Песков, еще один ценный сотрудник нашей разведки, переехал в Лондон со своей матерью и сестрами. Он купил такси и работал на нем; он умер не так давно. Генерал-губернатор Ермолов был расстрелян большевиками в Мурманске, а генерал Скобельцын, как говорят, владеет гаражом в Париже.

Офицеры из «сирен» приезжают со всех уголков мира на ежегодную встречу в клубе «Рэг» <Клуб армии и военно-морского флота>, где мы всегда рады видеть графа Беннигсена в качестве нашего почетного гостя. Разумеется, на этих встречах постоянно кто-то отсутствует, но меня особенно интригует один случай. Кеннеди, когда-то бывший главным артистом знаменитого театрального ансамбля мисс Сибил Торндайк[51], исчез из Лондона в 1925 году, не оставив никаких намеков на цель своего путешествия ни семье, ни друзьям. Вплоть до сегодняшнего дня у меня нет о нем никаких известий. Возможно ли, что он не смог дождаться меня и вернулся обратно в Карелию, чтобы работать вместе с Николаем и Григорием?

Полк, который мы создали, великолепно проявил себя в кампании против большевиков в Мурманске. Наступая по железной дороге, он отогнал их за Петрозаводск, очистив от них всю Карелию. После этого карелы заключили с Советами мир на условиях предоставления им статуса «автономной республики», хотя я сомневаюсь, что этот компромисс соответствует их представлениям о независимости. Об их лидерах я ничего не слышал с тех пор, как они попрощались с нами на причале на Поповом Острове.

Кемь сейчас используется как центральный пункт колонии для заключенных, условия содержания в которой являются кошмарными, а остров и прекрасный древний Соловецкий монастырь временно превращены в тюрьму для тех, кто осужден на пожизненное заключение. Ни один заключенный еще не вернулся с острова живым.

Недавно Карелия упоминалась в газетных новостях из России. В них писали, что вдоль всей линии финско-карельской границы сейчас строятся протяженные фортификационные сооружения. Это кажется мне бессмысленным, так как результаты вряд ли окупят затраты на труд и материалы. Большая часть этой границы представляет собой болота, реки и непроходимые леса.

Ранним утром 2 июля 1916 г. майор Ф. Дж. Вудс, заместитель командира 9-го (Западного белфастского) батальона Королевского ирландского стрелкового полка, получил неожиданный приказ. Вместо командира батальона, подполковника Ф. П. Крозье, Вудс должен был встать во главе отряда, собранного из истощенных солдат четырех белфастских батальонов 107-й бригады, которым удалось пережить вчерашний бой. В первой половине дня ему предстояло повести их в очередную атаку с позиций в лесу Типваль к югу от реки Анкр в северной Франции на считавшуюся неприступной немецкую цитадель, известную как Швабский редут[52].

Это был второй день битвы на Сомме. Неделей ранее союзники начали масштабный артобстрел немецких позиций. В половине восьмого утра 1 июля первые британские пехотные дивизии с трудом преодолели нейтральную зону и тут же натолкнулись на смертоносный вражеский огонь. За несколько минут до этого подполковник Крозье и майор Вудс стояли в секторе Типваль. Среди солдат, выстроенных у края леса, царило полное молчание. Позднее Крозье вспоминал этот эпизод:

Неизвестный полковник не зря боялся худшего. Общие потери британцев в первый день наступления составили 57 470 человек, из них почти 20 тыс. погибших. 36-я (Ольстерская) дивизия, частью которой была 107-я (Белфастская) бригада с соответствующими батальонами, понесла особенно тяжелые потери во время своего раздвоенного удара с севера и с юга от реки Анкр по направлению к деревне Бокур. Тем не менее, к югу от реки им удалось захватить неустойчивый плацдарм на немецкой территории на крутом откосе Швабского редута. 1 июля подполковник Крозье повел в битву 700 солдат Западного белфастского батальона. К концу дня из них вернулось только 70.

