателем состояния, не уступавшего богатству индийского набоба.

Между тем произошло событие, затронувшее самолюбие Гаттераса.

Бриг «Адванс», с экипажем в семнадцать человек, снаряженный коммерсантом Гриннеллом и состоявший под начальством доктора Кейна, отправился на поиски Джона Франклина. В 1853 году он проник в пролив Смита через Баффинов залив и прошел за восемьдесят второй градус северной широты, то есть продвинулся к полюсу ближе, чем кто-либо из его предшественников.

И этот бриг был американским судном, а сам Гриннелл и доктор Кейн - американцами!

Легко понять, что обычное презрение англичанина к янки у Гаттераса перешло в ненависть. Он решил во что бы то ни стало пройти дальше, чем его отважный соперник, и достичь полюса.

Целых два года он жил инкогнито в Ливерпуле, выдавая себя за матроса. В лице Ричарда Шандона он нашел человека, какой был ему необходим, и в анонимном письме предложил ему, так же как и доктору Клоубонни, свои условия. «Форвард» был построен, снаряжен, оборудован. Имени своего Гаттерас не открыл, иначе никто не согласился бы его сопровождать. Гаттерас решил принять начальство над бригом при каких-нибудь чрезвычайных обстоятельствах или когда «Форвард» настолько продвинется вперед, что будет уже поздно возвращаться. Впрочем, он мог предложить экипажу, как мы это видели, столь выгодные денежные условия, что ни один матрос не отказался бы следовать за Гаттерасом хоть на край света.

Да и в самом деле, Гаттерас хотел отправиться на край света!

И вот в критических обстоятельствах Гаттерас, не колеблясь, заявил о себе экипажу.

Его верная собака Дэк, сопровождавшая его в путешествиях, первая признала хозяина, и, к радости людей мужественных и крайнему огорчению робких, неожиданно выяснилось, что капитаном брига «Форвард» был Джон Гаттерас.

Появление на бриге этого отважного человека было по-разному встречено экипажем. Одни всецело встали на сторону Гаттераса, соблазненные деньгами, другие, смельчаки, сочувствовали его замыслам, третьи повиновались, но скрепя сердце, и готовы были возмутиться при первом же удобном случае. Жизнь на бриге вошла в свою колею. Воскресенье 20 мая было посвящено отдыху.

В каюте капитана собрались на совещание Шандон, Уолл, Джонсон и доктор.

- Господа, - сказал капитан своим характерным, мягким и вместе с тем повелительным голосом, - вам известно, что я решил достигнуть полюса. Я хотел бы знать ваше мнение. Что вы думаете об этом, Шандон?

- Мне нечего думать, капитан, - холодно ответил Шандон, - мое дело повиноваться.

Казалось, этот ответ ничуть не удивил Гаттераса.

- Прошу вас, Ричард Шандон, - все тем же холодным тоном продолжал капитан, - высказаться относительно шансов, какие мы имеем на успех.

- За меня ответят факты, капитан, - отвечал Шандон. - Все попытки такого рода до сих пор оказывались неудачными. Желаю, чтобы мы были счастливее.

- И мы будем счастливее. Как ваше мнение, господа?

- Что до меня, - ответил доктор, - то я считаю, что ваше намерение, капитан, вполне осуществимо. Несомненно, когда-нибудь мореплаватели достигнут полюса, и я не вижу, почему бы этого не сделать именно нам!

- Это будет для нас тем легче, - отвечал Гаттерас, - что приняты все нужные меры и мы можем воспользоваться опытом наших предшественников. Кстати, Шандон, благодарю вас за ваши труды по снаряжению брига. В числе матросов есть несколько беспокойных голов, но я сумею их обуздать. Вообще же я могу только похвалить вас.

Шандон холодно поклонился. Положение его на бриге, которым он рассчитывал командовать, становилось фальшивым. Гаттерас сразу же это понял и оставил его в покое.

- Что до вас, господа, - обратился он к Уоллу и Джонсону, - то я счастлив, что заручился содействием таких мужественных и опытных людей, как вы.

