Формально он получил приказ охранять Еву Эрланд, пресекать поползновения к побегу и самоубийству. По сути — не допустить её захват гвардейцами герцога, оставшимися в живых и мечтающими заодно «случайно» прикончить виновников смерти их товарищей. А по содержанию схлопотал массу насмешек, что не трясётся в седле и не прикрывает конвой с воздуха, часами любуясь на женские прелести. К счастью, сеньоры чувствовали ту грань, за которую лучше не заходить, доводя пикировку до дуэли, к тому же тей Ториус категорически запретил ввязываться в поединки и прочие безрассудства до столичных стен. Там — хоть убейтесь. Завязывать же драку с отложенным продолжением никому не интересно.

Примирившись с несколько двусмысленным положением, Терон приобрёл по пути восьмиструнный музыкальный инструмент, напоминающий мандолу. Инстинктом опытного гитариста он разобрался в настройке, приспособился к непривычной форме резонатора, подобрал аккорды.

— Что предпочитаете, госпожа Ева? Героическое или романтическое?

— О любви, сеньор. Лучше — несчастной и неразделённой.

Дважды просить не пришлось. Старинные рыцарские баллады и современные романсы, повествующие о невзгодах любви, полились рекой.

Ламбрийка не уставала удивляться. Её сопровождающий вначале показался существом крайне поверхностным. Его распирали рассуждения о чести, занимали мечты о карьере, воодушевляла лишь романтика полёта, не понятная для дамы, не относящейся к тейской касте. События в недлинной жизни Терона свелись к двум категориям, отложившись как воспоминания о драках и попойках.

Музыка открыла неожиданную грань примитивной с виду натуры. Конечно, музыканту не нужно быть глубоко образованным, начитанным или хотя бы умным — достаточно иметь внутреннее чуткое восприятие и музыкальный слух, они подчас заменяют людям этой профессии иные таланты, так же как у собаки отличный нюх компенсирует не слишком острое зрение.

— Когда вы поёте, думаете об Иане, тей?

Терон, в момент вопроса перебиравший струны без слов, вздрогнул и прекратил игру.

— С чего вы взяли?

— Заметила, как вы смотрели на неё. Бедняжка почти смутилась.

Естественно, сейчас молодой человек смутился не меньше.

— Это так заметно?

— И абсолютно не предосудительно. Женщины могут возмущаться, что их бесцеремонно рассматривают, но мы негодуем стократ больше, если обделены вниманием вообще.

— Вам, госпожа, невнимание не грозит.

— Спасибо за комплимент, тей. Полагаю, девушка моего круга не вправе рассчитывать на вашу благосклонность — мы не умеем летать. Поэтому не нужно галантных слов, в которых могу заподозрить неискренность. Лучше сыграйте ещё.

И Терон снова ударил по струнам, тем самым справляя свою неопасную и необременительную службу.

На волоске судьба твоя,

Враги полны отваги,

Но, слава Богу, есть друзья,

Но, слава Богу, есть друзья,

И, слава Богу, у друзей есть шпаги.

— Вы сами написали эту песню? — изумилась Ева.

— Нет. Имя автора странное — Юр-ий Ря-шенцев. Необычное имя, не выговорить, будто из другого мира, — Терон погладил верхнюю деку, словно поблагодарив инструмент за чистый звук. — Но она совершенно про нас, про друзей, верность, честь. Поговаривают, песню занесло из далёкой страны, откуда прибыл когда-то сам Родрик, основатель нашего летучего племени.

— Да, я слышала предание. Явился к нам из-за восточного хребта из города монастырей…

— Возможно, это только легенда — другой мир и отважные люди. Но мы, теи, чтим её, — заверил Терон, перебирая струны.

Его другу Алексу пришлось труднее. Без того бурлящее море, принявшее в ладони «Ламбрийскую звезду», приготовило путешественникам испытание жесточайшим штормом.

Вместе со спутницей он заперся в номере. Оба привычны к болтанке в небесах, но такое… Каюта ходила ходуном, судно швыряло вверх и вниз, с борта на борт и носа на корму. Через непродолжительное время содержимое желудка мощно ударило по горлу снизу, и только присутствие женщины заставило Алекса до поры сдерживать позывы. Иана сломалась первой, помчавшись в гальюн на коридор. Но все подобные места уже оккупировали менее стойкие страдальцы.

