Мейнард допускал, что Вудсу, возможно, не удастся убедить карелов отступить на север. В этом случае он разрешал Вудсу остаться с ними, хотя и не рекомендовал делать это, «разве что вы готовы провести здесь весьма суровую зиму в качестве некоего “Короля Карелии”». После этого он продолжил:
Не думайте, что мне безразлична ваша позиция. Я понимаю вас, но мне приходится смотреть на вещи шире, чем вам. Если вы сможете убедить своих подчиненных идти в Кандалакшу, это будет считаться лучшим достижением всей вашей жизни. Но что бы вы ни решили предпринять, от всей души желаю вам удачи[208].
Вудс не мог не чувствовать, что отношение Мейнарда было безразличным или снисходительным. Возможно, он почувствовал себя оскорбленным предложением бросить своих людей, которым (как мы можем предположить) он уже пообещал материальную и моральную поддержку со стороны союзников. Для него этот вопрос, скорее всего, стал делом чести. Это было то, что герой романа Бакана «Пресвитер Иоанн» назвал «долгом белого человека», ради чего можно было «пренебречь своей жизнью и состоянием». Выполняя этот долг, он проявлял «дар ответственности, способность быть в некоторой степени королем». (Вудс был не единственным британским офицером, который принял на себя бремя королевской власти в этом регионе. Лейтенант Питер Кроуфорд из Королевского шотландского полка, стоявший вместе с семью солдатами в лапландской деревушке неподалеку от Мурманска, получил прозвище «Короля Рестикента»[209].)
Однако Мейнард был не тем человеком, чтобы давить своим авторитетом и расстраиваться из-за уязвленной гордости или своенравности своего подчиненного. Нам неизвестен ответ Вудса Мейнарду, но у нас есть успокаивающая записка, отправленная после этого генералом:
Не могу поверить, что вы действительно так неправильно истолковали письмо. В эти весьма беспокойные времена, которые требуют от нас нестандартных действий, мне кажется, что я имею право на небольшой розыгрыш, пусть я и являюсь главнокомандующим офицером. В любом случае, я стараюсь оставаться человечным и практичным, и вы можете не сомневаться: я никогда бы не дал вам всех полномочий с вашими самыми замечательными бандитами, если бы я хоть немного считал вас за дурака[210].
В конце этой второй записки он разрешил Вудсу остаться в Кемском уезде на зимний период вместе с его карелами.
В тот же день Марш отдал секретный приказ, подтверждая вынужденное решение главнокомандующего не отводить из Кеми Карельский полк и не разрушать железную дорогу. В этом приказе говорилось, что Вудс мог без помех «осуществлять свой план по очистке Южной Карелии» до конца сентября, когда он должен был вернуться в Кемь, чтобы принять командование над кемским гарнизоном и уездом у майора Дрейк-Брокмана (который был назначен командиром недавно набранного в Сорокской волости 4-го Олонецкого батальона Карельского полка) и организовать эвакуацию на север основной массы не карельских союзных войск, расквартированных в Кеми (то есть большей части Сербского батальона, королевской морской пехоты, французского бронепоезда, нескольких польских солдат и половины контингента королевских инженерных войск под командованием капитана Мак-Киллигана).
Вудс должен был провести зиму в кемской штаб-квартире Карельского полка с капитаном Мак-Киллиганом и его оставшимися саперами, подразделением Славяно-Британского легиона и несколькими подразделениями новой белогвардейской Мурманской армии, которые тоже были отданы под его командование[211]. Четыре тысячи карельских солдат были распределены по четырем батальонам, расквартированным на их землях: самый большой стоял в Юшкозере, а три других — в Вокнаволоке (его задачей была охрана границы), на 44-й ветке (на железной дороге примерно посередине между Кемью и Кандалакшей) и в Сороке[212].
Над зданием ухтинской городской управы, на радиомачте в Юшкозере, над кемскими казармами и над штабом Вудса в Кеми (под Юнион-Джеком) развевался новый флаг Карельского полка — зеленый трилистник на оранжевом фоне. Вудс сам придумал его дизайн (объединив цвета ирландских юнионистов и республиканцев), а изготовлены новые флаги были в Бангоре его братом Робертом (см. с. 59).
