— Не природа. Разум людей, подобных вам, — ответил Кэмден. Эти слова поразили Сьюзан больше, чем все сказанное ранее. Финансист не сводил с нее глаз. В груди Сьюзан что-то сжалось.

— Полагаю, — заметил доктор Онг, — что мы немного вышли за рамки нашего совещания. Мистер Кэмден, если у вас нет больше вопросов, может быть, мы вернемся к правовым аспектам, затронутым мисс Салливан и мистером Яворски. Благодарю вас, доктор Меллинг.

Сьюзан кивнула. Даже не глядя на Кэмдена, она чувствовала его присутствие.

Дом выглядел примерно так, как она представляла, — громадное сооружение в стиле Тюдор на берегу озера Мичиган к северу от Чикаго. Между воротами и домом густо росли деревья, а к волнам озера тянулось открытое пространство. Спящую траву покрывали пятна снега. Сьюзан работала с Кэмденами уже четыре месяца и сегодня впервые навестила их.

Приехала еще одна машина. Грузовик по изогнутой подъездной дорожке подрулил к служебному входу в торце здания. Один из рабочих позвонил в дверь; второй начал выгружать из кузова детский манеж в пластиковой обертке. Розовые и желтые кролики на белом фоне. Сьюзан на мгновение зажмурилась.

Кэмден сам открыл ей. Похоже, он изо всех сил пытался скрыть беспокойство.

— Зачем вы приехали, Сьюзан!

— Решила предупредить ваш визит, Роджер. Миссис Кэмден дома?

— В гостиной.

Кэмден провел ее в большую комнату с камином. Английская мебель, репродукции картин, изображающих собак или корабли… все висит дюймов на восемнадцать выше, чем следовало бы. Наверное, интерьером занималась Элизабет. Она не встала со своего кресла, когда вошла Сьюзан.

— Я отниму у вас несколько минут, — сказала Сьюзан. — Мы получили результаты анализов аминокислот, ультразвукового обследования и теста Лэнгстона. Имплантированный зародыш развивается нормально. Однако возникло осложнение.

— Какое? — Кэмден достал сигарету, взглянул на жену и положил сигарету обратно.

— Миссис Кэмден, по чистой случайности в ваших яичниках в прошлом месяце развились яйцеклетки. Мы взяли одну для генной хирургии. Вторая яйцеклетка тоже была оплодотворена. Вы носите в себе два зародыша.

Элизабет Кэмден застыла:

— Близнецы?

— Нет, — ответила Сьюзан и тут же поправилась: — Я хочу сказать, да. Они близнецы, но генетическим изменениям подвергся один. Другой будет так называемый нормальный ребенок. А я знаю, что вы не хотели такого.

— Да. Я не хотел, — сказал Кэмден.

— А я хотела, — выговорила Элизабет. Кэмден бросил на нее яростный взгляд и на сей раз закурил. Сьюзан подозревала, что Кэмден затягивается чисто машинально.

— Влияет ли на зародыш присутствие другого плода?

— Нет, — уверила Сьюзан. — Конечно, не влияет. Они просто… сосуществуют.

— Вы можете сделать аборт?

— Придется изъять оба зародыша. Удаление немодифицированного эмбриона вызовет изменения в плаценте и, возможно, спонтанный выкидыш второго. — Она глубоко вдохнула. — Разумеется, есть и другой путь — начать все с начала. Но, как я уже говорила, вам очень повезло, что искусственное оплодотворение произошло всего лишь со второй попытки. Некоторым парам требуется восемь или десять попыток. Если придется все повторить, процесс может весьма затянуться.

— Повредит ли присутствие второго зародыша моей дочери? — спросил Кэмден. — Она будет полноценно развиваться? Или что-либо изменится на поздней стадии беременности?

— Нет. Я вижу только одну реальную угрозу — преждевременные роды.

— Насколько раньше? Это опасно для матери?

— Почти наверняка нет.

Кэмден продолжал курить. В дверях появился слуга:

— Сэр, звонят из Лондона. Джеймс Кендалл от мистера Иагаи.

— Я отвечу. — Кэмден встал, не сводя глаз с жены. — Все будет в порядке, Элизабет. Не волнуйся.

Целую минуту женщины сидели молча. Сьюзан чувствовала разочарование — не такого Кэмдена она ожидала увидеть. Она вдруг ощутила, что Элизабет Кэмден усмехается.

