– Кхе, кхе! Я ничего это… не того. Ну не насчет то-го-сего…

– Подлец! – трагическим голосом сказала Яга. – Нахал и циник!

– Как?! – опешил Илья.

– А вот так! – твердо сказала Миледя и свесила богатырю звонкую пощечину. После этого она повернулась, не спеша взгромоздилась на Рокфора и пришпорила бедного графа.

Минуты две друзья молчали, не глядя друг надруга. Наконец Илья с силой выдохнул воздух.

– Вот это женщина! – сказал он, потирая щеку. – Ишь какая! Вот тебе и Яга…

– Колдунья! – убежденно сказал Яромир. – У них, у всех одна повадка. Я ж ее хотел за ноги да об землю, а прямо всего так и сковало, шагу не ступить!

– Зато теперь отпустило, – заметил Добрыня.

– Да вроде как отпустило…

– Тогда рванем дальше, – предложил Попович.

– И все-таки есть в ней какая-то изюминка! – не унимался Илья. – Как вспомню Зойку-каракатицу…

– Ну, по сравнению с ней Яга, конечно, красавица, – усмехнулся Добрыня. – Ладно, отдохнули и хорош. Нам рассиживаться некогда.

– Вперед, братцы, хотя бы Рокфора поймаем!

– Отряд, слушай мою команду! – крикнул Муромец. – Выстроились в линию… Яромирка, не высовывайся вперед! Приготовились! На старт… внимание… марш!

Фон дер Шнапс сидел в глубоком кресле, обитым красным бархатом. Если бы Яромир увидел его сейчас, то наверняка не узнал бы своего таинственного врага. На нем была красная мантия, голову украшала красная шапочка. Накладная бородка и усы до неузнаваемости изменили облик барона. Фон дер Шнапс слушал музыку.

– Дойчланд, Дойчланд юбер аллее! – ревел двух метровый детина, наяривая на гитаре. – О, майн фатерланд! О, майн фюрер, я, я! Доннерветтер! Дранг нах остен! Унд зюден!

Детина орал немузыкально, но так громко и, главное, от души, что барона пробила слеза. Фон дер Шнапс извлек из кармана платочек и промокнул уголки глаз:

– Довольно, Ганс. – Он махнул детине рукой. – Хватит, потешил старика.

– Я могу еще, – робко предложил Ганс. – Есть две новые песни, я их недавно разучил: «Взвейтесь кострами, умные книги» и «Биварские вечера»!

– Потом, мой друг, потом, – отмахнулся барон. – У меня сейчас важная встреча. На вот, возьми эти гульдены, выпей пива, приласкай свою Гретхен.

Ганс блудливо сверкнул глазками, взял со стола горстку монет и с поклоном удалился. И тотчас из глубокой затененной ниши показалась фигура в монашеском одеянии.

– Господин барон?

– Тише, Фридрих, не называй меня так!

– Прошу прощения, ваше высокопреосвященство.

– Да, да. Вот так лучше! Не забывай, милый Фридрих, мы все-таки во Франкмасонии, и я временно исполняю обязанности кардинала.

– О, я, я!

– Не «я, я», – разозлился барон, – а уи, уи! Сколько раз можно твердить одно и то же. Из-за вашей оплошности все может полететь к черту! Сначала подвергните укушению короля, тогда и якайте, сколько влезет! А пока нужно быть очень и очень осторожным. Кстати, как проходит вампиризация знати? Мне кажется, что герцог Бульонский что-то подозревает.

– Подозревал, ваше высокопреосвященство, – поклонился Фридрих. – Вчера отрекся.

– В смысле? – не понял фон дер Шнапс.

– Прокурор предъявил герцогу Бульонскому обвинение сразу по всем статьям Уголовного кодекса.

Барону стало любопытно:

– И что герцог?

– Рыдает без перерыва на обед и ужин, – осклабился «монах».

– Вы смотрите, не уморите его. Герцог еще может понадобиться.

– А мы его и не пытали. – Фридрих перешел на шепот. – Мы просто лишили его сладкого.

Барон вскочил с кресла и заходил по комнате:

– Это вы хорошо придумали! Остался еще проклятый де Труавиль. Он окружил короля своими мушкетерами, а сам сидит взаперти. Это сильно затрудняет дело.

– Я пригласил упырей-оборотней, они сделают все незаметно. Один из них умеет превращаться в комара, – склонился в поклоне «монах».

– Отлично! Когда мы захватим власть во Франкмасонии, я сделаю тебя архимандритом… Тьфу, кардиналом!