Для белых офицеров Мурманской армии, недавно прибывших в Кемь, не остались тайной симпатии Вудса к карелам, к которым они относились с нескрываемым презрением, подозрениями и враждебностью. Зная ирландское происхождение Вудса, они также предполагали, что он был ярым националистом, стремившимся склонить своих подчиненных к сепаратистским выступлениям. Как мы вскоре увидим, их доклады военному и политическому руководству белых сил в Архангельске постепенно настроили британских генералов и дипломатов против Карельского полка и подтвердили подозрения британской штаб-квартиры в Мурманске (проявляющиеся уже в мягких предостерегающих сообщениях от Мейнарда, датированных августом и сентябрем), что Вудс «окарелился». К наступлению зимы была подготовлена сцена для заговоров, двуличной политики и распространения зловещих слухов, что так красочно описал Вудс в своих мемуарах.
ГЛАВА 7.
КОРОЛЬ КАРЕЛИИ (2).
МЕЧТЫ НАЦИОНАЛИСТА И РЕАЛЬНОСТЬ ИМПЕРИАЛИСТА, 1919 г.
К концу 1918 г. большинству наблюдателей и участников интервенции стало ясно, что, пока союзники находятся на севере России, их главным противником остается режим большевиков, даже если об официальном объявлении новой политики речи не шло. После перемирия 11 ноября немецкая угроза была устранена. Упорное стремление белофиннов аннексировать Карелию никогда не принималось во внимание. В начале 1919 г. президент США Вудро Вильсон и британский премьер-министр Ллойд Джордж предложили противоборствующим сторонам в русской гражданской войне провести мирные переговоры на острове Принкипо в Мраморном море. Большевики приняли это приглашение, но белое движение (при поддержке Франции) отказалось, что разрушило все надежды договориться о прекращении гражданской войны. Хотя американцы не оставили попыток организовать мирные переговоры, основной вопрос, который теперь стоял перед союзниками, заключался в следующем: остаться ли им в России в надежде сокрушить революционное государство или вывести свои войска (чего хотели многие правительства и большинство их народов) и предоставить белым силам исключительно моральную и материальную поддержку для продолжения борьбы.
К этому времени союзники уже перевели на север России значительные силы. Численность британских и канадских войск превышала 13 тыс. человек, многие из которых были физически негодными к несению службы. Эти войска были распределены поровну между Мурманском и Архангельском. Свыше пяти тысяч солдат было в Архангельске у американцев, физически годных, но неопытных и с низким боевым духом; французские войска численностью 2500 человек были разбросаны по обоим регионам — среди них были очень замерзшие и злые африканские части; кроме того, вдоль Мурманской железной дороги было рассредоточено примерно по 1200 итальянцев и сербов[213]. Во всех частях процветало пьянство, к тому же большевистская пропаганда умело играла на их усталости от войны и отсутствии цели.
Вдобавок союзники рекрутировали из числа местного населения около 7500 человек, из которых самым крупным контингентом был четырехтысячный Карельский полк. Белогвардейское Временное правительство Северной области, сформированное в августе в Архангельске (в октябре оно отстранило Мурманский совет от управления Мурманским краем), так и не сумело мобилизовать более многочисленное, но остававшееся апатичным русское население этого региона[214]. Многие из русских крестьян, призванных в белую армию, быстро взбунтовались или дезертировали. (Распустив Мурманский совет, белогвардейское руководство начало проводить расследование в отношении Звегинцева, который до этого сотрудничал с большевиками. Вудс подозревал Звегинцева в связях с красными и в организации нескольких покушений на жизнь британских офицеров в Сороке (см. с. 76-78). Позже Звегинцев бежал из России и по имеющимся сведениям в 1928 г. жил в Париже.)[215] Помощник генерал-губернатора Северной области Василий Васильевич Ермолов, возглавивший Мурманский край и Беломорскую Карелию в октябре 1918 г., был настроен особенно недружелюбно по отношению к Вудсу, не в последнюю очередь из-за явных успехов ирландца в вербовке и подготовке карелов.
