- Во всяком случае, это для нас не имеет особого значения, - сказал Гаттерас.

- Я не согласен с вами, Гаттерас, - возразил американец, которого начинало раздражать притворное равнодушие капитана. - Весьма вероятно, что со временем это будет иметь для нас значение.

- Но когда же, позвольте вас спросить?

- Когда мы будем думать о возвращении.

- О возвращении! - воскликнул Гаттерас. - А кто же об этом думает?

- Никто, - ответил Альтамонт, - но я полагаю, что где-нибудь мы должны же будем остановиться.

- Где же именно? - спросил Гаттерас.

Вопрос был поставлен ребром. Доктор отдал бы руку на отсечение, лишь бы прекратить этот разговор.

Альтамонт не отвечал; капитан повторил свой вопрос.

- Где же именно? - настаивал он.

- Там, куда мы направляемся, - спокойно ответил Альтамонт.

- Кто может это сказать? - сказал Клоубонни, пытаясь успокоить соперников.

- Итак, я полагаю, - продолжал Альтамонт, - что если мы захотим воспользоваться для возвращения полярным бассейном, то можно попытаться проникнуть в пролив Кейна, который приведет нас прямо в Баффинов залив.

- Вы так думаете? - насмешливо спросил Гаттерас.

- Да, думаю. Я думаю также, что если полярные моря сделаются когда-нибудь доступными, то туда будут отправляться именно этой дорогой как кратчайшей. Открытие доктора Кейна - великое открытие!

- В самом деле? - сказал Гаттерас, до крови закусив губы.

- Разве можно это отрицать? - спросил доктор. - Надо каждому воздать должное.

- Не говоря уже о том, - упрямо продолжал американец, - что до этого знаменитого мореплавателя еще никто так долго не продвигался на север.

- Мне отрадно думать, - возразил капитан, - что в настоящее время англичане продвинулись дальше его.

- А американцы? - воскликнул Альтамонт.

- При чем тут американцы? - проронил Гаттерас.

- Да разве я не американец? - гордо поднял голову Альтамонт.

- Вы странный человек, - с трудом сдерживаясь, сказал Гаттерас. - Разве можно ставить на одну доску счастливый случай и науку? Правда, ваш американский капитан далеко продвинулся на север, но только благодаря случайности…

- Случайность! - прервал его Альтамонт. - И вы смеете говорить, что Кейн обязан этим великим открытием не своей энергии, не своим знаниям?

- Я говорю, - отвечал Гаттерас, - что имя этого самого Кейна не следовало бы даже произносить в стране, прославленной открытиями англичан Парри, Франклина, Росса, Бельчера, Пенни и, наконец, Мак-Клура, который прошел Северо-Западным проходом…

- Мак-Клура! - гневно воскликнул Альтамонт. - Вы упоминаете об этом человеке и отрицаете роль случайностей? Разве своим успехом Мак-Клур не был обязан только случаю?

- Нет! - отрезал Гаттерас, все более разгорячаясь. - Нет! Не случаю, а своему искусству и упорству, благодаря которому он провел четыре зимы среди льдов…

- Еще бы! - возразил Альтамонт. - Его затерло льдами, обратный путь был невозможен, и Мак-Клур под конец бросил свой корабль «Инвестигейтор» и вернулся в Англию.

- Друзья мои… - начал было доктор.

- Впрочем, - перебил его Альтамонт, - оставим в стороне личности и рассмотрим только достигнутые результаты. Вы говорите о Северо-Западном проходе, но ведь проход этот еще нужно открыть.

Гаттерас так и привскочил: его национальное самолюбие было задето за живое.

Доктор снова попытался вмешаться в разговор.

- Вы не правы, Альтамонт, - сказал он.

- Я остаюсь при своем мнении, - продолжал упрямый американец, - Северо-Западный проход еще не открыт, или, если хотите, его еще надо пройти. Мак-Клур не прошел его, и еще ни одно судно, отплывшее из Берингова пролива, не достигало Баффинова залива.

Факт был бесспорен. Что можно было на это возразить?

Но Гаттерас, вскочив с места, заявил:

- Я не потерплю, чтобы в моем присутствии оспаривали славу английского капитана!

- Вы не потерпите? - вскочил в свою очередь Альтамонт. - Но факты налицо, попробуйте-ка их опровергнуть!

- Милостивый государь! - воскликнул Гаттерас, побледнев от гнева.

- Друзья мои, - сказал доктор, - успокойтесь! Мы обсуждаем научный факт.

Добряк Клоубонни хотел видеть только научный спор там, где все дело было в национальной вражде.

