Примерно за сутки до прибытия ветеран уединился с Алексом, что довольно сложно в малом пространстве корабля.

— Вижу, на вас лица нет, командир. Позвольте дать вам пару советов. Только между нами.

— Говорите, тей.

Беседа состоялась в верхней кабине, для стрелков и наблюдателя. Горан задумчиво глянул на звёзды, проступающие на вечернем небе. Чем ближе к югу, тем они ярче.

— Никто не владеет тактикой войны при помощи теев, летающих с дирижабля. Мы — первые. Поэтому ошибиться невозможно. Как сделаем, так и войдёт в учебники.

— Иногда там описывают примеры неудачных поступков, чтобы не повторяли ошибок.

— Мы победим, — усмехнулся Горан. — А победители всегда правы.

— Мне бы вашу уверенность. Команда ненадёжна.

— Знаю, ученик. Предоставь эту заботу мне. Марк отлично присматривает за ламбрийцем. Я не постесняюсь всадить клинок в спину фиолетовым. Здесь война, не до расшаркиваний в стиле «не будете ли вы любезны дать мне удовлетворение». А трое парней герцога Винзора — славные синьоры. На них можешь рассчитывать.

Возможно. Красные — из клана императорского зятя. Тей Ториус попал в имперскую гвардию, также много лет относив красный плащ. Но недопустимы раздоры и подозрения в такой малой группе, где успех зависит от каждого! Уж лучше бы на борту остались одни фиолетовые, а Алекса перевели на морской корабль.

И в тысячный раз пожалел, что не смог взять Иану. Уж кто-кто, а она бы без малейшего колебания зарезала или пристрелила человека Мейкдона, получив достаточный повод. Не говоря о желании видеть её рядом любой ценой. Интересно, Горан догадывается об истинной причине перепадов настроения командира?

Затем потянулись долгие дни ожидания. Разведка, обшаривающая морские просторы в пределах дня пути от Злотиса, докладывала только о рыбацких шхунах. Пока — тренировки, в любимом изматывающем темпе Горана.

К счастью, по железной дороге поспели кое-какие припасы, что особенно ценно — горючее. А также большой сосуд с патрубками из стойкого к кислоте материала и стеклянные банки с серной кислотой. При утечке можно получить водород. Если, конечно, после боевого вылета удастся вернуться в Злотис.

Страшнее всего — отсутствие огромного эллинга, подобного тем, что имеются в Ламбрии. Если налетит шторм, дирижаблю не выжить на привязи, единственный выход будет пытаться улететь от непогоды.

Но ветра смилостивились, а к исходу второй недели тей-разведчик доложил, что видел на горизонте силуэты дирижаблей. Можно не сомневаться — там же корабли с боеприпасами и запасом топлива. На таком расстоянии от своей территории ламбрийский дирижабль бессилен.

— Их двое, а мы одни, — Горан выдал свою любимую присказку, стоило воздушным судам противника показаться в его подзорной трубе. — Командир, прошу вашего разрешения вылететь немедленно и набрать высоту.

Алекс кивнул. Только тысяча или полторы запаса по высоте дают возможность крылатому воинству на время сравняться в скорости с рукотворными аппаратами. С некоторой завистью глянул на восьмёрку Горана, отправившуюся на крышу гондолы с длинными чёрными трубками в руках. Чем командовать воздушным кораблём в бою, не имея ни малейшего навыка, лучше — как обучали с юности, под крылом, где всё зависит только от верности глаза и твёрдости руки… Но выбор сделали за него.

Тей дал команду сбросить скорость до минимума, не вырываясь вперёд относительно восьмёрки. Появление дирижабля — неприятный сюрприз для ламбрийцев. Вероятно, они долгое время будут в неведении, что по курсу приближается противник, пока на фоне зелёной раскраски не заметят золотые короны.

Непосредственно перед атакой Алекс отобрал подзорную трубу у Тумбоса. Как бы не клялся пилот в преданности новым хозяевам, сейчас он увидит страшное. Аэронавты в Ламбрии — закрытая и малочисленная каста. На борту дирижаблей его товарищи, коллеги. Такие, как нелепо погибшая Кэти.

