— А чего вы ожидали? — не выдержал Радислав после недлительного таскания со мной на шее. — Нас в ордене не мешки таскать заставляли. Если я обучен чувствовать ведьму, то почему не могу ей противостоять?

— Но тогда об этой вашей способности узнали бы!

— А ты часто видела чернокнижников, позволяющих врагу подойти на близкое расстояние? Я и не такое могу, но «не такое» мне обычно не пригождалось.

Пришлось признать его правду и смириться с ней.

День медленно, но верно близился к закату. В горах резко похолодало, ветер пробирал до костей ледяными цепкими лапами. В покрытой розовым туманом низине властвовало последнее, уходящее солнце, но досюда оно не добиралось; стемнело. А мы никак не могли остановиться для ночлега. Узенькие извилистые тропки прерывались полным отсутствием оных. Иногда те расходились на ответвления, поросшие травой и затертые веками и песком. Пару раз попадались пещеры, намертво заваленные камнями. Чем дальше мы шли, тем сильнее я понимала, что когда-то Пограничные горы жили. Тут обитали живые существа, они знали дороги, ориентировались в горных развилках и каменных указателях.

А вот я без старенькой карты ни за что бы не нашла верного пути и застряла где-нибудь посередине, что, кстати, случалось с нашими предшественниками — за день ходьбы попалась парочка скелетов в обветшалых одеждах. Мертвые путешественники обычно располагались в нишах, где их не доставали дожди и снега, но «искателем приключений» это не помешало умереть.

Нам пока везло. Плутали, но не терялись, постоянно сверяясь с запутанной картой, на обратной стороне которой была подробная схема развилок. Изредка дорожек оказывалось больше или меньше, чем на бумаге, но мы выбирали наиболее вероятную. В тупик забрели лишь однажды, когда путь окончился резким обрывом. Усталость всё чаще напоминала о себе. Даже Лис растерял былую резвость, а уж про меня с охотником и говорить нечего. Мы мечтали о покое. Желательно, вечном.

И тут свершилось долго ожидаемое. Нет, не привал. При очередном повороте тропа — чисто номинальная, потому как давно приходилось карабкаться вверх — кончилась, уступив намертво заваленной камнями пещере.

Я застонала. Лис издал неразличимое мычание, а Радислав хлопнул себя по ногам.

— И это всё?!

— Пришли?

— Что делать?

— Нужно убираться отсюда.

— Ну да, больше нам ничего не светит.

— Какой толк теперь уходить? Мы и лошадей прогнали. А до деревни идти да идти.

— Я же говорил…

— Нет, но может…

Три голоса слились в сплошное разочарование. Радислав первым подошел к завалу и ударил эфесом меча по камням. Те и не шелохнулись.

— А если разбить вход чародейством? — спросил Лис и обратился ко мне: — Сможешь?

Возможно, но не разрешенными способами.

— Если один нервный типчик не станет читать мораль о вреде черной волшбы, то постараюсь.

Радислав многозначительно хмыкнул и нарочно отвернулся. Лис предусмотрительно отступил.

Я встала напротив завала и достала многострадальный ножик, которым привычно полоснула по коже. Странно, но на сей раз я перестаралась; не почувствовала силы нажима. Лезвие глубоко вошло в ладонь, и ту разорвало сотней мелких уколов. Кровь потекла ручейком по сгибу.

Ладно. Умения стоят жертв.

…Представь молоточек, стучащий по завалу. Он аккуратно пробивает первый камень, трещины пробегают бороздками по нему. Остальные мы расшатаем сами. Легонький удар, длинная паутинка из пробоин…

В глазах пошло пятнами и потемнело. Я требовала слишком мощных чар, съедающих и непосильных, но продолжала представлять нить за нитью разломы и малюсенькие сколы. Как иначе понять грань собственных возможностей? Только опытным путем.

Отвлек от плетения громкий взрыв. Камни не дождались «молоточка» и посыпались под самыми причудливыми углами, вылетая словно стрелы из лука. Лиса бы они не задели, охотник отбежал так, что каменный град его не тронул. И только я, возвышаясь напротив входа в пещеру, понимала, что непременно получу осколком по беспокойной головушке.

