— с третьего раза удалось разобрать письмена.

Вроде и знакомый язык, а все как-то буквы не так «выписаны». Это ж насколько стары эти строчки?

— Эредет! Эгей! — совсем рядом раздался крик Жармю.

Я чуть на камень не свалилась от неожиданности! И чего он так кричит?

— Здесь я! — приходится отозвать, потому как найденное ранее деревце одна не дотащу точно.

— А что это ты тут делаешь? — выбравшийся из кустов Жармю был весьма удивлен моей позой.

Ну а о чем бы вы подумали, обнаружив девушку, согнувшуюся в три погибели, и страстно обнимающуюся с какими-то ветками?

— Дрова собираю, — малопонятно (ну, мне-то очень хорошо все понятно!) пояснила я, пытаясь сдвинуть деревце хоть на капельку.

— Это? — Жармю подозрительно потыкал пальцем в сторону моей находки.

— А что, мало? — искренне удивилась я.

— Ума у кого-то мало, — пробурчал парень, отодвинул меня в сторону и принялся обниматься с деревцем.

С помощью Всевышнего и моей Жармю таки дотащил деревце к костру — вроде небольшое, а тяжелое, однако. Эфиан, осмотрев «дровишки» и выслушав явно нелестные, но произнесенные шепотом во избежание эксцессов, пояснения друга, вынес такой же вердикт, даже хуже:

— Совсем ума лишилась!

Ну и ладно! Тоже мне, нашлись умные! Вот за это и не расскажу вам о камне!

Не прочитать стих или скорее заклинание: нет последних слов, а сама не додумаю. Быть может, к лучшему: мало ли что по незнанию могу сотворить? Эфиану показать? Не буду, вдруг засмеет — и так по поводу ума уже прошелся.

Но мысль так и вертится, так и хочется разгадать, что же там было написано. Быть может, лишь одно слово, а быть может, целая фраза рассыпалась прахом. Чем может закончиться строка? Незримо? Мимо? Половиной? Непостижимо? Диво? Да как угодно! Но неспроста эти строчки выбиты на камне. Ой, неспроста. Временами мне даже казалось, что четко по середине злополучной скалы змеится трещина, тщательно замазанная глиной. Причем замазанная давно, уж и землицы набилось, трава распушила листики, цветы боязливо ищут солнечный свет с весны по осень, осыпаясь блеклым ковром на выступы.

«А… может, и не было никаких слов?» — пришла в голову шальная мысль. Ну, не такая уж и шальная. Ведь чем примечательны огои? Склонностью к рассуждениям, а точнее любовью склонять к рассуждениям всех остальных — сами-то они этим и так занимаются практически постоянно. Значит, здесь тоже нужно порассуждать, ведь этот стих вполне может принадлежать огои. Есть скала. За ней точно должна быть дорога, как показывает карта Эфиана. Но поскольку карта (язык не поворачивается так называть разлохматившийся обрывок не то ткани, не то скатерти, с трудом отобранный у эльфа) старая, то и подступы к дороге могли измениться. Вывод — скала скрывает дорогу. Идем дальше. На камне близ скалы выбит незаконченный стих. Почему бы не предположить, что стих с такими значимыми словами, как Ключ и Замок, является открывающим заклинанием? По-моему, это предположение не лишено основания.

От избытка чувств, а заодно желая проверить свою догадку, я поднялась с бревна — Сирин опять принялась вешаться на Жармю, Эфиан пытался ее успокоить и моих действий никто не заметил, — покинула теплый круг костра, чтобы вплотную подойти к скале. Ну, совсем уж вплотную подойти не получилось из-за разросшихся кустов шиповника, ощетинившегося колючками, однако мерещившаяся мне трещина перестала мерещиться. Она действительно есть в скале. И ее действительно скрывает глина.

— ни с того, ни с сего озвучила я свои мысли.

И глина посыпалась! Я едва успела отскочить в сторону (хорошо быть пиктоли, однако!), но и так глиняный дождь сумел задеть самым краем.

— Эредет! — единодушный крик всей честной компании слегка запоздал, но все равно было приятно.

— Что случилось? — в голосе Жармю слышалась тревога.

— Глина посыпалась, — отвечаю с самыми честными глазами, будто я тут совсем не причем.