- Я готов вам привести факты, - с угрозой в голосе заявил Гаттерас.

- Я тоже! - воскликнул Альтамонт.

Джонсон и Бэлл не знали, как унять расходившихся капитанов.

- Господа, - с достоинством сказал Клоубонни, - я прошу слова! Я требую слова! Все эти факты я знаю не хуже вас, быть может даже лучше, и надеюсь, вы не сомневаетесь, что я буду говорить вполне беспристрастно.

- Да, да! - воскликнули Бэлл и Джонсон; разговор принимал дурной оборот, и они спешили поддержать доктора.

- Расскажите нам, доктор, - сказал Джонсон. - Оба капитана вас выслушают, да и всем нам будет полезно узнать эти факты.

- Что ж, говорите, - нехотя выдавил из себя американец.

Кивнув головой в знак согласия, Гаттерас опустился на стул и скрестил руки на груди.

- Я буду излагать вам факты со всей объективностью, - заявил доктор. - Вы можете меня остановить, если заметите, что я что-нибудь пропускаю или извращаю события.

- Мы же вас знаем, доктор, - сказал Бэлл. - Выкладывайте все, как есть.

Доктор вынул из шкафа относившиеся к делу документы.

- Вот карта полярных морей, - сказал он. - По ней нам будет легко проследить путь Мак-Клура, - и вы сами сможете судить.

Клоубонни разложил на столе превосходную карту, изданную по распоряжению адмиралтейства, на которой были обозначены все открытия, сделанные за последнее время в полярных морях. Затем он продолжал:

- Вам известно, что в тысяча восемьсот сорок восьмом году два корабля: «Геральд», под командой капитана Келлетта, и «Пловер», под командой капитана Мура, были отправлены в Берингов пролив на розыски экспедиции Франклина. Поиски их не увенчались успехом. В тысяча восемьсот пятидесятом году к ним присоединился Мак-Клур, командовавший кораблем «Инвестигейтор», на котором он совершил в тысяча восемьсот сорок девятом году плавание под начальством Джемса Росса. За Мак-Клуром следовал его начальник, капитан Коллинсон, на корабле «Энтерпрайз». Но Мак-Клур опередил Коллинсона и, прибыв в Берингов пролив, заявил, что не станет его ждать и двинется дальше; он добавил, что берет на себя ответственность за дальнейшее и что намерен разыскать Франклина или же найти Северо-Западный проход, - вы слышите, Альтамонт?

Альтамонт молчал, не выражая ни одобрения, ни порицания.

- Пятого августа тысяча восемьсот пятидесятого года, - продолжал доктор, - простившись с «Пловером», Мак-Клур направился в восточные воды почти не исследованными путями. Посмотрите: на карте едва обозначены берега материка. Тридцатого августа молодой офицер увидел мыс Батерст, шестого сентября он открыл землю Беринга, которая, как он убедился впоследствии, составляла часть земли Банкса, и, наконец, Землю Принца Альберта. Затем Мак-Клур смело вошел в длинный пролив, разделяющий эти два больших острова, и назвал его проливом Принца Уэльского. Мысленно войдем в пролив с этим отважным мореплавателем. Мак-Клур надеялся - и не без оснований - проникнуть в пройденный нами бассейн Мелвилла; но в конце пролива льды встали перед ним непреодолимой преградой. Мак-Клур вынужден был провести там зиму тысяча восемьсот пятидесятого - тысяча восемьсот пятьдесят первого годов, в течение которой он совершил путешествие по льдам с целью выяснить, соединяется ли этот пролив с бассейном Мелвилла.

- Это так, - сказал Альтамонт, - однако через пролив он не прошел.

- Погодите, - остановил его доктор. - Во время этой зимовки офицеры Мак-Клура исследовали окрестные берега: Кресуэл - Землю Беринга, Гасуэлт - на юге Землю Принца Альберта, а Уинниэт - на севере мыс Уокера. В июле, при первых оттепелях, Мак-Клур вторично попытался проникнуть в бассейн Мелвилла, приблизился к нему на двадцать миль - всего на двадцать миль! - но ветрами его отбросило к югу, и ему не удалось преодолеть все эти препятствия. Тогда Мак-Клур решил спуститься проливом Принца Уэльского и обогнуть Землю Банкса, словом, не найдя пути на востоке, попытаться найти его в обход с запада. Он повернул на другой галс. Восемнадцатого числа он находился в виду мыса Келлетта, девятнадцатого - в виду мыса Принца Альфреда, на два градуса выше, затем после страшной борьбы с айсбергами остановился в проходе Банкса, при входе в сеть проливов, ведущих в Баффинов залив.