Лис подлетел ко мне и загородил собой. Я слышала, как ящер остановился. Страх затерялся где-то под болью от кровоточащей груди.

— Что?! — спросил Лис непонятно кого.

Я приподняла лицо от колен и тут же бессильно опустила обратно. В памяти засели два янтарных глаза, один из которых покрылся сероватой пеленой, внимательно рассматривающих меня.

Лис оказался рядом. Его ладонь двигалась по моим ребрам. Друг, сбиваясь, шептал:

— Вроде органы не задеты… Это заживет… Бес подери! Царапина глубокая… Скверно…

Я перестала напрягать слух. Прикрыла веки и приготовилась к смерти.

И тут нечто непривычное ударило по вискам. В ушах заговорил незнакомый, шипящий, растягивающий звуки голос.

«Ты повелеваешь мною, хозяйка».

Сомнений не оставалось.

— Ты умеешь говорить? — с трудом спросила я, обращаясь к вновь замершей виверне. Во рту першило от рези.

«Нет. Века научили мыслить. Я могу общаться с хозяевами как с равными».

То ли мне почудилось, то ли существо неловко завалилось на колено подобно слуге перед князем.

— Лис…

— Да, я тоже слышу её. Не двигайся.

Он разорвал на мне блузу и стянул с плеч, развязал узел на запястье. Саднящие от ожогов руки как обдало кипятком.

Кровь змеящимися ручейками сбегала к животу. По груди тянулись четыре толстых пореза. Лис свернул рубашку в жгут и прижал к ране.

— Бесполезно, — я с усилием выдохнула. — Слишком глубокие. То, что я протяну пару часов, не облегчит ничью жизнь. Объясни лучше, почему со мной разговаривает виверна?

— Потом, — с жесткостью отмахнулся Лис. — У Радислава должна оставаться настойка. Та, против ран…

— Нет, сейчас! Радислав вряд ли откроет проход после всего случившегося… Эй, почему ты разговариваешь со мной? Хочешь пообщаться с поверженным врагом?

«На тебе сапоги Повелителей виверн, наших дрессировщиков и хозяев».

Лис схватил меня за начавшую неметь ладонь и приложил к повязке, надавив на грудь.

— Не вздумай отпускать! — приказал он, срываясь с места.

Друг принялся стучать в стену, молотить по ней кулаками. Безрезультатно.

Я начинала закашливаться и хрипеть.

«Ты умираешь, хозяйка».

Я не смогла ответить и только стерла с губ кровавую ниточку. Солоноватый вкус прочно поселился под языком.

— А ты способна впустить нашего друга внутрь? — опомнился Лис.

«Да, хозяин».

И виверна, неуклюже подойдя к Лису, дохнула на камень. Мрамор потек, как восковая свеча. Он стекал крупными каплями. Вскоре в стене образовалась дыра.

«Он не выйдет, — подумала я. — Я бы не вышла».

«Я могу его заставить», — тотчас отозвалось в затылке.

— Ты читаешь мысли?..

Вроде Лис просунулся в отверстие, но перед глазами троилось, картинка плыла, и я не могла быть уверенна в этом.

«Я связана с хозяевами», — кажется, существо не понимало изумления. — «Нам необязательно общаться. Я могу услышать их везде. Как и они меня».

«Всех?»

«Нет, лишь тех, кто обучен говорить со мной; тех, кого я приняла, хозяйка».

Лис не возвращался. А я едва цеплялась за обломки угасающего разума, готового померкнуть в любое мгновение. Но виверна поняла несказанный вопрос.

«Варрен, что ушел за вашим товарищем, вызволил меня», — вообще-то нет, но пусть так. — «Исполнил предназначение, указанное богами. Ты же надела сапоги повелителей. Постороннее существо не смогло бы. Никто бы не смог, ибо их столетиями охранял посланный богами стражник гор по имени Миодраг. Вы достойны говорить со мной. Иные — нет».

Мне вдруг стало невозможно холодно. Правая рука окончательно занемела. Колючая мука не отступала, но я переставала её различать. В последний раз натужно кашлянув, завалилась на бок. Веки бессильно прикрылись.

В ушах стоял звон. Звуки потеряли четкость, постепенно расплылись. Громче всего стучало собственное сердце. И, по-моему, оно замедлялось.

— Варрен, держи свою ящерицу на привязи! Иначе твоя страна лишится спасения, — разобрала я и почему-то улыбнулась.

