Обнаруженная с помощью радиоперехвата в Швейцарии цепочка связи с Ресслером: Сиси (Р. Дюбендорфер) — Тейлор (X. Шнейдер) — Люци (Р. Ресслер) — так и не была раскрыта до конца войны, и принцип ее работы для нацистской контрразведки остался неясным.

Ключ к решению этой загадки дал после войны сам Шандор Радо, когда его, отбывшего срок заключения в ГУЛАГе и вернувшегося в родной Будапешт, посетил один из советских историков, изучавший деятельность разведок. Он спросил:

— О Ресслере писали многие. Кому можно верить?

Радо ответил:

— Возьмите книгу немецкого журналиста Бернда Руланда «Око Москвы». Его сведения в целом правильны.

Что же нам остается, как не довериться этой вышедшей в 1973 году в Цюрихе книге ныне покойного журналиста Руланда, в годы войны служившего на узле связи немецкого главнокомандования.

До сих пор на берегу одного из берлинских каналов — на набережной, носящей имя Тирпица, стоит мрачный комплекс зданий, в которых в годы войны располагался штаб верховного главнокомандования вермахта (ОКБ). Запутанные ходы соединяли различные части этого комплекса (его в шутку называли «лисьей норой»). В одном из флигелей находился главный узел связи, соединявший штаб со ставкой фюрера и со всеми частями и соединениями действующей армии. Ежедневно отсюда по телеграфным аппаратам уходили 3—4 тысячи секретных директив. Они не шифровались, так как линии связи считались безопасными. К телеграфисткам приносили оригиналы приказов, те набивали их на длинные бумажные ленты (для последующей сверки с оригиналом). По специальным номерам связи эти тексты уходили адресатам. Ленты же подлежали уничтожению.

На этой процедуре и был основан гениально простой замысел Ресслера. Две девушки-телеграфистки, работавшие на него, собирали отработанные ленты, но вовсе не для уничтожения. Они выносили их из зданий и передавали на специальных явках своему тайному руководителю, шефу берлинской сети Ресслера, его давнему знакомому. Всего было «вынесено» 4500 совершенно секретных телеграмм и 120 сообщений особой важности. Еще 800 телеграмм были изложены по памяти, близко к оригиналу. Благодаря своему служебному положению берлинский помощник Ресслера мог использовать курьерскую связь для отправки материалов в Швейцарию. Затем он создал сеть специальных посыльных. Бумажные ленты и иные документы выносили из штаба две бесстрашные девушки-телеграфистки.

Был и другой путь: сведения, извлеченные из секретных телеграмм, передавались по служебному телефону вермахта из Берлина надежному человеку в штаб немецких войск в Италии (в Милан). Оттуда надежные люди отвозили записи в Люцерн по Сен-Готардской железной дороге, по которой каждую четверть часа шли немецкие транзитные составы из Италии в Германию.

До сих пор приходится удивляться, как, по сути, одиночке удалось создать такую сложную организацию, которая функционировала без срывов. Конечно, ему в какой-то мере помогала швейцарская разведка, а затем советская. Но роль самого Ресслера была исключительно велика.

Архивы Главного разведывательного управления (ГРУ) Генштаба Вооруженных Сил РФ до сих пор хранят тайну информации, приходившей по радио из Швейцарии в Москву. Можно лишь пользоваться перехваченными немцами и впоследствии опубликованными на Западе текстами шифровок от Радо в Москву и из Москвы — Радо. В этих шифровках источник Люци упоминается достаточно часто. Называются и другие кодовые имена: «Ольга», «Вертер», «Тедди», «Анна», «Фердинанд». Были ли это реальные источники, существовавшие помимо Ресслера?