- Я весь к вашим услугам, капитан, - отвечал Джонсон, - и хотя ваше предприятие представляется мне несколько рискованным, но вы можете вполне на меня рассчитывать.

- И на меня тоже, - добавил Джемс Уолл.

- Что до вас, доктор, то я отлично знаю вам цену.

- В таком случае, вы знаете больше, чем я сам, - с живостью ответил доктор.

- Считаю нужным, господа, - начал опять Гаттерас, - объяснить вам, на каких неопровержимых фактах основывается мой проект достичь полюса. В тысяча восемьсот семнадцатом году судно «Нептун», отправившись из Абердина, прошло к северу от Шпицбергена к восемьдесят второму градусу. В тысяча восемьсот двадцать шестом году знаменитый Парри, после своей третьей экспедиции в полярные моря, отправился со Шпицбергена на санях-лодках и поднялся на сто пятьдесят миль к северу. В тысяча восемьсот пятьдесят втором году капитан Инглфилд достиг в проливе Смита семьдесят восьмого градуса и тридцати пяти минут широты. Все это были английские суда, находившиеся под командою англичан, наших соотечественников.

Гаттерас остановился.

- Я должен добавить, - продолжал он со смущенным видом, как бы с трудом выговаривая слова, - что в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году американец Кейн, командовавший бригом «Адванс», поднялся еще выше, а его помощник лейтенант Мортон, отправившись по ледяным полям, водрузил знамя Соединенных Штатов выше восемьдесят второго градуса широты. Больше я не буду к этому возвращаться. Необходимо, однако, знать, что капитаны кораблей «Нептун», «Энтерпрайз», «Изабелла» и «Адванс» установили факт, что за этими высокими широтами существует полярный бассейн, совершенно свободный от льдов.

- Свободный от льдов! - воскликнул Шандон, прерывая капитана. - Не может быть!

- Имейте в виду, Шандон, - спокойно сказал капитан, глаза которого на миг вспыхнули, - что я привожу точные факты и называю подлинные имена. Добавлю еще, что во время стоянки капитана Пенни в тысяча восемьсот пятьдесят первом году в проливе Веллингтона его помощник Стюарт тоже видел свободное от льдов море, и его показания подтверждаются свидетельством сэра Эдуарда Бельчера, зимовавшего в тысяча восемьсот пятьдесят третьем году в Нортумберлендском заливе под семьдесят шестым градусом пятьюдесятью двумя минутами широты и девяносто девятью градусами двадцатью минутами долготы. Факты эти не подлежат никакому сомнению, и отрицать их могут только люди недобросовестные.

- Однако, капитан, - заметил Шандон, - факты эти настолько противоречивы, что…

- Ошибаетесь, Шандон, ошибаетесь! - воскликнул доктор Клоубонни. - Эти факты ничуть не противоречат утверждениям науки. Надеюсь, капитан позволит мне это доказать?

- Прошу вас, доктор, - сказал Гаттерас.

- Так слушайте же, Шандон. Географические данные и изотермы, несомненно, доказывают, что область наибольших холодов на земном шаре находится не у полюса, но, подобно магнитному полюсу Земли, отстоит от Северного полюса на несколько градусов. Исследованиями Брюстера, Берхама и других физиков установлено, что на нашем полушарии существуют два полюса холода: один в Азии, под семьюдесятью девятью градусами тридцатью минутами северной широты и сто двадцатью градусами восточной долготы, а другой в Америке, под семьюдесятью восемью градусами северной широты и девяносто семью градусами западной долготы. В настоящее время нас интересует последний, и вы видите, Шандон, что он отстоит от полюса больше чем на двенадцать градусов. После этого позвольте вас спросить: почему море у полюса не может быть таким же свободным от льдов, как летом под шестьдесят шестой параллелью, то есть в южных частях Баффинова залива?

- Здорово сказано! - заметил Джонсон. - Доктор говорит об этик вещах, как специалист.

- Так оно и должно быть, - согласился Джемс Уолл.