Литмир - Электронная Библиотека

С тех пор как здесь, на Украине, началось большое наступление, прошло всего три дня. Под сильным вражеским огнем пехота форсировала Днепр и теперь, закрепившись на правом берегу, цепко держалась за отвоеванный у врага кусок земли.

На медпунктах скопилось много раненых, которых едва успевали перевязывать и на понтонах, на плотах переправлять обратно, на левый берег. Тяжелораненых перевозили на санитарных самолетах.

Валя летела над равнинной местностью. Часто и нервно оглядываясь, будто за ней была погоня, она быстрым взглядом осматривала небо: здесь, в непосредственной близости к линии фронта, можно было легко встретиться с вражескими самолетами.

Был конец сентября 1943 года. Деревья стояли желтые, сады и лесочки, проплывавшие под крылом самолета, пестрели осенними красками. С утра было пасмурно, низкие дождевые тучи нависали над землей, временами моросил дождь. Первые два вылета прошли спокойно: в такую погоду вражеские истребители предпочитали отсидеться на аэродроме. Но днем распогодилось, тучи разошлись, и теперь небо, без единого облачка, густо синело над головой.

Валю не радовала ясная погода, и думала она лишь о том, как бы не прозевать первый момент встречи с немецкими истребителями. Она была почти уверена, что сегодня встретится с ними. Последнее время они действовали особенно активно. Важно было вовремя заметить врага, чтобы успеть ускользнуть куда-нибудь в сторону, прижаться к земле, нырнуть в овраг. Обычно немецкие летчики, завидев безоружный тихоходный самолет, охотились за ним, даже если это был санитарный самолет с красным крестом на фюзеляже.

Несколько раз Вале приходилось сталкиваться с вражескими истребителями, и не всегда это кончалось благополучно. Всего неделю назад за ней увязался «мессершмитт», и ускользнуть от него не удалось. Он настиг ее и, стреляя, поджег самолет. Пришлось посадить горящую машину возле леса. Хорошо еще, что успела — с бреющего полета плюхнулась прямо на поле. Еще не остановился самолет, когда Валя спрыгнула на землю. Под пулями, под рев мотора снижающегося прямо на нее «мессершмитта» Валя добежала до леса и спряталась там в кустах боярышника. Истребитель прострочил окраину леса и улетел, а Валя, наблюдая, как факелом горит ее самолет, вся исцарапанная сухими ветками и колючками, долго еще лежала на земле и плакала. Плакала от обиды, что сгорел самолет, что ей, как затравленному зайцу, пришлось бежать по полю в лес. Единственное, чему она была рада, это то, что в самолете она летела одна. А если бы с ней летели раненые… От этой мысли Валя приходила в ужас. Оставшись без самолета, Валя пешком добралась до своей эскадрильи, и там, вдобавок ко всему, на нее накричал командир: самолетов не хватало…

Нет, не хотелось ей встретиться с немецкими истребителями.

Валя Чугарина ушла на фронт позже других. Тимоха, Виктор и остальные ее друзья по планерке и аэроклубу уже воевали, а она в это время была далеко от фронта, от Киева. Вместо с матерью и младшими сестренками она эвакуировалась на Урал и там некоторое время работала летчиком-инструктором в аэроклубе. Освоившись на новом месте, стала проситься на фронт. Отпустили ее не сразу — пришлось Вале сначала повоевать с начальством, но в конце концов разрешение было получено. На фронте первые месяцы Валя летала в связной авиации — на том самом По-2, на котором училась летать в аэроклубе. Потом ее перевели в эскадрилью санитарных самолетов, где были те же самолеты По-2, только специально оборудованные для перевозки раненых.

Летела Валя на малой высоте. Внизу проплывали поля, села, дороги, лесочки, овраги. Издали уже виден был Днепр — светлая полоска воды — и правый высокий берег. Там, за рекой, возле небольшого села Сухово, она и посадит свой самолет прямо на поле, где белыми флажками обозначены воронки и опасные места. На краю села, возле посадочной площадки, — медпункт, где ждут ее раненые.

Осматривая небо, Валя заметила в стороне от маршрута строй фашистских бомбардировщиков, летевших на большой высоте. Сердце екнуло: где-то рядом с бомбардировщиками должны быть и охраняющие их истребители. Но сколько ни искала Валя, истребителей не обнаружила и немного успокоилась. Постепенно удаляясь, строй уходил на северо-восток. «Бомбардировщики — это не страшно. Они летят бомбить. У них свое задание», — подумала Валя.

