Разведчику предстояло пересечь в поезде бельгийско-французскую и франко-швейцарскую границы, контроль на которых был усилен ввиду военных действий в Европе. Сам переезд из страны в страну не вызывал особой тревоги. Однако состояние внутренней напряженности не покидало Кента, что объяснялось тем, что он впервые должен был установить связь с незнакомым ему резидентом. Он не знал, чем была вызвана потеря связи Радо с Центром. Невольно у Кента мелькнула мысль, не провалился ли этот разведчик, не арестован ли он? Если это так, то и сам Кент рисковал оказаться в поле зрения контрразведки.

Наконец уругвайский турист Винсент Сиерра прибыл в сказочно красивую страну, жемчужиной которой являлась Женева. У вагона Сиерру встретил представитель гостиницы, доставивший его на машине в отель. Там уругвайскому гостю предоставили номер, в котором останавливался во время сессий Лиги Наций министр иностранных дел Уругвая. «Неплохо для начала, — подумал разведчик. — Возможно, они не сомневаются в моем кошельке, а вот какой я уругваец, хотели бы проверить. Наверняка номер оборудован визуальной и подслушивающей техникой».

Немного отдохнув, Кент поужинал в гостиничном ресторане и вышел на улицу. В этот вечер и на следующий день он проверялся, чтобы обнаружить, не ведется ли слежка, но, по его наблюдениям, им никто не интересовался. Он прогулялся по рю де Лозанн и присмотрелся к дому номер 113, в котором проживал Шандор Радо. Наблюдения за домом не было. Кабина телефона-автомата находилась неподалеку. Кент соединился по телефону с коллегой, которого никогда прежде не видел. Обменявшись обусловленными в задании паролем и отзывом с Дорой, Кент услышал предложение посетить его дом, который одновременно являлся и местом работы — издательством «Геопресс».

Он намекнул, что у него дом «открытый», отбоя нет от посетителей.

Кент хорошо помнил, что встреча должна была состояться в другом месте, и несколько удивился предложению резидента. Но после услышанного гость из Брюсселя не видел причин, чтобы отклонить приглашение.

Шандор любезно встретил Кента на пороге своей квартиры, с любопытством разглядывая посланца Центра. Вероятно, это случалось не слишком часто, и он ожидал увидеть необычного человека. Но, увы, все было довольно буднично, если не считать элегантного костюма Кента и дорогого портфеля из крокодиловой кожи в его руках. Хозяин дома предложил гостю пройти в гостиную, где представил жене. Затем провел его по кабинетам, заваленным книгами, географическими атласами и картами, потом они присели у письменного стола, и Кент заговорил о главном. Он извлек из портфеля книгу известного французского писателя, соответствующие страницы которой служили ключом к шифру, с которым предстояло работать резиденту.

Кент несколько раз прошелся с Радо по коду, пока тот не усвоил его, вспотев от усердия и прилежания.

Немного передохнув, прибывший из Бельгии разведчик методично проинструктировал Радо, как пользоваться программой радиосвязи с Центром.

— Уф! — произнес с улыбкой хозяин дома, когда многочасовое занятие окончилось. — Еще никто в жизни меня так тщательно и подробно не инструктировал. Большое спасибо! — Он искренне потряс руку Кента.

Потом они пили кофе, говорили о сложной обстановке в Европе и ее перспективах. Беседа затягивалась. Радо, похоже, хотел выговориться перед представителем Центра и поделиться с ним своими опасениями. Но дальнейшее пребывание Кента в «Геопресс» нарушало требования конспирации и становилось небезопасным. По предложению Кента было решено продолжить беседу, но уже в Лозанне.

Радо охотно согласился, так как в этом городе у него были свои дела, которые он рассчитывал решить после отъезда представителя Центра. Пообедав в местном ресторане, разведчики отправились на прогулку, внимательно наблюдая, не следуют ли за ними сыщики. Было тихо и спокойно. Дора рассказал о своей жизни в Женеве, а также сообщил информацию, которую Кент должен был передать в Центр.

С заметной тревогой Радо говорил о том, что Гитлер, по достоверным данным, усиленно готовится к войне против СССР. Она должна начаться, как только он покончит с делами на Европейском континенте.

