Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Примерно в это время группировка Дитля у Нарвика оказалась в затруднительном положении. Почти невозможно было направить туда подкрепление и снабжение. В связи с этим Бенеке выработал программу из трех пунктов: 1) обеспечить прибытие в Нарвик людей, которые своим присутствием подняли бы боевой дух солдат; 2) парализовать боеспособность норвежских войск ложными сообщениями о положении в остальной части Норвегии; 3) попытаться раздобыть точные данные о планах и намерениях противника через норвежскую и английскую миссии в Стокгольме. По мнению Бенеке, именно там находилась главная квартира, организовывавшая сопротивление в районе Нарвика.

…Бенеке сидит в казино для немецких офицеров. За столом идет оживленный разговор о том, что было бы крайне желательно направить в Нарвик через Швецию санитарный поезд и одного или двух полевых священников. Генерал Дитль настоятельно просит прислать одного евангелического и одного католического священника. Санитарный поезд уже стоит наготове в Германии. Но шведы тянут и ставят свои условия: никто из немцев не должен следовать с поездом Красного Креста. Немцы возражают, ссылаются на международные конвенции, но шведы непоколебимы. Они могут предоставить собственный санитарный поезд от парома в Треллеборге.

Тем временем католический полевой священник получает приказ направиться в Осло, чтобы попытаться получить там разрешение на выезд. Но шведское консульство отклоняет просьбу. Если шведское и германское правительства договорятся, то священник, может быть, получит разрешение следовать с поездом Красного Креста в качестве единственного немца-пассажира. «Может быть, — подчеркивают шведы, — ибо в Швеции есть свои католические полевые священники».

В Германии возмущены поведением шведов. Не меньше возбуждены и офицеры в штабном казино в Осло, где присутствует и полевой священник. Беиеке беседует с ним. Вдруг майора осеняет идея.

— Вот что, патер, — говорит он священнику, — готовьтесь к отъезду послезавтра. Моя машина доставит вас в Халден. Оттуда рукой подать до шведской границы, а там вы можете садиться в санитарный поезд. Однако вам нужен министрант[41]. Завтра утром он сам найдет вас.

Священник с сомнением смотрит на разведчика. Все сидящие за столом также удивлены. Но прежде чем кто-нибудь успевает задать вопрос, Бенеке покидает казино.

У майора есть один агент. До войны он был корреспондентом многих видных газет, в том числе и некоторых шведских. Он работал несколько лет в Стокгольме, там у него есть влиятельные друзья. Он имеет связи даже в шведском генеральном консульстве в Осло.

После беседы с Бенеке корреспондент пишет статью. В трогательных выражениях описывается положение под Нарвиком, где молодые, полные сил австрийские горные стрелки мучаются от ужасных ран без медицинской помощи и священника. Положение требует, чтобы так называемый нейтралитет уступил место человечности. В течение недели германское правительство пыталось получить разрешение на транзит через Швецию поезда Красного Креста и одного католического священника, но безуспешно.

На следующее утро агент Бенеке появился с этой корреспонденцией-просьбой в шведском генеральном консульстве. Если в течение второй половины дня не будет выдана шведская транзитная виза и обещание свободного проезда для католического полевого священника и его помощника, то эта статья будет сегодня же разослана во все крупные газеты мира.

В тот же день священник и его спутники получают визу. Через три дня немецкий поезд Красного Креста направляется в Швецию. К немецкому персоналу присоединяются и несколько шведских медсестер.

А между тем у Бенеке еще одна удачная находка. Один из лучших его агентов — австриец и к тому же когда-то в Штирии имел дело с церковью. И Бенеке превращает его в служку. Пятилетнее пребывание в Норвегии, конечно, не стерло его австрийский диалект, и он усердно им пользуется, чтобы не возбудить подозрений. Ни у кого из шведов не возникает и мысли, что «служка» бегло говорит по-норвежски и по-шведски.