— Мамочки, — пискнула я, падая навзничь.

Сверху что-то навалилось, помешав мне встретить смерть под обломками. От взметнувшегося дымной завесой песка перехватило дыхание.

Я лежала, кашляла, баюкала прижатую к щеке окровавленную ладонь. И явственно понимала, что, вернувшись домой — если сумею, — непременно обращусь в послушницы храма, дабы навеки отречься от бесовского дара.

Туман из каменной крошки потихоньку рассеялся. Я ощущала на себе тяжесть чьего-то тела и силилась подняться.

— Ты жива?! — кричали сверху.

Радислав развернул меня и пощелкал пальцами возле лица. Склонился и Лис. Озабоченность проявилась в его сведенных на переносице бровях. Спутники выглядели крайне недовольными внешностью лежащей перед ними ведьмой.

Ну уж, извините, я тут жизни спасаю, а вы придираетесь к мелочам.

— Сла-ава, — протянул варрен.

Я лежала и рассматривала звездное небо. Виски разрывались болью, им вторила раненая ладонь. Нет, обязательно откажусь от чародейского искусства. Стану прилежной матушкой, рожу детишек, найду мужа. Лучше — наоборот.

Перевела помутневший взгляд с одного вероятного кандидата на второго. Выбор невелик, но сойдет.

— Никто не хочет стать отцом моих детей? — заявила я, как можно невиннее дергая ресницами.

— Она рехнулась. — Лис покачал головой.

— Вставай, ведьма, — посоветовал Радислав. — Холодно, простудишься.

Он протянул руку.

— О, заботливый. Ты-то и нужен.

Лис впал в припадок всхлипывающего хохота.

— Если не встанешь, придется тебя нести. — Радислав перешел к угрозам.

— Неси. — Я широко развела конечности и разлеглась звездой.

Охотник прищурил глаз, а через мгновение я уже свисала с его плеча, перекинутая туда сильным броском.

— Эй, по-другому! — вопила я, разом перехотев умирать.

— Как есть. Идем. Проход совсем обвалился.

Нет, оставлю мысли о спокойной старости на момент самой старости. Любопытство дороже. Зря, что ли, шли через всю карту?

— Темновато будет, — Голос Лиса эхом разнесся из пещеры.

Он, пошарив по стенам, обрадовано известил, что нашел факел. К сожалению, не горящий факел — вещь с сомнительной полезностью.

— Зажечь огонь?

Мне-то, свисающей со спины охотника, свет не требовался, но и поздороваться носом с полом по чьей-нибудь неосторожности обидно.

— Ага, а заодно разнести пещеру, — недовольно отозвался Радислав, взваливая меня поудобнее и перешагнув через поваленные камни. — Где-то была спичка, погодите.

Богатый. Мне, например, не приходилось пользоваться спичками. Заморская роскошь стоила дорого, горела мало, оставляла после себя противный запашок, въедающийся в нос. Поговаривали, будто их делали из слюны виверны, но возникали определенные сомнения.

Охотник прислонил меня к стене, словно я могла завалиться на бок. Затем порылся в карманах штанов, похлопал себя по рубашке, пошарил по сумкам. Я собиралась съязвить по поводу того, как плохо хвастаться тем, чего нет, но Радислав повторил осмотр карманов и достал из одного коробочек с мизинец. Я взяла его и рассмотрела иноземную вязь по краям.

Спичка запылала ярким рыжеватым пламенем. Огонь перекинулся на факел, и тот мог осветить, казалось, всё помещение. Но нет, когда мы прошли внутрь, то поняли, что света едва хватает на локоть-другой обзора.

— Темно, как в задн… — начал было Лис, но получил от меня затрещину и замолк.

— Пойдемте? — Я учтиво уступила ход спутникам.

— А сама? — В голосе Радислава появилась настороженность.

— Лезть вперед мужчин неприлично. Должно же быть уважение.

— Раньше тебе отсутствие оного не мешало. Признай, ты трусишь.

— Не-ет.

Тут на плечи резко опустились чьи-то руки. От неожиданности я завизжала. Лис с Радиславом довольно рассмеялись и, взяв меня под локти, потащили по узенькому проходу.