Кент, выполняя указание Центра, поинтересовался, как обстоят финансовые дела резидентуры, хватит ли средств в случае возникновения чрезвычайной обстановки. Оба хорошо понимали, что под этим подразумевалась война. Радо тяжело вздохнул.

— Победы Гитлера и оккупация немцами европейских стран сократили число моих зарубежных клиентов. Заказы на географические карты поступают все реже. Без поддержки Центра нам в будущем не обойтись.

Кент пообещал Радо обо всем сообщить в Москву. Он поинтересовался, не явится ли нарушением конспирации, если чек в его адрес будет направлен через один из европейских банков. Дора заверил, что это не представляет никакой опасности, так как за выполненные заказы оплата в основном осуществлялась денежными переводами.

Тепло простившись в Лозанне, Кент и Дора не могли и предположить, что их жизненные пути снова пересекутся.

Вернувшись в Брюссель, разведчик написал подробный отчет о результатах поездки в Швейцарию и отослал его в Центр. Отдельным письмом Кент доложил руководству о тяжелом финансовом положении Доры. Получив добро на оказание помощи, Кент подобрал коммерческий банк в Брюсселе и под вымышленной фамилией перевел в адрес Радо необходимую сумму.

Следующая встреча Кента с Дорой могла бы состояться сразу после окончания войны. В Москву они прибыли в 1945 году разными путями, но сразу же были арестованы и помещены во внутреннюю тюрьму на Лубянке. И находились, возможно, в двух шагах друг от друга. Некоторые обстоятельства вынужденного пребывания разведчиков под одной тюремной крышей выяснились позднее, когда Кент уже находился на свободе и смог ознакомиться с изданной в Москве книгой воспоминаний Шандора Радо «Под псевдонимом Дора». В ней нашлось несколько добрых слов о Кенте. Но в основном Радо характеризовал Кента как якобы заносчивого, самовлюбленного и малодушного человека, который, будучи арестованным гестапо, едва ли не выдал немцам резидентуру Радо в Швейцарии. Это грубо искажало действительность и не соответствовало фактам. Кент был удивлен неожиданной переменой мнения о нем Радо и не находил этому никакого объяснения. Больше того, в этой же книге можно было прочесть еще одну несуразицу. Будто бы Кент во время пребывания в Швейцарии просил Радо помочь ему деньгами, а не наоборот.

Так как же все было на самом деле и почему появились столь странные воспоминания Шандора Радо?

Гестапо арестовало Кента 9 ноября 1942 года в Марселе, Отто был задержан 24 ноября того же года в Париже. Радиостанция Треппера стала работать под контролем гестапо 25 декабря 1942 года, Гуревича — 3 марта 1943 года. Треппер рассказал на допросах гестапо о поездке Гуревича в Швейцарию в марте 1940 года, не зная о ней никаких подробностей, так как в свое время он не ознакомился с заданием Центра.

Треппер согласился на сотрудничество с немцами, но о поездке Кента на встречу с советским резидентом в Швейцарию в марте 1940 года ничего конкретного сказать не мог.

Не читал он и отчета о встрече Кента с Дорой, отправленного в Москву с диппочтой. Почти в тот же день следователи гестапо вызвали Кента для допроса и настойчиво пытались вытянуть у него более подробные сведения о его встрече с Радо в Женеве. Советский разведчик, сославшись на давность встречи и забывчивость, не назвал ни фамилии, ни адреса Радо, ни места встречи с ним. Тем более он не сказал ничего о программе, переданной Радо для установления прямой радиосвязи с Центром, и, конечно, о том шифровальном коде, пользованию которым он обучил резидента. Ничего, кроме поверхностных и малозначащих деталей контрразведка от Кента так и не услышала.

В двенадцатитомном следственном деле СМЕРШ на Л. Треппера и А. Гуревича, заведенном в Москве, имеются показания Отто, данные им в гестапо, которые здесь вкратце упоминались. Неизбежно возникает вопрос, откуда Шандор Радо узнал о том, что якобы Кент дал в гестапо показания, причинившие ему некоторый вред. Ведь он не был арестован гестапо, и поэтому ему не могли быть известны заявления, сделанные Отто германской контрразведке.