Приближался Днепр. Самолет пересек реку и на малой высоте подошел к селу. Делать круг над посадочной площадкой Валя не стала, чтобы не привлекать внимания немцев, занимавших оборону в трех километрах от села. Уже зная это место, где дважды садилась, зашла на посадку с ходу.

Как и в прошлый раз, у выложенной на земле полоски брезента, возле которой предстояло приземлиться, стоял солдат-пехотинец. Встречая самолет, он приседал, словно помогал ему садиться. Приземлившись между белыми флажками, Валя подрулила к домику, обозначенному красным крестом. Раненых уже приготовили к отправке.

Валя выключила мотор, и сразу до нее донесся гул орудий — на линии фронта шла перестрелка.

— Сейчас только улетели два самолета, — сказал санитар. — Одного обстреляли: куда-то залетел не туда…

— Цел? — спросила Валя.

— Цел. Другой раз не заблудится!

Пока два санитара грузили в самолет носилки с ранеными, Валя сказала подошедшей сестре:

— А тот лейтенант не долетел — умер…

Измученная бессонными ночами и бесконечными перевязками, медсестра подняла на нее воспаленные глаза и низким, осевшим голосом спросила:

— Это какой?

— Ну что вы — не помните? Как вы можете! — воскликнула Валя.

На Валин голос обернулся санитар. Закрывая дверцу отсека, сказал, защищая медсестру:

— Спокойно, девушка. Твое дело — возить. А у нее раненых — сотни!

Но медсестра не обиделась, она слишком устала для этого: за последние дни ей пришлось под вражеским огнем переплывать на понтоне Днепр, стрелять из автомата, вытаскивать на себе раненых и перевязывать, перевязывать… Днем и ночью. Наморщив лоб, она старалась вспомнить одного из тех многих, кому помогла.

— Кулешов, что ли?

Может быть, фамилия лейтенанта и была Кулешов, Валя этого не знала, но быстро кивнула с виноватым видом, когда поняла, что маленькая русоволосая медсестра со светлыми ресницами на воспаленных веках делает здесь больше того, что позволяют человеческие силы.

С тяжелым чувством Валя села в самолет.

Снова под крылом Днепр. Здесь так широко — как тут смогли переправиться? И маленькая медсестра плыла под огнем…

На берегу — брошенные плоты, понтоны, бревна. Левый, пологий берег весь истоптан, искромсан, в воронках. На песке разводы: тащили что-то тяжелое. Помятый, поломанный кустарник. Доски, щепки, какие-то предметы…

Валя взглянула на часы: до госпиталя пятьдесят минут. Сто с лишним километров. А сегодня предстояло сделать еще один полет. Нужно успеть засветло: с наступлением темноты там, на правом берегу, среди воронок уже не сесть.

Солнце клонилось к горизонту. На небе стали появляться отдельные облака, и тени от облаков серыми пятнами плыли по земле. Впереди, чуть левее маршрута, вместе с самолетом бежала его тень, и казалось, будто она тянет его на привязи, будто невидимый трос протянулся от темного, бегущего по земле самолетика к ее, Валиной, машине.

И вспомнилось Вале, как начинала она летать, как ребята с планерки дружно тянули амортизатор, прицепленный к планеру. Виктор и сейчас летает на планерах. Где-то в Белоруссии. Он писал ей об этом. А остальные? Где они? Валя не знала. И Виктор не знал.

Вспоминая прошлое, которое теперь казалось таким далеким, Валя привычным взглядом окидывала небо, непрерывно вертела головой, просматривая все пространство впереди и сзади. Сейчас она была особенно внимательна: ведь сзади, в санитарном отсеке, лежали раненые.

С момента взлета прошло несколько минут, когда она увидела самолет, летящий навстречу. Это был санитарный По-2, и направлялся он, видимо, на правый берег. Поравнявшись с ним, Валя рассмотрела номер на хвосте — самолет оказался из ее эскадрильи. Качнув крыльями, летчик поприветствовал Валю. Но она только улыбнулась, не решившись ответить тем же, чтобы не потревожить лишний раз своих пассажиров.

31
{"b":"224496","o":1}