На грунтовке за поворотом зияла здоровенная яма с отвалом на левую обочину. С нашего холма в свете фар была видна только крыша машины, которая в эту яму и ухнула, издав такой неприятный звук. От крыши до уровня дороги было не менее полутора метров…

В свете фар возникла фигура. Кто-то подошел к краю ямы и несколько секунд неподвижно стоял – очевидно, смотрел вниз. Затем он махнул рукой и отошел в сторону. Из темноты к яме, рыча, подполз здоровенный экскаватор. Развернувшись, экскаватор занес над ямой ковш, подержал несколько секунд и резко опустил этот ковш вниз, обрушивая его на крышу машины.

Я невольно вздрогнул. Ну и дела… А если бы Серега не взял станцию? Или вдруг бы эти товарищи общались на другой частоте? Я глянул на своих. Они напряженно наблюдали за работой мощной машины, никак не выдавая своих чувств. А может, в темноте я просто не разглядел…

Между тем стальная рука с десяток раз долбанула по машине, сминая ее в лепешку. Вскоре с нашего наблюдательного пункта крыша, под которой некоторое время назад мы имели возможность находиться, уже не просматривалась.

Экскаватор немного сместился и начал заваливать яму землей. Ну и бандиты! – подумал я. Слышал, что в асфальт людей закатывают, но чтобы вот так…

– Пошли! – Серега дернул меня за плечо и растворился в кустах.

Отойдя метров на триста от работающего могильщика, мы остановились и провели коротенькое совещание.

– Так, значит… – Славик возбужденно шмыгнул носом. – В операции участвуют по меньшей мере шестеро. Двое – те, что установили шлагбаум: одному там не справиться, а троим делать нечего. Наверняка двое. Плюс три-четыре человечка здесь. Хорошо, что машина у них одна. Это хорошо.

– Там может быть грузовик. – Я махнул рукой в направлении шоссе. – Им же надо будет потом увезти шлагбаум и знак…

– Вряд ли, – сказал Серега. – На том участке грузовик не спрятать, вообще даже легковушку не укрыть. Съезд только один, на грунтовку, а везде сплошняком кусты. По грунтовке мы ехали – чисто. Шлагбаум же они могут оттащить метров на двадцать и бросить в кустах – не Бог весть какая улика…

– С этим понятно, – согласился Славик. – По-видимому, это будет развиваться следующим образом: экскаватор засыпет могилку, потом будет туда-сюда ездить – ровнять, потом экскаваторщик погонит его туда, откуда взял, – это не шлагбаум, его бросать нельзя. А Грек и его люди сядут в машину, выедут на шоссе, где подберут засадников, и через полчаса они будут пить водку у себя в Вознесеновке…

– А это точно Грек? – спросил я.

– Точно, – уверенно ответил Славик. – Я его и при более скудном освещении узнал бы… Короче, мужики, нам нужно двигать к шоссе. Только на въезде с грунтовки мы сможем их накрыть всех вместе. Грек там должен будет остановиться, чтобы принять на борт тех, кто ставил шлагбаум.

– Ты уже говорил это, – перебил его Серега. – Давайте двигаться, а то если мы тут еще минуты три пропи…болим, тогда точно не успеем!

И через три секунды мы уже ломились вовсю за Серегой. Черт знает, как он различал тропинку! Скоро наконец-то Серега выскочил на грунтовую дорогу и согнулся, держась за бок и тяжело дыша. Славик тоже сомлел – присел на обочину и тяжко перекачивал воздух.

– Курить надо поменьше, братаны! – Я чувствовал себя вполне сносно и даже несколько был раздосадован слабой выносливостью соратников. – Давайте быстрее восстанавливайтесь.

Потом мы трусили по обочине грунтовки. Преодолев метров восемьсот, Серега свернул куда-то вправо, и мы очень осторожно двинулись по кустам.

Еще через пару минут я ткнулся носом в спину Славика. Встали. Впереди виднелись фонари, освещавшие шоссе.

– Нам надо на ту сторону, – шепотом сообщил Серега. – Скорее всего они их ждут на этой стороне шоссе, в кустах. Хотя все может быть.

– Схожу гляну, – вызвался я и, скатившись в придорожную канаву, на четвереньках двинулся вправо.