— О да, доктор. Он такой. Властный. Но ребенок слишком много для него значит. — Она тихо, взволнованно рассмеялась. — Двое. Вы… вы знаете, какого пола другой?

— Оба эмбриона женского пола.

— Я хотела девочку. И теперь она у меня будет.

— Так вы не станете прерывать беременность?

— О нет. Спасибо за то, что приехали, доктор. — Сьюзан явно давали понять, что визит окончен. Никто не провожал ее. Но когда она уже садилась в машину, Кэмден выбежал из дома.

— Сьюзан! Я хотел поблагодарить вас. Вы проделали такой путь, чтобы сообщить лично.

— Вы уже поблагодарили.

— Да. Хорошо. Вы уверены, что второй зародыш не повредит моей дочери?

— Зародыши абсолютно безопасны друг для друга, — сказала Сьюзан.

Он улыбнулся. И промолвил тихо и грустно:

— И вы считаете, что оба должны быть одинаково важны для меня. Чушь. Почему я должен притворяться? Особенно перед вами.

Сьюзан открыла дверцу машины. Нет, к этому она не готова… Кэмден нагнулся, чтобы закрыть дверцу, в его поведении не было и намека на флирт.

— Мне следует заказать второй манеж.

— Да.

— И второе детское сиденье для машины.

— Да.

— Но не вторую ночную няню.

— Это вам решать.

— И вам. — Внезапно он резко наклонился и поцеловал ее. Вежливый и преисполненный уважения поцелуй потряс Сьюзан. Даже похоть и властность оставили бы ее равнодушной, но это… Кэмден опередил ее реакцию: он захлопнул дверцу машины и пошел к дому. Сьюзан дрожащими руками держалась за руль, пока шок не сменился веселым удивлением — это был нарочито остраненный поцелуй, специально придуманная загадка. И похоже, продолжение не заставит себя ждать.

Интересно, как Кэмден назовет своих дочерей?

Доктор Онг шел по полуосвещенному больничному коридору. Сестра, дежурившая у входа в родильное отделение, шагнула вперед, намереваясь остановить его — была полночь, часы посещений давно истекли, — но, узнав, отступила на свой пост. За углом было вмонтировано обзорное стекло в детскую. К немалому раздражению Онга, Сьюзан Меллинг стояла здесь, прижавшись к стеклу, и плакала.

Онг никогда не любил женщин. Даже самые выдающиеся из них не способны, очевидно, сдерживать свои эмоции и не выставлять себя в чертовски идиотском виде.

— Посмотрите. — Сьюзан с легким смешком вытерла глаза. — Доктор, вы только взгляните.

Роджер Кэмден в халате и маске держал младенца в белой распашонке и светлом одеяльце. Синие глаза Кэмдена — театрально синие, в жизни у мужчины не должно быть таких ярких глаз — сияли. Головку новорожденной покрывал светлый пушок; у нее были широко расставленные глаза и розовая кожа. Всем своим видом Кэмден словно показывал, что ни один ребенок на свете не обладал такими достоинствами.

— Роды без осложнений? — спросил Онг.

— Да, — всхлипнула Сьюзан Меллинг. — Идеальные. Элизабет чувствует себя хорошо. Она спит. Разве он не прекрасен? Самый предприимчивый из всех, кого я знала в жизни. — Она вытерла нос рукавом. Онг понял, что Сьюзан пьяна. — Я когда-нибудь говорила вам, что была обручена? Пятнадцать лет назад, еще в колледже. Я разорвала помолвку, потому что он стал казаться мне таким скучным. О Боже, зачем я все это рассказываю? Извините.

Роджер Кэмден положил младенца в маленькую колыбельку на колесиках. Табличка над ней гласила: НОВОРОЖДЕННАЯ КЭМДЕН, ДЕВОЧКА, 1. 5,9 фунта. Ночная дежурная снисходительно наблюдала за ним.

Онг отправился писать отчет. В этих обстоятельствах докладу Меллинг нельзя доверять. Беспрецедентный шанс зафиксировать все подробности генных изменений при наличии контрольного ребенка, а Меллинг больше интересуют собственные сентиментальные бредни. Стало быть, придетсяотдуваться самому. Ему не терпелось узнать подробности. И не только о румяной малютке на руках у Кэмдена. Он желал знать все о рождении ребенка, лежащего в другой колыбельке, где было написано: НОВОРОЖДЕННАЯ КЭМДЕН, ДЕВОЧКА, 2. 5,1 фунта.