Поездка через Швецию до норвежской границы продолжалась 36 часов. А через несколько дней майор Бенеке доложил полковнику Бушенхагену, что получил от священника сообщение о благополучном прибытии в Нарвик вместе со своим помощником.

— Но, — добавил майор, — ему, пожалуй, придется подыскать себе нового.

Заметив удивленный взгляд полковника, Бенеке объяснил:

— Мой человек чувствовал себя неважно еще перед отъездом. Если я не ошибаюсь, то, кажется, он жаловался на недомогание и во время путешествия в санитарном поезде. Так что шведы не особо удивятся, если он попросит разрешение вернуться.

Несколько дней спустя «служка» вернулся из Нарвика под охраной шведских часовых. Его две поездки через Швецию дали ему возможность сделать многие важные наблюдения и имели большое значение для немецкой разведки и штаба в Осло. Но, конечно, не менее важно было установить и прямой контакт со штабом генерала Дитля.

Величайший риск

Когда Гитлер решился оккупировать Данию и Норвегию, то предполагалось, что решающее наступление на Западе начнется 4–5 дней спустя. Но крейсер «Блюхер» был потоплен у Оскарсборга, а королю и правительству Норвегии удалось ускользнуть из петли, которая готовилась для политического руководства страны. В довершение всего на арене появился Квислинг, который еще больше увеличил гнев и сопротивление норвежцев. Разделаться с Норвегией оказалось значительно труднее, чем думалось.

Уже в первые дни операции Гитлер был почти готов отказаться от Нарвика и Северной Норвегии. Когда он через две недели после вторжения посылал в Норвегию рейхскомиссара Тербовена, то серьезно опасался, что старое правительство, то есть правительство Нюгордсволла, объявит генеральную забастовку и парализует транспортную сеть, а союзники осуществят высадку во многих пунктах норвежского побережья под прикрытием своего мощного флота.

В это время, к 20 апреля, в Норвегии действовали сравнительно малочисленные и изолированные друг от друга горстки немецких войск. Эта изолированность была предметом постоянных тревог командования. Нужно было во что бы то ни стало обеспечить связь Осло — Тронхейм и Осло — Берген. До этого Гитлер не хотел отдавать приказа о наступлении на Западе.

Одним из ключевых пунктов в немецкой стратегии был Тронхейм. Город представлял собой заманчивые ворота для нападения британского флота, и немецкая ставка была весьма озабочена развитием событий в Тронделаге. Высказывались, в частности, опасения, что студенты Высшей технической школы в Тронхейме начнут забастовку, которая вызовет цепную реакцию во всей стране. Этого боялся и штаб в Осло, когда на немецкое командование свалилась новость о взрыве Люсакерского моста. Но опасения были напрасными. В то время никто не думал о пассивности как оружии. Лишь теперь, много лет после того как окончилась война и стали доступными архивы немецкого генерального штаба, понятно, какие возможности имела тогда беззащитная Норвегия, чтобы вставлять палки в колеса агрессору. Только сейчас становится понятно, насколько агрессор зависел от коммуникаций, насколько опасной была бы генеральная забастовка на транспорте. Автор пишет эти строки не для того, чтобы критиковать позицию и действия норвежских патриотов в 1940 году. Но поучительно знать, что даже великой державе нелегко добиться военной победы в нашей растянутой вдоль побережья и бедной коммуникациями стране.

7 августа 1940 года, то есть через два месяца после того, как король и правительство направились в Англию, командующий наземной службой германских ВВС генерал Китцингер выступил перед начальствующим составом ВВС и представителями из Берлина с докладом об опыте Норвежской операции. В этом докладе хорошо отражено то, с какими трудностями встретилась немецкая авиация, насколько вся армия зависела от работы транспорта и промышленности Норвегии, сколь уязвимой была вся германская военная машина для саботажа и забастовок. Китцингер даже утверждал, что генеральная забастовка могла бы парализовать всю операцию в течение первых же 24 часов.

вернуться

41

Католический церковный служка. — Прим. ред.

40
{"b":"227069","o":1}