Из кустов возле дальней обочины, прямо напротив нас, выползли два мужика и беспечно встали на краю канавы, готовые перепрыгнуть через нее и оказаться на шоссе.

Наш начальник аж ахнул от удивления, с шумом вдохнул воздух и произвел мычание.

Звук работающего двигателя медленно приближался к шоссе. Секунды летели.

– Мочим!!! – лихорадочно шепотнул я, снимая «магнум» с предохранителя. – Я правого, ты, Славик, левого. Серега, страхуй…

Мы выстрелили практически одновременно. Я совсем забыл, что на пистолете глушитель. Привык за короткое время, что у меня за поясом торчит «магнум» с необычно длинным стволом, поэтому слегка приоткрыл рот и напрягся – чисто рефлекторно. Так же непроизвольно я сделал второй выстрел – спустя секунду, хотя в этом не было необходимости.

Выстрелы прозвучали очень тихо: пук, пук – готово. Двое на той стороне упали, как мишени на стрельбище. Их обоих мотануло назад – и все. Ни крика, ни стона.

– Вперед! – рявкнул я и ломанулся через кусты.

Преодолев предполагаемые двадцать метров, я схватил тело одного из убитых и несколькими рывками втащил его в заросли акаций. То же самое Славик с Серегой сделали со вторым.

Несмотря на то что мы все сделали с большой поспешностью, можно сказать, молниеносно, мне показалось, что прошла целая вечность с того момента, как прозвучали выстрелы.

Забыв, что рядом со мной бывалые оперативники, я автоматически узурпировал руководящие функции. Обстановка переместилась в измерение «война», а в этом измерении я ориентировался, как мне казалось, лучше их.

– Мужики, замрите здесь. Как остановятся, мочите тех, кто на переднем сиденье, я обработаю сзади. Смотрите, двигатель берегите!

Я ломанулся по кустам вдоль грунтовки, максимально пригибаясь и глядя на дорогу. Надо было успеть оказаться в тылу у вражьей техники, тогда будет больше шансов.

Во время передвижения меня сверлила мыслишка: хватит ли у мужиков ума не распределяться по обеим сторонам дороги? Если не хватит, они окажутся в секторе стрельбы друг в друга… Наверно, хватит, они бывалые, должны сообразить.

Вот оно!.. Я замер и присел. Из-за поворота, светя ближними фарами, выползла «ГАЗ-31» и медленно проплыла в сторону шоссе. Когда машина проезжала мимо меня, я с трудом подавил желание тут же открыть огонь. Они были рядом, всего в трех метрах!

Но существовал очень большой процент неуспеха: я совершенно не смог разглядеть, где кто расположен в салоне, потому что сначала меня ослепил свет фар, а потом я просто не смог быстро адаптировать зрение.

Удалившись от меня метров на двадцать пять, «волга» встала у въезда на шоссе.

Я выполз на обочину, ползком же подтянулся метров на пять вперед – на большее не хватало времени, затем встал на колено, вытянув руку с пистолетом в направлении машины. Очень хорошо, что на заднем стекле товарищи не присобачили никаких причиндалов типа жалюзи или сетки. Спасибо ГАИ, отлично работает!

В тусклом свете дорожных фонарей я видел в машине силуэты двух голов. Третья вполне могла сливаться с водительской башкой или того, кто справа, – разберемся…

Дверь со стороны водителя открылась, силуэт головы сдвинулся влево – пусто. Ага, значит, если есть третий, то справа.

Раздался свист, потом еще. Затем водила крикнул:

– Э, вы чо там, долбитесь, что ли?

Тщательно прицелившись в правый силуэт, я нажал на спусковой крючок. Водилу сделают соратнички. Тут же раздались глухие хлопки сле – ва от машины – вот и они заработали.

Я рванул вперед, держась левой обочины, и на ходу отметил, что водила вывалился из машины, а силуэт справа исчез. В процессе моего перемещения соратники еще четыре раза стрельнули. Ответного огня не было.

Добравшись до машины, я хотел было опереться о багажник, но Серега, вынырнувший из кустов, оттолкнул меня.

– Пальчики…

– Ага, понял…

Славик тоже уже подтянулся к полю брани.

В салоне находились трое, точнее, двое с половиной – водила наполовину вывалился и, нелепо изогнувшись, уткнулся лицом в землю.