При слове «архимандрит» лжемонах подпрыгнул, словно ему в задницу вогнали шило, но тут же обмяк и склонился в низком поклоне:

– Премного благодарен, ваше высокопреосвященство!

– Благодарить будешь потом, – отмахнулся фон дер Шнапс, – а сейчас иди. Я жду важного гостя.

«Монах» снова поклонился и исчез в нише за потайной дверью. Барон беспокойно заходил по комнате. Несмотря на свои политические успехи, фон дер Шнапс чувствовал сильную тревогу. Словно какая-то неведомая туча появилась на горизонте и грозила разрушить все его планы, свести на нет долгую и кропотливую работу. Неужели Великий Деформатор что-то пронюхал?

Он нервно вытащил из кармана трубку и закурил. Но ведь он, кажется, все предусмотрел. Миледи полна рвения, она найдет способ насолить этим не в меру шустрым молодцам! А ее действия как раз на контроле. Бунша готов объявить себя Лжедормидонтом, войска наемников стоят на границе. Дело за малым…

Отвратительный писк, от которого разом заныли все зубы, прервал размышления фон дер Шнапса. Сработала магическая сигнализация. Барон скривился, быстро подошел к столу и, выдвинув специальный ящичек, нажал красную кнопку. Сигнализация заткнулась на самой мерзкой ноте. Фон дер Шнапс облегченно выдохнул и уселся в кресло. Он терпеть не мог все эти новомодные штучки, но в его положении без них было не обойтись. Теперь оставалось только ждать, когда появится нарушитель спокойствия. И он появился, возник с громким щелчком прямо посередине комнаты.

– Неясыть! – Фон дер Шнапс удивленно приподнял брови. – Вот уж кого не ожидал увидеть! По слухам, тебя сожрали циклопы!

– А я не я, и лошадь не моя! – криво усмехнулся агент и, слегка прихрамывая, подошел к столу.

– Когда я делал заказ, – начал барон, – я не знал, что ты жив, иначе обратился бы прямо к тебе. Я всегда предпочитал иметь дело с проверенными людьми…

– Жив? – Неясыть изобразил на лице скабрезную мину и злобно расхохотался. – Жив, говорите… Так вот, милейший барон, меня действительно сожрали циклопы. Они только одного не учли. – Агент перешел на шепот: – Их слабые желудки не сумели меня переварить. И я вышел!

Барон изменился в лице:

– Неужели через…

– Да, да, именно так, – сморщился Неясыть, словно воспоминание причиняло ему боль. – Вышел через задний… Тьфу! Поверьте, барон, это было очень, очень больно и неприятно.

– А что же дальше?

– А дальше – дело техники. Не забывайте, я все-таки боевой маг и умею восстанавливаться… в известных пределах. В общем и целом я сумел регенерировать. Правда, некоторые части организма пришлось заменить искусственными. Но к делу! – Он распахнул плащ и выложил на стол корону и скипетр.

– О! – Фон дер Шнапс выскочил из-за стола и схватил царские регалии. – Айн момент! Я проверить регалий на подлинность!

Неясыть снова поморщился:

– Бросьте, барон, бросьте свой дурацкий акцент. Оставьте его для… Миледи. А я хорошо знаю, кто вы есть на самом деле, и… довольно об этом.

Барон сделал вид, что не расслышал последней фразы, и склонился над регалиями, шепча заклинания, похожие на обычный русский мат.

– Чуфырь! – воскликнул он наконец и воздел руки.

И в тот же момент корона и скипетр вспыхнули нестерпимо чистым алмазным сиянием. Барона и Неясыть разнесло в стороны, словно ураганом. У фон дер Шнапса тут же заболел весь организм. Неясыть чувствовал себя не лучше, он прислонился к стене и хватал ртом воздух.

– Хурма! – хрипло выкрикнул барон. Сияние мгновенно погасло.

– Вот так-то лучше! – Фон дер Шнапс, неуверенно перебирая ногами, подошел к столу и взял корону в руки.– Да. Это подлинник, – он снял с головы кардинальскую шапочку, водрузил на себя корону и тут же расцарапал себе голову.

– Вау! Как такое можно носить?

– Ничего, Дормидонт носит, – сухо заметил агент.

– Ему что, он дубовый, а у меня шкура нежная, – пожаловался барон, снимая корону. – Теперь у нас есть что предъявить общественности! Простейшая многоходовка, и Лодимерское княжество у нас в кармане! – он весело рассмеялся. Однако Неясыть остался серьезен.