— А почему она посыпалась? — Эфиан, прищурив левый глаз, внимательно смотрит на меня.

— Время, наверное, пришло… — ой, только бы не сознаться, только бы сохранить тайну.

Почему, спросите вы? Но это-то как раз понятно. Да, я не прикидываюсь простушкой, но такой меня и не считают (вспомнить хотя бы разговор Жармю и Эфиана в Фингольде). Однако в глубине души живет страх, что по таким вот случайностям мои спутники поймут кто я. А это вызовет лишь недоверие, которое может породить страх. Перед кем? Передо мной, естественно. Всю правду о пиктоли немногие знают. А те, кто знает, не спешат откровенничать перед остальными: незнаемого боятся больше, значит, лишний раз трогать не будут. К тому же, встреча с обезумевшим пиктоли еще свежа в памяти. Ой, как свежа! Что тогда сказал Эфиан? Даже не сказал, а будто сплюнул презрительно: «Пиктоли! Что с чудовищ взять?!» А еще есть у эльфов замечательная книжечка, у нас дома тоже один экземпляр обретается — к рождению Сарга какой-то умник подарил — и хорошо обретается, в смысле зачитан до дыр. И называется эта книга «Эльфийские предания и легенды». Возможно, у эльфов непосредственно такой книги и нет, но преданий и легенд хватает. И сколько там историй: «Как эльф обманул лешего в его же лесу», «Как эльф выиграл у демона его бессмертие», «Как…», я же говорю — всякие встречаются. А еще есть целый цикл легенд, посвященных отношениям с пиктоли, и все в одном ключе. Например, «Как эльф обхитрил жадного пиктоли и забрал у него золото». Правда, впечатляюще? И практически все остальные истории в таком же духе, где пиктоли — тупые, обезумевшие чудовища, жаждущие золота. И зачем эльфу золото? Нет, я все понимаю — как любил приговаривать дракон из баек папа: «Все мы люди», намекая на алчность характеров большинства живых существ. И вы хотите, чтобы я после всего этого рассказала о себе правду? Нет, я еще окончательно с ума не сошла, что бы там некоторые не думали.

— Эредет, ты меня слышишь? — Эфиан даже встряхнул меня для надежности.

— Сллышшу… А если не трясти, то может даже заговорю, — клацнув зубами, сумела выдавить из себя.

— Почему может даже? — полюбопытствовал эльф, все же придерживая меня для надежности.

— Если язык не прикушу от такой тряски, — честно отвечаю, доброжелательно глядя на эльфа.

Он сразу все понял, в смысле отпустил.

— И что это все значит? — Жармю недоуменно разглядывал открывшуюся взорам трещину.

— Возможно, проход дальше. Возможно, ловушка, — пожал плечами Эфиан и подошел ближе к скале.

Поводил зачем-то руками в воздухе, повертел головой и вынес вердикт:

— Проход! На самом деле здесь не просто трещина, а целый разлом — всадник на лошади спокойно проедет и еще место останется, но морок хороший наведен, сразу и не разглядишь.

— И? — Сирин, до сих пор молча державшая нечто похожее на факел (у меня и в мыслях не промелькнуло отчего светло стало), решила заявить о своем присутствии.

— Есть два варианта: переночевать на этой стороне, а утром пройти через разлом, или собрать вещи и ночевать на той стороне.

Эх, а есть ли она — та сторона? Почему-то подобный вопрос возник только в моей голове, потому что и Жармю, и Сирин, я уж не говорю об Эфиане, высказались за ночевку там, неведомо где. Теперь я понимаю выражение «Где наша не пропадала?»: это так именуют поход туда, неизвестно куда!

Вот казалось бы — ну чего мне бояться, после всех приключений? Не знаю, но иду и боюсь. Да-да, именно иду: несмотря на уверения эльфа, что по разлому могут проехать верховые, пробираться пришлось на ощупь, естественно ведя лошадей в поводу. А идти страшно: что-то шуршит, шипит, света четырех наспех сооруженных факелов едва хватает, чтобы осветить путь, и каждый миг ожидаешь падения камней. И кто надоумил сюда идти ночью? Вообще-то эльф, бодро топающий впереди. Если б не опасность камнепада, он бы еще и напевал. И я даже догадываюсь почему: отвлекает хорошо. От чего отвлекает? А сами догадаться не можете?