Бенеке обратился к начальнику штаба. Посадка тяжелых самолетов на Мьосе — величайший риск. Лед не выдержит. Было бы безумием подвергать самолеты такой опасности. У самых берегов лед еще, может быть, и выдержит, а отдельные лыжные патрули смогут перейти через озеро. Но каждый «юнкере», который приземлится не у самого берега, обречен на гибель. А о том, чтобы переправить через озеро крупную технику, не говоря уже о танках, не может быть и речи. Лед в центре озера уже разрушен течением и не выдержит нагрузки.

Полковник Бушенхаген вызвал к себе двух офицеров, в том числе разведчика капитана Эгельгафа. По их мнению, опасения Бенеке были беспочвенными. Это подтверждали все фото воздушной разведки. На ледяном покрове не было замечено ни одного темного пятна. Командир дивизии генерал Пелленгар также произвел разведку и с тем же результатом.

Но майор Бенеке упорно стоял на своем. Он просил, чтобы наступление было отложено на сутки. Тем временем он документально подтвердит свои опасения. Но Бушенхаген не мог ждать. Нужно было действовать как можно быстрее. Был дорог каждый час, ибо положение у Домбоса становилось все отчаяннее.

— Хорошо! — сказал Бенеке. — Я представлю вам доказательства. На какое время я могу рассчитывать?

Бенеке тут же собрал своих лучших сотрудников, объяснил им суть дела и поставил задачу — к вечеру выяснить, возможно ли перебросить по мьосскому льду танки и бронетранспортеры.

Задача оказалась весьма трудной и опасной. Дороги к северу от Осло были забиты войсками, медленно передвигавшимися в снегу и грязи. Агенты Бенеке должны были пройти немецкий передний край под видом беженцев, для чего он выдал всем соответствующие документы.

Среди семи агентов, получивших эту задачу от Бенеке, была одна женщина. Это была Марина Ли, спустя несколько недель сыгравшая решающую роль в последней фазе боя за Нарвик. Она обнаружила поразительную способность трезво оценивать обстановку даже там, где это не всегда удавалось опытным мужчинам-разведчикам.

…Три автомашины с шестью мужчинами и одной женщиной покидают Осло. Медленно тянется время. Успеют ли? Уже давно стемнело. Бенеке с нетерпением ожидает возвращения агентов. Через полтора часа истекает срок. Проходят еще томительные полчаса. Опасения майора усиливаются с каждой минутой. Он мечется по комнате, курит одну сигару за другой. Еще сорок минут, еще тридцать пять. Ожидание невыносимо…

Вдруг за окном взвизгивают тормоза. У подъезда две машины. Из них выходят пятеро, в том числе Марина.

Обессиленные, они бросаются в кресла и, тяжело дыша, начинают рассказ о своем драматическом путешествии. Оказывается, подъезжая к немецким линиям, они подверглись обстрелу. Еле-еле удалось заставить солдат прекратить огонь.

Только один человек из пяти остается спокойным и сдержанным. Это Марина. Она подтверждает рассказ своих спутников и дополняет его:

— Крестьяне прямо умоляли нас отказаться от нашего плана — проехать по льду. В прошлое воскресенье, говорили они нам, соседи с западного берега побоялись ехать на санях в церковь в Лиллехаммере. Им пришлось идти в обход за много километров и переправиться через озеро в северной части. Говорят, что в следующее воскресенье и этот путь станет непроходимым. В общем, до чистой воды в церковь никто не пойдет!

Бенеке благодарит своих измученных сотрудников, но просит их быть наготове, если начальник штаба пожелает лично с ними побеседовать. Затем он мчится в штаб. Ровно в 17.00 он уже у полковника Бушенхагена. Полковник внимательно выслушивает его рапорт.

— Как я и предвидел, господин полковник, — докладывает Бенеке, — лед на всем озере, от Эйдсволла на юге до Лиллехаммера на севере, тонкий и ноздреватый. Снег на середине озера — влажный, талый. В заливах и вдоль берега толщина льда не более 30–40 сантиметров. Местные жители предупреждали агентов, выдававших себя за беженцев, ни в коем случае не ходить через лед.

