— Эредет, девонька… Ты хоть и вдовая, вновь можешь мужа выбирать. Да только не скоро то будет, вон кольцо не снимаешь.

Так… к чему это она? Кольцо понравилось? Знала бы она, что я с радостью его отдам, да не снимается оно!

— Пусть и не местная ты, но… — речь женщины становилась все более сумбурной и все мене понятной.

— Аггея, я… — договорить мне не дали.

— Вот, надень, чтоб люди пальцем не тыкали, да Лукавый не погубил, — Аггея протянула мне тряпочку.

Все-таки косынка. Неловко дергая из стороны в сторону, я умудрилась завязать ее с третьего раза. Ну, вообще-то удобно: волосы собраны, да не так жарко.

— Кхм… Эредет… э… м…

Странно, что опять с Аггеей? Мне она не показалась робкой и заикающейся, но сейчас.

— Я, конечно, не мать тебе и не наперсница, но… — щеки женщины были не просто красными, а что твоя свекла. — Ты, часом не беременна?

Ик… Ик… ик… Ам… ум…

— Ты не боись, не выдам, только ж беречься надо тебе тогда. Не за себя живешь, за двоих сразу!

— Э… нет… не… беременна… — теперь и я приобрела яркий свекольный окрас.

— Да? — мне показалось или она расстроилась?

— Да! — хотелось закричать, но получился лишь шепот.

— Ну… с одной стороны легче — и в дороге, и устраиваться в городе. С другой… все б его лучик был с тобой, капелька крови его. А уж ежели б на него еще и похож был…

Охая и покачивая головой, Аггея направилась к своему обозу. Фух… вот тебе и счастливая…

Звездная радуга сияла на бархатном небе. Вроде бы и спала днем, а все равно глаза слипаются. Хочется рассмотреть каждую звездочку, но видятся только ресницы. А может это действительно лучше — заснуть, забыться, хоть ненадолго? Видимо, да. Веки устало опускаются, звезды мерцают все слабее, дыхание становится медленней, расслабленней…

Странные они — собравшиеся в обоз. Молодые и старые, крестьянин и ремесленник, менестрель и воин — столь непохожи друг на друга. Но есть между ними две общие вещи: первое — все они ищут новый дом, второе — пение. Да, да, именно пение. Радуются — поют, скучают — тоже поют, работают — опять поют, отдыхают — снова поют! Хотя это не самое страшное и странное: рассказывал как-то папа о племени, живущем на далеком-далеком юге — данасеры называется. Так они по каждому поводу… танцуют. Ну, эти пока только поют. Вот и сейчас, раздавалось, нет, не игра — неудобно играть, сидя на повозке, пусть и идущей по годами утоптанной колее, а нервное дребезжанье или треньканье. Менестрель удобно (насколько это вообще возможно) устроился на пятой повозке и вяло терзал лютню:

Мда, слишком пафосно у него получается. Про дорогу красиво, не спорю, о изгоях понятно, остальное… Нет, не ценитель я песен менестрелей.

Почему-то у людей твердо закрепилось мнение — бывают только седые менестрели. А если не седой? Не менестрель? Но и почитаемые всеми поющие старцы тоже когда-то были молоды. А у нашего (как быстро я стала считать путешественников своими) менестреля была мечта, впрочем, как и у всех в обозе: выиграть первое место на турнире имени Лафирта Северного. Кем был Лафирт, никто уж и не помнит, но, наверное, менестрелем или чем-то в этом роде, раз его именем величают конкурс певцов и сказителей.

Мда, надоело. Что надоело? Все! Едем уже пятый день, а дороги впереди еще… На самом деле обоз следует в Коврилин — одну из провинций Фелитии, но по счастливой случайности (опять повезло) он пройдет по развилке, от которой до Мальбурга три-четыре лиги. Там я с ними и распрощаюсь. Аггея намекала, что я могу остаться, они мне даже помогут обустроиться на новом месте (еще бы, я ж владелица целой золотой монеты, про которую мне пришлось сказать, что нашла ее в лесу — почти не солгала! — и готовить умею, работы не боюсь, игла так и летает в руках — тут я бы поспорила, ведь они не видели шедевров маман), но я вежливо отказалась, соврав, что не хочу жить в деревне, так как это будет напоминать мне о муже. Да, врать противно, но не могла я развенчать миф о моем вдовстве, не могла. К тому же они сами это придумали, я лишь промолчала вначале, потом…