Я лежала и вслушивалась в возню. Радислав выкрутил пробку из заветной бутылочки и пролил на раны пару капель.

— Не помогает, — причитал Лис. — Что делать?!

— Хватит паниковать, — осек охотник. — Это средство обязано подействовать. Сам видел, как оно остановило кровотечение в отрубленной ноге.

— Где ты его взял?

Я хотела вставить язвительное замечание, но губы приоткрылись и сомкнулись. Чувствительность потерял даже язык. Слабость тонкими мерзлыми пальцами вдавливала в пол.

— Купил. У ведьмы, — закончил Радислав. — Такая штука стоит сотрудничества.

— Но царапины не затягиваются. А вдруг в когтях виверны особый яд?

— Вполне вероятно… Тогда я бессилен. — Он сдавил тряпки на моей груди ладонью. — Кстати, чудовище безопасно?

Радислав не доверял ожившему ящеру — и не безосновательно. Я тоже не доверяла (тяжело верить тому, кто тебя прикончил), но не была способна продолжать своеобразный допрос.

Лис не ответил, но, наверное, кивнул или подал какой-то иной знак.

— А, будь что будет, — после паузы сказал Радислав.

Судя по ощущениям, он вылил всю бутылку. Та со звоном откатилась по полу. Холодные капли остужали скребущуюся по ребрам боль. Бесполезно. Я всё так же задыхалась и кашляла кровью.

Или нет…

Умирать резко перехотелось. Сознание прояснилось, даже слишком. Зал заиграл яркими красками, отблесками кристаллов; тона обострились. Я проморгалась и с удивлением посмотрела на спутников.

— Ничего себе лекарство, — только и смогла вымолвить я.

Рана побаливала, но скорее как застарелая травма. Тянула и чесалась. На ней появилась коричневатая корочка. В горле исчез соленый ком, а вдыхать стало легче.

— Жива! — Лис хлопнул в ладоши так, будто я принесла ему сладостей.

— Объяснитесь-ка о вашем новом друге…

— Поддерживаю, — подтвердила я. — Меня чуть не прибили, а теперь величают хозяйкой и утверждают, что дело в сапогах.

После неожиданного воскрешения во мне проснулся неясный задор. Я уперла кулаки в бока и, склонив голову, рассмотрела прилегшее на лапы чудовище. То мерно дышало, раздувая круглые широкие ноздри. Столь же ужасное, как раньше, но хотя бы умиротворенное. Оно лежало, и я еле-еле доставала ей до спины макушкой. Да, если бы когти попали не наотмашь, то мои куски соскребали со всех углов.

Я поежилась от представленного.

Лис подошел к виверне и боязливо дотронулся до её чешуи. Ящер и не дрогнул.

— Теплая… — оповестил он. — И склизкая. А насчет общения…

— Оно ещё и общается? — со святым ужасом влез Радислав.

Я почти дошла к существу, но охотник схватил меня за локоть и развернул к себе, протянув окровавленную рубашку.

— Оденься и не лезь, куда не следует. Лежала бы, пока затягиваются раны.

— Я прекрасно себя чувствую, — не согласилась я, заползая в подсохшую ткань. Ожоги напомнили о себе жжением.

— А недавно чуть не отдала душу богам. И ответь на вопрос.

— Да, она говорила со мной. Объяснила, что мало кто способен слышать её, а Лис якобы спас, посему ему можно. А у меня сапоги…

Друг же, потеряв всякое понятие самосохранения, бесстыдно ощупывал конечности виверны. Та не реагировала, что подзадоривало варрена. Ещё чуть-чуть, и он пойдет пересчитывать её клыки.

— Сапоги, и что? — перебил Радислав.

— Они — символ хозяина, кажется. Для виверн.

Я с трудом подбирала слова. В голове словно развели густой кисель.

— Получается, тот дяденька был необычным торговцем? — Лис почесал подбородок. — Раз настырно втюхивал их тебе?

— Или вовсе не торговцем, — добавила я. — Виверна упомянула об их стражнике. Как звали того мужика с базара?

Лис передернул плечами.

— А по мне, банальное везение. — Радислав привычно опустил нас с небес. — Я-то откуда знал, кто ваш торговец? Проследил, увидел, как ты их примеряла. И, подумав с полночи, а достойна ли ведьма вознаграждения, купил. Так легли звезды, удача. Не более.