Через минуту я высунул голову из канавы и произвел рекогносцировку. В пятидесяти метрах справа шоссе делало резкий поворот. Все верно: съезд на грунтовку сразу за поворотом. Я прислушался. Показалось, что там, в кустах у дороги, сразу за поворотом, кто-то тихо разговаривает. Послушал подольше. Точно: кто-то негромко переговаривался.

Быстренько вернувшись к своим, я доложил результаты проверки. Затем мы аккуратно пробирались еще на пятьдесят метров вдоль кустов, чтобы полностью исключить возможность обнаружения при пересечении шоссе.

Метнувшись через асфальт, мы скатились в кювет с другой стороны – получалось очень удобно, как в траншее.

Славик предложил прямо по канаве подобраться вплотную к месту расположения установщиков шлагбаума, но Серега тут же этот вариант отверг.

– Шоссе за поворотом сужается. Там ширина не более пяти метров, перед съездом на грунтовку. Малейшая неосторожность – и нас обнаружат…

Мы осторожно вылезли из канавы и отошли от дороги метров на пятнадцать. На этой стороне акации росли аккуратными шпалерами в несколько рядов, что как нельзя более способствовало нормальному передвижению.

Минуты через две-три мы уже находились за поворотом, напротив съезда на грунтовку. С этой позиции достаточно хорошо просматривалось место предстоящих действий. От крайней шпалеры до ближней к нам обочины метров пятнадцать, а ширина шоссе – метров пять. Таким образом, с нашими врагами нас будет разделять всего двадцать метров.

Шлагбаум отсутствовал, знак – тоже. Рядом с дальней обочиной, метрах в пяти правее грунтовки, в кустах, мерцали два сигаретных огонька. Круто вы замаскировались, ребята! Слышался приглушенный разговор. В тишине даже можно было разобрать кое-что: «А я ее… А потом мы как дали ей оторваться…» И тому подобное.

По шоссе прошелестела легковушка. Огоньки в кустах исчезли. Потом появились вновь. Ну прямо дети малые! В рукав, что ли, прятали?

– Кстати, вопрос на засыпку, – повернулся я к Славику. – Мы что, потом пешком домой потопаем? Это нам обойдется в два с половиной или три часа ходу, учитывая, что придется соскакивать в канаву каждый раз, когда на шоссе появится какая-нибудь машина…

– Сейчас машин мало. Одна за десять-пятнадцать минут… – поделился своими наблюдениями Серега. – Однако, если мы их завалим прямо возле дороги, очень скоро это обнаружится. Ну ладно, этих, что в кустах, мы снимем без проблем, когда они будут садиться. А тех, которые в машине? Даже если распределить цели, у сидящих в машине будут шансы: они сползут и начнут палить в ответ. Придется сильно попортить авто. А потом мы не сможем его оттолкать в кусты – пупок развяжется. Придется бросить раздолбанную машину прямо на обочине. Обязательно кто-нибудь из проезжающих заметит…

– А потом, кто сказал, что у них нет автомата? – вставил я. – Или даже двух-трех?

– Никто не сказал, – ответил Славик. – И вообще то, что мы тут напридумывали, что-то мне не очень… Будет шумно и не совсем безопасно…

Некоторое время молчали. Я хотел было предложить дать залпом по кустам, где сидели двое. Накрыть, так сказать. Но вовремя сообразил, что это голая авантюра: если кто-то из них останется жив, он ломанется по кустам навстречу Грековой машине или, чего доброго, начнет палить в ответ. В любом случае ситуация здорово обострится…

Мы соображали. Здесь, на месте, где предстояла схватка, первоначально казавшийся предельно простым план действий обрастал громоздкими и плохо вписывающимися в схему подробностями – так всегда бывает, когда операцию проводят наобум, без всякой подготовки.

– Вот если бы они вылезли на обочину до приезда Грека! – мечтательно прошептал Серега. – Вот что, мужики, я думаю…

Что хорошего он придумал, нам со Славиком узнать не удалось. Потому что с той стороны шоссе, с петлявшей меж кустов грунтовки послышался звук работающего двигателя. Приближалась машина.

События вдруг стали разворачиваться с удивительной быстротой. Секунды рванули, как хорошие кони, застоявшиеся без дела, да так внезапно, что возница ошеломленно шлепнулся на задницу и только благодаря обширной площади саней не вылетел на всем скаку к чертям собачьим…