День, в который началась эта бойня, имел особое значение для северных ирландцев из тринадцати вспомогательных батальонов, собранных осенью 1914 г. из лоялистской организации Добровольческие силы Ольстера и приписанных к трем бригадам 36-й дивизии. По современному календарю первый день июля был годовщиной битвы на реке Войн, в которой протестант Вильгельм Оранский одержал победу над католиком Яковом II. Согласно лоялистскому фольклору, это событие сохранило в Ирландии протестантизм и власть Британии. По имеющимся сведениям, в 36-й бригаде некоторые выходцы из Ольстера шли в бой с оранжевыми шарфами или лилиями, которые обычно носят в годовщину битвы на реке Войн[54].

Ночью 1 июля командир дивизии генерал-майор О. Нюджент потребовал, чтобы бригадный генерал У. М. Уиттиком из 107-й бригады послал подкрепления разрозненным силам, удерживающим вражеские линии, которые были захвачены к концу первого дня сражения. Уиттиком собрал всех выживших солдат из своих четырех белфастских батальонов и поместил этот импровизированный отряд, усиленный двумя пулеметными подразделениями, под командование Вудса. Крозье был отстранен, так как днем ранее во время руководства атакой он нарушил приказ штаб-квартиры союзников, запрещавший старшим офицерам принимать непосредственное участие в сражении[55]. Майор Дж. Гаффикин, третий по старшинству офицер в батальоне, ушел в битву 1 июля, повязав оранжевый платок, и был убит. В связи с этим выбор пал на Вудса, для которого это была первая командная должность в карьере.

В два часа дня 2 июля Вудс повел 360 пехотинцев (60 из 10-го батальона, командир которого, полковник X. К. Бернард, также в предыдущий день нарушил приказ и был убит; и по сто из трех других добровольческих батальонов) с британских позиций, известных как «Замок Гордона», на краю леса Типваль в водоворот немецкого пулеметного огня, бризантных взрывов, шрапнели и стеклянных бомб[56]. Через час семафор союзников на гряде Меснил получил сообщение лейтенанта Хогга из 15-го батальона, находящегося в окружении: «Я ранен и почти мертв. О'Коннор тяжело ранен… от отряда осталось около 20 человек. Делаю все, что могу, сообщите подполковнику Крозье». В 3.15 Вудс телеграфировал, что он «пробивается на соединение», но уже потерял по 40 человек в каждом из четырех батальонов. «Пришлите сигнальщиков, — добавил он, — я не могу найти своих».

Днем Крозье отправил ему оперативное сообщение: «Дорогой Вудс, я слышал, что вы хотите вынести на носилках раненого офицера, только не днем, к огромному сожалению, он должен подождать до ночи. Возвращайтесь поскорее, ради Бога!! Вы отлично справились»[57]. В шесть часов вечера Вудс доложил, что он добрался и снова занял немецкую линию «А» у Гранкура, но дорогой ценой: только 15-й батальон потерял половину личного состава. Он запросил, чтобы ему доставили гранаты, сигнальные ракеты и воду. Устроив в немецкой землянке командный пункт, Вудс выслал несколько отрядов солдат, чтобы занять другие части рубежа, и начал эвакуировать своих раненых.

Ольстерцам пришлось сражаться всю ночь, отражая контратаки противника. К 11 часам утра прибыла только одна рота из двух обещанных, поэтому Вудсу удалось отослать назад лишь половину своих солдат. Сам он оставался на захваченном у врага рубеже. Только в 10.40 на следующее утро Вудс смог, наконец, вернуться с линии фронта в относительную безопасность леса Типваль вместе со 160 оборванными и измотанными солдатами и горсткой немецких военнопленных. Согласно некоторым свидетельствам, из 700 добровольцев Западного белфастского батальона, которые пошли в бой утром 1 июля, к третьему дню битвы на Сомме в живых оставалось только 60[58].