Литмир - Электронная Библиотека
A
A

На следующий день приехал Леша:

— Здравствуй, Лиля! Ну как дела? Что с ногой? Вытащили лишние части?

— Вон лежит,— кивнула Лиля на осколок. — Хирург пода­рил на память.

На тумбочке лежал кусочек металла с острыми краями. Взяв осколок, Леша стал разглядывать его со всех сторон, словно хотел обнаружить секрет его тайной силы. Лиля наблю­дала за ним, за тем, как менялось выражение его лица, как то темнели, то светло и ясно блестели его глаза, и ей казалось, что знает Лешу она уже очень давно, много лет и в любой мо­мент может сказать, о чем он думает, что его тревожит.

— Вот ведь как бывает, — медленно произнес Леша, — та­кая ничтожная штука может неожиданно оборвать жизнь... — Он осторожно положил осколок на место. — Тебе все переда­вали привет. К сожалению, девочки твои не смогут сегодня при­ехать — много работы. Я еле вырвался. Хорошо, что попалась попутная машина — быстро подбросила. Скоро она будет воз­вращаться, как раз в нашу сторону... — Леша посмотрел на часы: — Через десять минут пойду. А где твой врач?

— Тут, на этом же этаже, третья дверь от нашей. Посиди еще чуточку, Леша. Зачем тебе врач? Все нормально — теперь быстро заживет, он сам так сказал.

— Мне кажется, ты похудела... Вернее, осунулась. А тем­пературы у тебя нет?

— Что ты! Все отлично, — сказала Лиля, у которой после операции все же поднялась небольшая температура. — А что там нового, в полку? Все хорошо?

— Вчера прибыли четыре летчика. Пополнение. Все моло­дые, из летной школы. Баранов дает двух в мою эскадрилью. Буду вводить их в строй. Завтра собираюсь взять одного в бой.

— Ты будь осторожен, Леша. Мало ли что... Они ведь не­опытные, эти ребята.

Он улыбнулся:

— А ты помнишь, как сама была такой?

— Все равно будь осторожен...

Он опять взглянул на часы и стал подниматься. «Все-таки хочет зайти к врачу», — подумала Лиля.

— Мне пора: я ведь лететь скоро должен. Там ждут меня. Я постараюсь приехать завтра или послезавтра. Выздоравли­вай, Лилек! Это не только пожелание, это тебе строгий приказ командира полка. Он так и сказал: приказываю быстрее по­правиться! И я тоже... очень прошу тебя.

— Есть выздоравливать! Завтра же попробую встать, — по­шутила Лиля.

— Ну-ну! Не спеши! Только с разрешения врача, понятно? Сама не экспериментируй.

— Угу, — ответила Лиля.— От меня всем привет.

— Кстати, особый привет тебе шлет Трегубов, твой люби­мый ведомый...

— А, Сеня... Он очень славный парень.

— Придется отпустить его к тебе на свидание — просится!

— Ну конечно, отпусти!

— Да, чуть не забыл! Тут у меня есть кое-что для тебя.

Он развернул сверток, который лежал на стуле рядом, и вы­ложил на тумбочку шоколад, банку с джемом и консервы. Не­большую синюю книжечку он протянул Лиле. На обложке она прочла: «Константин Симонов. Лирика».

— О, теперь я быстро встану! Спасибо, Леша! Как ты до­гадался? Я очень хотела такую книжечку...

— По секрету скажу: намекнул комиссару. Я видел у него эту книгу раньше. Он с радостью передал тебе. Кстати, он со­бирается навестить тебя.

Пока Лиля с интересом перелистывала страницы, он молча ждал. Потом тихо произнес:

— Ну, я отчаливаю.

Взяв Лилину руку в свои, Леша посмотрел на ее длинные худые пальцы и медленно погладил их. Лиля залилась румян­цем. Когда он поднялся и пошел к двери, она задумала: ес­ли оглянется и что-нибудь скажет, хоть одно слово, они по­женятся...

 Остановившись в дверях, перед тем как выйти, Леша кив­нул ей головой и молча удалился. «Ничего не сказал... Значит, нет, — подумала Лиля с грустью и вдруг рассердилась на себя: — Какие глупости!»

Прошел еще день, и в госпиталь привезли Катю, легко ра­ненную в плечо. Когда она вошла к Лиле с перевязанной ру­кой, та удивилась и испугалась:

— Ты что, Катя? Что с тобой?

— А я вот к тебе... Собиралась навестить и собралась на­конец, — засмеялась Катя.

— Сильно тебя?

— Так, пустячок... Можно бы и внимания не обратить. По­нимаешь, задел меня гад один! Я по нему как жахну — он вдребезги! Так в воздухе и развалился на части. Только вот жаль: успел все-таки пульнуть в меня. Рана-то ерунда, просто царапнуло, самолет пострадал — в ремонте теперь. Я и в гос­питаль не хотела, только из-за тебя и согласилась. Вместе, ду­маю, посачкуем! Ну ты как? Дышишь?

— Нормально. Поправляюсь.

— Тут, говорят, у тебя место освобождается? Выписывают кого-то?

— Да, завтра соседку мою выписывают.

На следующий день Катю поместили рядом с Лилей. Про­шло три дня, и она стала проситься в полк. Пожилой хирург, который делал операцию Лиле, изумленно воскликнул:

— Да ты что, дорогуша! Плохо тебе здесь, что ли? Ну и стрекоза! Побыстрее туда, в огонь, под пули! Так и тянет! Нет, придется подождать: плечо должно совсем зажить. Понима­ешь — совсем! А то ведь меня к ответу призовут!

— А мне еще долго ждать? — осторожно спросила Лиля.

Она уже начала потихоньку ходить, опираясь на палочку, однако нога болела, и Лиля старалась не утруждать ее.

Укоризненно покачав головой, врач не ответил, задумался, посмотрел на каждую из девушек внимательно, словно что-то решал, и неожиданно спросил, весело поблескивая глазами:

— Вы обе москвички? Так, кажется?

— Я родом смоленская,— ответила Катя.— А почему вы спрашиваете, доктор?

— Ну, а в Москве у вас есть хоть кто-нибудь? Знакомые, может быть.

— Еще бы! Там я училась и работала на заводе. И в аэро­клубе... Сестра моя живет в Москве. А Лилька — коренная, у нее там мама и брат.

— Оч-чень хорошо. Так вот, стрекозы, съездили бы вы в Москву, а? Небось хочется ведь! Давно не были? Как, пустят вас в отпуск? Впрочем, я могу похлопотать — начальство раз­решит, уважит. Поезжайте, я вам настоятельно рекомендую!

Девушки переглянулись. У Лили в глазах загорелся ого­нек: она сразу поняла, что врач тысячу раз прав и это блестя­щая идея — все равно летать им пока не разрешат. А в Москву не мешало бы! Побывать дома...

— Как это... в Москву? — встрепенулась Катя, насторожив­шись. — А летать?

— Лета-ать! — протянул врач. — Летать можно будет не сразу, а только с моего разрешения. Ясно? Только с разреше­ния врача! — повторил он.— Когда будете обе совершенно здо­ровы. Ну, скажем, недельки через две-три, не раньше. Поду­майте, подумайте. На вашем месте я бы согласился!

— Мы согласны, доктор, — решительно сказала Лиля. — Мы долечимся в Москве. Спасибо вам! Огромное спасибо! Как это я не сообразила...

— Тогда вот что, дорогуши: пожалуй, дней через шесть-семь я вас отпущу... Но с обязательным условием: там, в Моск­ве, вас должны встретить. Поспите сладким сном дома на пу­ховой подушке и на следующий день показаться в госпиталь! Непременно! Договорились?

— Есть! — воскликнула Катя.

— Спасибо, доктор!

КАКАЯ ОНА, МОСКВА?

Проснулась Лиля дома в своей комнате, в той самой ком­нате, в которой просыпалась по утрам много лет, и сразу вспомнила, что она в Москве. Улыбнувшись, потянулась и прищурилась. Мартовское солнце весело сверкало на черной полированной крышке пианино, освещало фотографии на сте­не. Комната показалась сначала Лиле совсем маленькой. Здесь она родилась, здесь все было знакомо до мелочей. Все вещи стояли на своих привычных местах: и старый письменный стол с тяжелым чернильным прибором, и книжный шкаф, на котором сбоку наискосок была нацарапана длинная формула по физи­ке, и потрепанный диван с продавленной правой стороной, ку­да маленькая Лиля прыгала, забираясь с ногами на пианино...

Над столом висела фотография, которой раньше не было: Лиля в шлеме, лихо сдвинутом на затылок, стоит у самолета, одной рукой облокотившись о крыло, другую уперев в бок, и, прищурив глаза от солнца, смотрит в небо. Эту фотографию Лиля прислала маме осенью.

В комнате было тихо. Только на столе мерно тикал будиль­ник да за окном с пригретой солнцем крыши капала вода, и крупные капли, выбивая барабанную дробь, стучали по желез­ному подоконнику. Лиле вспомнился залитый водой аэродром в Ростове, откуда они с Катей улетали в Москву. На юге сей­час уже наступила весна. Как там в полку?

18
{"b":"224495","o":1}