Бам… пуф… Вай! Что за нежданная остановка? Колесо отвалилось? Или Пафнутья опять потеряла свою любимую сковородку, которую ей еще прабабушка из своего приданного в ее приданное положила? Но тогда почему такая тишина? Даже менестрель затих…

Оп… снова здорово! Это уже надоедает. Разбойники! Путь нам преградили разбойники. Благо хоть не банда Гудраша-и-Грамдора. Но личности не менее колоритные и почему-то все почесывающиеся.

— Какие люди… Гости дорогие! — хрипловатый голос, весь пропитой, принадлежал толстому мужичку в драном камзоле с кривым мечом в руках — главарь, однако.

У сего «представительного» мужчинки была еще одна особенность, которая отвлекла меня от остального народа, проще говоря, я их теперь даже не замечала. У главаря практически все зубы были… золотыми! Если бы не самородки и монеты в поясе, да явно заныканные запасы путешественников, я могла почувствовать приближение бандитов. Ладно, не буду зацикливаться на этом, вон мужик уже что-то вещает. Надо послушать что, а то народ как-то мрачнеет на глазах, словно небо перед грозой.

— А еще пятьдесят серебряников, двадцать злотников — я нынче добрый, трех девок, двух волов и мы в расчете, то бишь сможете спокойно ехать дальше.

Уп… похоже, с нас требуют плату за проезд. Ну, почему все такие жадные?

Так, надо что-то делать, иначе быть беде: или бандиты нас поубивают, или мы сами от страха умрем. Ну, я, положим, и не умру, но… Жизнь остальных оказалась важнее моей, поскольку я… опять решила пообщаться с золотом, точнее с золотыми зубками главаря. И чего меня на подвиги тянет? Так ведь и со светом белым попрощаться недолго. Сидела бы себе тихо в повозке, никого не трогала, авось все и обошлось.

Но что же сделать? Призывать? Зачем? И так золото вижу. В землю возвратить? Второй раз за столь короткий срок не смогу, да и не хочу, чтоб другие видели как меня корежит после. К себе притянуть? На такую глупость даже я не способна! А если… поиграть с ним? В смысле с золотом, точнее зубами золотыми? Можно попробовать, правда я этого никогда не делала. С другой стороны я много чего не делала до этого лета, но пришлось, и справилась же!

Хм, легко сказать — поиграю. А как? Максимально тихо опустилась на дно повозки, но так, чтобы в щелку в бортах было видно главное действующее лицо — главаря. Кажется, получилось. Во всяком случае, никто не кинулся с воплями «Стоять!» в мою сторону. Что теперь? Эх… теперь надо бы разговорить зубки золотые, да заставить их двигаться в разные стороны. Ну, с первым проблем нет. Итак, начнем…

Что, бывалые, много грызть орехов доводилось? Много? Да еще с мясом? О, ну, вы прям богатые. Что? Нет, не богатые? А как же это? О, Стырь только болтать да пугать умеет. Ну, бывает, бывает… не поделаешь тут ничего. А? Мне что нужно? Всего ничего — вы гопак плясать умеете? А в присядку? Ну, хоть хоровод? Совсем ничего? Бедненькие, как же вам грустно! Но! Если хотите, могу научить! Как? Да очень просто! Так, нижние левые, да не те левые, а эти! Вы качаетесь вправо. Верхние правые — качаетесь влево. Да-да, именно навстречу друг другу. Что? Ах, что вы — правые нижние и левые верхние — делать будете? Ой, да ничего сложного — просто подпрыгивайте. Не знаете как? Ну, милые мои, вас, когда ставили, то вниз тянули. Верно? Верно! Вот и вы так — сначала вверх тянетесь, а потом вниз. Только это надо делать резко и быстро. Готовы? Тогда начали! И… раз-два, раз-два, вправо-влево, вверх-вниз. Веселей, дружней! Раз-два, раз-два!