Отчасти и подсознательно отказ Иане последовал из-за глупой смерти той женщины. А ещё опасения, что экипаж начнёт слишком уж сильно оберегать единственную даму на борту, в ущерб основному заданию и безопасности остальных… И всё равно — безумно жаль. Ну, провёл бы её на борт, объяснил ситуацию Горану, выслушав его упрёки. Командир всегда прав, и точка! Пока фиолетовые донесли бы о нарушении приказа, плюс срок на доставку ответа, хватило бы времени проявить себя. А уж героиню воздушных схваток никто не списал бы на землю.

Пока боевой офицер предавался бесплодным самокопаниям, не в силах ни на что повлиять, команда Горана спикировала на первый дирижабль. Алекс поднёс подзорную трубу к лицу.

У каждого из теев в руках пустотелая металлическая палка. Заряд пороха, длинная пуля с воспламенительным капсюлем и тоже начинённая порохом, причём — рыхлым, чтобы не взрывался, а горел.

В полёте на крыле невозможно стрелять из ружья из-за отдачи. Мастер, изготовивший снасть против дирижаблей, уверил, что в таком варианте отдачи нет. Главное, чтобы никто из своих не очутился позади стрелка.

Трубки опробованы на земле. Оружейник не обманул, но плата за отсутствие отдачи высока — реальная дальность поражения в пять-десять раз ниже таковой у винтовки, да и точность оставляет желать лучшего. Но попасть нужно не в человека и даже не в морское судно — в огромный баллон длиной более сотни шагов!

С которого стреляют из винтовок лучшие ламбрийские снайперы. Чтобы затруднить им жизнь и повысить шансы у своих, Горан разбил восьмёрку на пары, велев атаковать одновременно с четырёх направлений.

Сжимая кулаки, Алекс смотрел на их полёт. И раньше теи сражались с дирижаблями, обычно — не без успеха. Но куда тем неповоротливым и тихоходным огрызкам до современного монстра, на фоне которого восемь крошечных фигурок превратились в крылатых муравьёв.

За их спинами полыхнули яркие точки пороховых огоньков.

Откровенно говоря, командир «Эдрана» рассчитывал, что громадный объём водорода полыхнёт одновременно, поэтому убеждал Горана стрелять с наибольшей дистанции и быстрее отворачивать, натыкаясь на презрительные усмешки прим-офицеров, воспитанных на легендах, что старшее поколение чуть ли не вручную вспарывало баллоны, затем спичками поджигало горючий газ. Действительно, взрыва не последовало.

Сначала внешняя обшивка чуть вспучилась. Очевидно, вспыхнула смесь просочившегося водорода и обычного воздуха, наполнявшего пространство между баллонетами. Исчезли на миг хорошо различимые рёбра шпангоутов и стрингеров.

Потом в двух местах, куда, вероятно, угодили наиболее удачные попадания, вырвались гейзеры пламени. Обшивка лопнула на огромном протяжении, из-под каркаса вылилось целое море огня. На какие-то секунды в небе появилось второе солнце.

— Прими, Всевышний, их грешные души, — простонал Тумбос, соучастник уничтожения своих коллег. Агония дирижабля была видна ему и без подзорной трубы, разве что без деталей.

Алекс рассмотрел, как одна из крылатых фигурок устремилась к волнам, опережая падающего исполина. К другой кинулись двое, хватаясь за концы крыла.

— Стоп, машина!

Так смельчакам будет проще вернуться на корабль.

Алекс перевёл трубу на второго противника. Если дирижабль кинется в атаку, придётся туго: у Горана расстреляны имеющиеся заряды, а если спасаться на скорости, раненый тей обречён. Без него офицеры спокойно доберутся до берега, но никак не донесут потерявшего сознание — никакого запаса Силы не хватит.

Враг резко отвернул. Естественно, командир того корабля не знает, что на «Эдране» остался только Алекс, способный схватить чёрную трубку и лететь на перехват. В одиночестве!

Когда палуба приняла вернувшихся, и Тумбос вырулил обратно в сторону порта, Горан сердито бросил:

— Нет мне прощения! Надо было оставить резерв на второго.

Как будто уничтожение одного дирижабля с первой попытки — недостаточный успех.

Шестеро оставшихся в строю десантников набились в тесную ходовую рубку и жадными глазами провожали ламбрийский бомбовоз, который уже не достать — он долетит до Злотиса на пять-семь минут раньше. И тогда Эно Хелге, наморщив аристократический нос, выдал самое безумное предложение дня: