– Меня это совершенно не заботит. Я люблю Арчи и не люблю сэра Фрэнка.

– Значит, из-за твоего упрямства я навсегда потеряю зеленую мумию?

– Вы готовы купить ее ценой моего несчастья? А я, выходит, должна продаться человеку, которого не люблю, чтобы вы заполучили в свое распоряжение заплесневелый труп? Все, с меня хватит! – решительно направилась девушка к дверям. – Я больше не намерена слышать об этом ни единого слова. А если вы вновь заведете речь на данную тему, я немедленно выйду за Хоупа и навсегда покину этот дом.

– Может, выгнать тебя прямо сейчас, неблагодарная девчонка?! – проревел египтолог, от гнева ставший уже не красным, а фиолетовым. – Вспомни, сколько я для тебя сделал!

Конечно, мисс Кендал могла бы указать отчиму на то, что если он что-то и делал, то только ради себя. Но Люси презирала подобные перебранки, поэтому резко повернулась и вышла. Тут же прибежал Какаду, и профессор выместил на нем свою злобу, пнув беззащитного канака. Теперь Браддоку ничего не оставалось, как сесть и подумать, где раздобыть деньги для продолжения расследования.

Сэр Фрэнк Рендом был любезным молодым джентльменом из тех людей, про кого говорят: «Душа нараспашку». С густыми волосами, высокий, хорошо сложенный, со спортивной фигурой и хорошими манерами, он выглядел светским человеком, напоминавшим элегантного офицера из «Звона колоколов», «Семейного вестника» или «Рассказов для молодых дам». Что-то романтическое заключалось в его рафинированном облике чистокровного англосакса. Сэр Фрэнк любил спорт, усердно выполнял свои обязанности капитана артиллерии, не чурался прекрасного пола, кутил, приятно проводил время и был очень доволен собой. Он читал беллетристику и еженедельные издания о спорте, не забивал себе голову политикой, если только речь не шла о вероятном вторжении немцев, и всегда оказывал добрые услуги всем, кто к нему обращался. Его приятели-офицеры говорили, что он недурной малый, и это была высокая похвала от обычно сдержанных военных. В пользу Рендома свидетельствовал и тот факт, что у него не имелось врагов и о нем положительно отзывались все знакомые. Одним словом, сэр Фрэнк не обладал никакими выдающимися качествами, но никому не завидовал и не причинял зла, поэтому и ему никто не доставлял неприятностей. А посему выходило, что этот молодой офицер счастлив.

От такого человека, как Рендом, не приходилось ждать героических подвигов, да он и не стремился к славе. Тем не менее баронет любил свои занятия и собирался как можно дольше оставаться на военной службе. Он планировал жениться, создать большую семью и потом, выйдя в отставку, переехать в свое имение и безупречно играть роль деревенского сквайра, пока не придет время упокоиться на сельском погосте. Конечно, он не считал себя идеалом и не претендовал на святость. Сэр Фрэнк являл собой образчик настоящей посредственности, и в нем легко уживались хорошее и плохое. Богословы сулят праведникам рай, а злодеям – ад, но куда предстоит отправиться серому большинству человечества, такому как мистер Рендом, совершенно непонятно. Впрочем, этот вопрос никогда не мучил баронета. Он посещал церковь, но молился просто по привычке, ибо считал, что у него в жизни и так все сложится благополучно. Его устраивала такая поверхностная житейская философия.

Нетрудно догадаться, что столь посредственный, хотя внешне и симпатичный юноша не привлек бы мисс Кендал, поскольку, в отличие от Фрэнка, девушка была неординарной личностью. Наверное, поэтому она и влюбилась в Арчибальда Хоупа, который обладал напористым артистическим темпераментом, ярко демонстрировавшим все его достоинства и недостатки. Рендом никогда не имел собственного мнения, заимствуя его из книг или от товарищей и, словно зеркало, отражая то, что говорили окружающие. Хоуп был способен самостоятельно судить обо всем – не важно, верно или нет, и отстаивать свою точку зрения до хрипоты, а сэр Фрэнк в любой ситуации предпочитал согласиться с собеседником, ибо так проще. Люси унаследовала от родного отца независимый характер, поэтому и предпочла Арчибальда. Если бы молодой баронет женился на ней, то вскоре понял бы, что из мистера Рендома превратился в мужа леди Рендом, и слишком поздно раскаялся бы, что взял в жены второго Джорджа Элиота[10]. Когда он, сожалея в душе, поздравлял Арчи Хоупа с помолвкой, то едва ли понимал, от какой жалкой участи спасся.

Профессор Браддок, человек неглупый, не имел обо всем этом понятия, потому что занятия египтологией не оставляли ему времени на столь банальные вещи. По этой причине его попытка получить от Рендома финансовую помощь изначально не сулила удачи. Как позже признавался ученый, с тем же успехом он мог бы обратиться к моллюску: баронет наотрез отказался удовлетворять амбиции египтолога ценой счастья мисс Кендал. Встреча произошла в квартире сэра Фрэнка в форте на следующий день после того, как к профессору пожаловал капитан Харви с предложением о дальнейших поисках мумии. Из этой беседы профессор узнал нечто неожиданное для себя.

Было три часа пополудни, и молодой военный только что переоделся в штатское, когда денщик сообщил о визите мистера Браддока. Ученый, изначально настроенный получить согласие хозяина, почти вбежал в гостиную, едва не наступая слуге на пятки, и предстал перед сэром Фрэнком еще до того, как тот успел прочитать его визитную карточку. Квартира Рендома была обставлена очень скромно – видимо, именно так офицер понимал комфорт. Профессор небрежно пожал ему руку и неодобрительно огляделся по сторонам.

– Собачья конура! Настоящая собачья конура! – проворчал он себе под нос. – Обстановка, как в тюрьме. Вы живете тут, словно не в Англии, а в пустыне Сахара.

– Ну, там намного теплее, – спокойно ответил баронет, наслышанный о задиристости своего гостя. – Берите стул, садитесь, сэр.

– Жесткий, как кирпич! – возмутился Браддок усевшись. – Дайте мне подушку. Так-то лучше! Нет, я никогда не пью между обедом и ужином, благодарю. Сигару? О нет, спасибо, но, знаете ли, я не в том возрасте, чтобы превращать себе горло в дымоход. Не беспокойтесь. Присаживайтесь, нам нужно поговорить. Это важно. Да, и зажгите камин, а то у вас очень холодно.

Фрэнк неспешно проделал все, о чем просил профессор, затем сел и закурил.

– Я осведомлен о ваших неприятностях… – осторожно начал он.

– Неприятности! Боже мой! По-вашему, это просто неприятности?! – вспыхнул профессор.

– Я имел в виду смерть вашего помощника.

– Да-да. Молодой болван позволил себя убить. К тому же он потерял мою мумию. Вот это и есть настоящая неприятность, если вы меня понимаете.

– Зеленая мумия… – задумчиво посмотрел Рендом на огонь в камине. – Мне рассказывали о ней.

– Еще бы! – взорвался Браддок, потирая пухлые ручки. – Все в Гартли только об этом и судачат! Когда вы вернулись?

– В тот же день, когда пришел пароход с вашей мумией на борту, – невозмутимо объявил баронет.

Ученый подозрительно покосился на молодого человека и пробормотал:

– Интересно, почему вы датируете свои перемещения по моей мумии?

– У меня на то свои причины.

– Какие же?

– Видите ли, мумия…

– Да что с ней? Вам известно, где она? – Профессор моментально вскочил со стула и неприязненно уставился на сэра Фрэнка, раздраженный его равнодушием.

– Мне жаль, но я ничего не знаю о ней, – холодно ответил тот. – Сколько вы за нее заплатили?

– Да какая разница?! – фыркнул гость, вновь усевшись на свое место.

– В общем-то, никакой, но этим интересовался дон Педро де Гавангос.

– Кто это такой? Испанец-египтолог?

– Нет, сэр, вряд ли он ученый.

– Тогда зачем ему моя мумия?

– Вы забыли, профессор, что мумию привезли из Перу.

– И что с того? При чем тут дон Педро? Что вы скачете от одного к другому? – Браддок с грохотом отодвинул стул, подбежал к камину и встал на коврик задом к огню, сложив за спиной руки. – А теперь, сэр… – впившись взглядом в собеседника, как учитель в провинившегося ученика, продолжал он тоном, не терпящим возражений, – …теперь извольте изложить подробно, о чем вы говорите, и не пытайтесь увиливать.