Выслушав майора, полковник подходит к двери и просит дежурного офицера вызвать капитана Эгельгафа. В комнате воцаряется тишина. Бушенхаген склоняется над картой, делает пометки. Появляется Эгельгаф. Не поднимая головы от карты, Бушенхаген просит майора повторить свое сообщение. Затем он крепко жмет ему руку.

В 17.50 Бенеке получает дополнительное сообщение от своего агента в Эйдсволле: «Состояние льда на Мьосе исключает форсирование озера. Это подтверждают местные жители. У Эйдсволла уже чистая вода».

Вслед за этим начальник оперативного отдела штаба подписывает приказ: «Операция „Лиллехаммер“ отменяется по техническим трудностям. 1-й батальон 349-го мотопехотного полка возвращается в пункт 153».

Этим коротким приказом и завершилась, пожалуй, самая опасная глава в истории оккупации Норвегии немецкими войсками. Разрозненные их группировки у Тронхейма и Осло не наладили связи друг с другом вплоть до ночи на 30 апреля. Зато штаб избежал фатальной ошибки, больших потерь людского состава и техники, а также потери престижа.

Ранним утром 16 апреля Бенеке узнал, что штаб Фалькенхорста намеревается решительными действиями сломить сопротивление противника в Телемарке путем наступления на Рюкан. Это ставило под угрозу разрушения наиболее современные объекты норвежской промышленности, и в первую очередь исключительно важные заводы по производству тяжелой воды, а также создавало опасность больших потерь для немецкой армии.

Бенеке с помощью своих агентов выяснил обстановку и настроение норвежских войск и населения. Он узнал, что новости туда попадали только по радио, причем в основном от эмигрировавшего в Лондон правительства. В результате этого у населения и солдат в Рюкане сложилось впечатление, что дела немцев в Норвегии исключительно плохи и что англичане уже пришли норвежцам на помощь. Все здесь считали, что буквально через несколько дней, а может быть, и часов англичане сбросят немцев в море, и там их добьет военный флот союзников.

По данным абвера, причина сильного сопротивления норвежцев в Телемарке заключалась еще в том, что они не знали политической и общей обстановки в Осло и других оккупированных районах. Не знали, в частности, что в Осло уже создан административный совет, взявший на себя функции правительства, поэтому Бенеке предложил не посылать в Рюкан самолеты с бомбами, что могло лишь усилить сопротивление, а направить туда самолеты со свежими газетами из Осло, чтобы способствовать пораженческим настроениям населения.

Это было тем более необходимо, что солдаты и жители Рюкана не могли слушать радио Осло, которое находилось под немецким контролем. Руководство движением Сопротивления, державшее в своих руках все электростанции района, прекращало подачу электроэнергии каждый раз, когда радио из Осло начинало передавать новости.

Штаб Фалькенхорста согласился в течение нескольких дней посылать в район Рюкана самолеты со свежими газетами из Осло вместо бомб. 50000 экземпляров различных газет было доставлено туда по воздуху. Никогда раньше столичные газеты не попадали в Телемарк столь быстро. Кроме того, немцы сбросили на Рюкан более 3 миллионов листовок. Одновременно Бенеке направил в Телемарк своих лучших агентов для «просветительской деятельности».

Через две недели эта «кампания» была выиграна. Немцы спокойно подошли к Рюкану, а 4 мая овладели городом. Потери составили всего 50 человек. Промышленные объекты в районе города были сохранены. Значение этого успеха подтвердилось позднее, когда большая часть тяжелой воды была отправлена в Германию для опытов по производству атомной энергии и атомных бомб.

Такова немецкая версия захвата Рюкана. Норвежская же история включает в себя рассказ о некоем капитане Финне Нагеле, которому удалось заставить ленсманна[40] района Тинносет сообщить немцам, что дороги на Рюкан непроходимы. В результате этого немцы стали дожидаться прибытия самоходного парома. Этот ход дал норвежцам возможность выиграть более суток и организовать эвакуацию…