Молодец Славик, стратег!..

Потом начальник щупал у них пульс, а мы с Серегой притащили из кустов двоих лишенных жизни несколько ранее.

– Готовы, – сообщил руководитель операции бесстрастно, словно речь шла о паре котлет.

Я прислушался к ощущениям: пока ничего, сердце работает, как хорошо отлаженный мотор, слюноотделение в норме, анализ воспринимаемой информации адекватен реальной действительности.

Тем, кто сам это не испытал, объяснить довольно сложно. Нормальный человек при убийстве себе подобного в первый раз впадает в самый настоящий ступор.

Часто в фильмах про боевые действия показывают, как молодой солдат, убив в рукопашном бою врага, встает рядом с ним на колени и отрешенно смотрит на поверженную жертву. А надо быстренько перемещаться – ведь убьют же! «Ну чего ты сидишь, идиот! Беги!» – кричит порой рассерженный зритель. Это тот кричит, кто не понимает.

Ступор – вполне обычная реакция нормального человека на ненормальное дело рук своих. Если ты выжил в такой ситуации, во второй раз уже не будешь падать на колени возле убитого, а будешь действовать, потому что ты уже опытный убийца. Но когда приходится убивать неоднократно на протяжении довольно короткого временного промежутка, сознание, бывает, взбрыкивает, несмотря на большой опыт и хорошую подготовку… Дай вам Бог обойтись без такого опыта.

– Есть мысля, – сообщил Серега. – Можно проехать по шоссе в сторону усадьбы Дона и, не доезжая двух километров до частного сектора, свернуть на диабаз. Там есть очень приличный овражек… Оттуда пехом до усадьбы – минут тридцать.

– А если мы напоремся на какой-нибудь автопатруль? – возразил Славик. – С трупами в багажнике…

– А как ты ребят отправил трупы прятать? – неожиданно озлобился Серега. – Ты не подумал об этом?

– Тихо, мужики, хорош, – вмешался я. – У нас что, есть другие варианты?

Славик с Серегой, переглянувшись, вдруг засмеялись. И до того странным был этот смех на грунтовке возле безлюдного шоссе, рядом с пятью трупами, что я испугался – может, истерика началась? Когда в последний раз мои коллеги действовали в экстремальном режиме?

Истерики не случилось. Мужики быстренько спрятали эмоции и деловито принялись за работу.

– Надо погрузить этих в багажник. – Славик кивнул на трупы.

Открыв багажник, мы совместными усилиями запихали туда четверых, предварительно забросив далеко в кусты две канистры и кучу каких-то деревяшек. Пятый не помещался – не закрывался багажник.

– Придется посадить на заднее сиденье, – с сожалением констатировал Славик. – Грек, он и мертвый особняком… Не хочет со всеми.

– Это Грек?

Я уставился на худое жилистое тело, брошенное возле багажника. Курчавая пышная шевелюра там, где темечко, пропиталась кровью, и теперь его голова была будто бы с рогами: посреди пусто, а с боков жесткие кудрявые волосы торчком в разные стороны. Последняя шутка. Поприкалывайтесь, ребятишки…

Нет, не таким ожидал я увидеть главу боевиков здоровенного административного района. Жестокого, нелюдимого и своенравного. Он должен быть здоровым, красивым, нахальным… Но теперь все равно. Смерть – она всех равняет.

Когда мы усаживали Грека на заднее сиденье, по шоссе проехал длинный рефрижератор, который подкрался внезапно и коварно выскочил из-за поворота, со скрипом притормаживая на небольшом уклоне.

Все замерли, отвернувшись от дороги. Я посмотрел одним глазом из-за открытой двери и зафиксировал: водила рефрижератора с интересом поглядывает в нашу сторону. Даже миновав нас, он высунул голову из кабины и смотрел, паразит, пока не удалился на достаточно большое расстояние.

«Влипли», – суматошно кто-то крикнул в голове, а вслух я вполне спокойно заметил:

– Кажется, у нас будут неприятности.

– Расслабься, мой френд, – успокоил Славик, подражая Дону. – Транзит: номера дальневосточные.

– Ну, если так, – буркнул я и обнаружил, что, воспользовавшись ситуацией, Славик уселся за руль, а Серега прытко занял место с ним рядом.