— Синьора! Если хватит смелости, предлагаю подняться наверх.

— Смоет!

— Привяжемся.

Это решение спасло их, когда «Ламбрийская звезда» со всего ходу врезалась в пароход, потерявший подвижность и беспомощно болтавшийся посреди океана. Оба судна начали тонуть с ужасающей скоростью, не давая ни малейшего шанса спуститься в каюту и взять вещи. Возможно, «Звезда» продержалась бы больше, чем её несчастливый напарник. Но корабль, получивший удар в борт, принялся тонуть, увлекая в пучину своего убийцу.

При виде того, как опасно увеличивается дифферент на нос, Алекс увлёк Иану к шлюпкам, куда сбегались обезумевшие от ужаса пассажиры, а члены экипажа пытались навести порядок. И не обладая морским опытом, оба тея моментально поняли, что спустить шлюпки и наполнить их людьми совершенно не хватает времени.

— Алекс, мы должны попасть в Ламбрию непременно… Это важнее, чем наши жизни и жизни всех на судне.

Он беспомощно оглянулся. У правого борта, куда пара выбралась переждать шторм, команда повернула шлюпбалки наружу, спуская на воду вёсельные скорлупки, дающие иллюзорную надежду на спасение в штормовом океане. А на палубу к борту посыпались пассажиры, в том числе — женщины и дети. И он, дворянин и человек чести, оттолкнёт их ради места в шлюпке?

Очередная свирепая волна ударила по сцепке агонизирующих судов. Послышался грохот, за ним — короткий треск, эти звуки пробились через рев океана.

— Иана, шлюпки, висящие на талях, как мне кажется, разбило о корпус.

— Всевышний! Было бы у меня крыло…

— Мы слишком далеко от берега. Поэтому сохраняем спокойствие.

Они плотнее запахнули плащи.

Судно ещё более погрузилось, волны постоянно перекатывались через палубу. Алекс и Иана, вцепившиеся в леера, давно уже промокли до нитки, как и другие. Пассажиры падали, поскальзываясь на покрытом водой настиле, нескольких, не удержавшихся, прямо на глазах смыло за борт.

Команде удалось, наконец, спустить на воду единственную шлюпку и сбросить к ней штормтрап, пока очередная волна не погубила и эту надежду.

— Смотрите!

Алекс показал на другую шлюпку, сорвавшуюся с талей и качающуюся недалеко от борта.

— Но как в неё попасть?

— Собираем внутреннюю силу и прыгаем… В крайнем случае, пробуем забраться в неё с воды.

— Безумие…

— Единственный шанс.

Он крепко ухватил её за руку.

— На счёт три…

Иана зажмурилась. Страх мешает концентрации, не даёт собраться огненному облаку в животе, освобождение энергии которого толкает в полёте.

— Только переберёмся через леер, — прозвучал напряжённый голос Алекса.

Она перекинула ноги через мокрое канатное ограждение, сознавая, что ближайшая же волна снесёт их вниз… Собственно, партнёры и так туда собрались.

— …Два… три!

Ногами и всем своим естеством она рванулась вперёд и вверх, туда же толкнула мужская рука. Удар! Иана никогда не думала, что вода, мягкая с виду и по жизненному опыту, врежет с такой мощью… Словно с лошади упала, на всём скаку.

На уши жутко надавило, всё вокруг затопила темнота… Лёгкие, из которых выбило воздух, судорожно сократились, рот и нос залило…

Это — смерть. Тея одна, с угасающим сознанием погружающаяся в океанскую пучину. В кромешной тьме. Без крохотного лучика надежды.

Девятнадцать лет. Не испытавшая любви. Не узнавшая ничего…

Конец.

Когда Алекс выдернул её на поверхность за капюшон плаща, Иана даже не сразу осознала, что получила непонятную отсрочку перед гибелью. И то… Шлюпка далеко, борт парохода глубоко оседает вниз. Сколько можно продержаться на плаву в холодной воде?

Тей совершил второе чудо. Не выпуская край её одежды, он свободной рукой погрёб к лодке.

Девушка откашлялась, извергая наружу воду. Как ни крути, придётся жить дальше, пока спутник не даёт умереть.