Вовсе нет. Просто Шандор Радо группировал данные Ресслера по принадлежности к разным ведомствам. «Вертер» — это были сведения из генерального штаба сухопутных сил, «Анна» — из министерства иностранных дел и так далее. Кто скрывался на самом деле под этими псевдонимами — еще одна загадка. На этот счет высказываются различные предположения, порой не лишенные логической обоснованности. Называют, например, имена некоторых оппозиционно настроенных к Гитлеру генералов и политиков, организовавших покушение на него 20 июля 1944 года. Не исключено, что некоторые из них по собственной инициативе искали и находили выход на Швейцарию и представителей, связанных с секретными службами союзников. Все попытки раскрыть псевдонимы и назвать конкретные имена, длительное время интригующие воображение самых различных людей, заканчивались ничем. Разведчики-профессионалы умеют хранить молчание. Они не любят сенсаций, на которые падки разве что иные своекорыстные перебежчики.

Объем информации и ее качество были удивительны. Например, 17 апреля 1943 года сообщалось о формировании новых танковых и пехотных частей (с подробным указанием нумерации и дислокации). 25 сентября того же года не менее подробно сообщалось о совещании в ставке фюрера по вопросам военно-экономических резервов Германии. 30 апреля поступила телеграмма о строительстве «Восточного вала» и его инженерном оборудовании. 28 июня подробно и точно описывался — по эскадрильям! — состав люфтваффе. Тем же днем было датировано донесение о начале производства танка «Пантера» — с 75-миллиметровой пушкой, броней до 85 миллиметров, скоростью хода-до 50 километров в час.

В марте 1943 года Люци впервые сообщил о подготовке немецкого наступления на Курской дуге. 15 апреля Ресслер даже смог воспроизвести подлинник приказа Гитлера об операции «Цитадель». Одновременно он сообщил, что ее начало отложено до первых дней мая. 20 апреля пошло донесение о новой отсрочке, 29-го — о назначении наступления на 12 июня. В действительности оно началось 5 июля. Однако трудности Люци были объективными — наступление действительно не раз откладывалось из-за противоречий и колебаний верховного командования.

В Москве на эти неточности и расхождения обратили внимание. Но не только они сыграли в дальнейшем роковую роль при оценке деятельности Радо и Дюбендорфер.

Параллелизм в системе советских разведслужб был заложен с 20-х годов, однако на первых порах это было не столько соперничество, сколь взаимодополнение, тем более что чекистская разведка, созданная в органах ВЧК—ОГПУ, первоначально сосредоточивала свои операции за рубежом в основном против белой эмиграции. Было время, когда специальным постановлением ЦК ВКП(б) предусматривалось взаимное представительство разведок в их руководящих органах. Перед войной разведки часто обменивались своими

данными, взаимно проверяя их достоверность. Не прекратилось сотрудничество и с началом войны.

Но по мере того, как органы госбезопасности укрепляли свое положение в государстве, появилось стремление сосредоточить в них и всю разведывательную деятельность. НКВД начал компрометировать военных разведчиков, ставить под сомнение их компетентность и честность.

Дошла очередь и до швейцарской резидентуры.

В Москве давно питали сомнения по поводу Люци, особенно из-за его требования анонимности. А не таятся ли за этим коварные происки других разведок, например, английской? Подобные подозрения получили неожиданную пищу: резидентура НКВД в Лондоне регулярно докладывала сведения о том, как англичане собирали информацию по Германии. Выяснилось на первый взгляд странное обстоятельство: некоторые лондонские дешифровки поразительным образом совпадали с донесениями Люци из Швейцарии. В чем дело? А не пользуется ли Люци данными английской разведки, «подкидывая» их Москве? Так Люци зачислили в разряд английских агентов.

Совпадение информации различных источников само по себе еще ни о чем не говорит. Если при их тождестве они противоречили бы жизни, реальным фактам, то это могло насторожить, как момент дезинформации. В данном случае сведения подтверждались всем ходом событий, и это не должно было вызывать подозрения у здравомыслящих сотрудников разведки.

Наконец, позднее возникла версия о каналах поступления информации в Швейцарию, которая если и не может считаться стопроцентной, то ничем так и не опровергнута.

Свою роль в обвинениях разведчиков швейцарской резидентуры могло сыграть следущее. В 1943 году