— Это ужасно! — выпалила миссис Кэмден.

Когда они ушли, Онг принял десять миллиграммов циклобензаприна-3. Старая рана опять болит. Он долго стоял у окна, ощущая, как исчезает боль в висках и постепенно приходит спокойствие. Внизу мирно плескалось озеро Мичиган. Прошлой ночью полиция в очередной рейд прогнала всех бродяг, они еще не успели вернуться. Только жалкие пожитки пестрели в кустах прибрежного парка: потрепанные одеяла, газеты, пластиковые мешки, трогательно напоминавшие попранные знамена. Незаконно спать в парке, незаконно входить в него без разрешения местного жителя, незаконно быть нищим и не иметь собственного дома. Одетые в униформу смотрители парка начали методично собирать мусор и заталкивать их в чистые самоходные контейнеры.

Онг снял трубку и набрал номер председателя Совета директоров Биотехнического института.

Четверо мужчин и три женщины сидели вокруг полированного стола красного дерева в зале заседаний. «Доктор, адвокат, индейский вождь», — вспомнила детскую считалочку Сьюзан Меллинг, по очереди взглянув на Онга, Джуди Салливан и Кэмдена. Она улыбнулась. Доктор заметил ее улыбку и застыл, как замороженный. Индюк. Джуди Салливан, институтский адвокат, повернулась и тихо сказала что-то худому и нервному адвокату Кэмдена. Его хозяин, Роджер Кэмден, индейский вождь, казался самым беспечным в этом зале. Как это ему удалось стать таким богатым, начав с нуля? Благодаря своей энергичности, что ли? Кэмден просто сиял, лучился; он так отличался от других будущих родителей, что Сьюзан не на шутку им заинтересовалась. Как правило, будущие папы и мамы — особенно папы — сидели здесь, как на церемонии слияния корпораций. Кэмден же выглядел, будто пришел на день рождения.

Так оно, конечно, и было. Сьюзан улыбнулась ему, и ей стало приятно, когда он улыбнулся в ответ. Интересно, каков он в постели? Онг величественно нахмурился и встал.

— Леди и джентльмены, приступим. Вероятно, сначала надо всех представить. Мистер и миссис Роджер Кэмден — это, разумеется, наши клиенты. Мистер Джон Яворски, адвокат мистера Кэмдена. Мистер Кэмден, это Джуди Салливан, руководитель юридического отдела института; Сэмюэль Креншоу, представитель директора института доктора Брэда Марстейнера, и доктор Сьюзан Меллинг, разработавшая генетическую программу воздействия на сон. Несколько правовых замечаний, представляющих интерес для обеих сторон…

— Забудем на минуту о контракте, — перебил Кэмден. — Поговорим о сне. Я бы хотел задать несколько вопросов.

— Что вас интересует? — спросила Сьюзан.

Глаза Кэмдена ярко синели на грубоватом лице. Он оказался совсем не таким, как она ожидала. Миссис Кэмден выглядела то ли мрачной, то ли испуганной.

Онг кисло сказал:

— Доктор Меллинг, вам слово.

Сьюзан предпочла бы отвечать на вопросы. Ей было любопытно, как поведет себя Кэмден. Но она не стала дальше испытывать терпение Онга и послушно встала.

— Позвольте начать с краткой характеристики. Исследователи давно выявили три фазы сна. Первая — «медленный», который дает дельта-волны на электроэнцефалограмме. Вторая — сон «быстрых движений глаз», или БДГ, гораздо более глубокий, при котором появляется большинство сновидений. Эти две фазы образуют период «основного сна». Третья фаза «необязательный сон». Некоторые люди успешно обходятся без него и спят три-четыре часа за ночь.

— Это про меня, — сказал Кэмден. — Я добился этого тренировкой. А могут ли так все остальные?

Похоже, намечается все-таки диалог.

— Нет. У каждого свой механизм сна. Соединительные ядра в стволе головного мозга…

— Не стоит сильно углубляться, Сьюзан, — перебил Онг. — Придерживайтесь общеизвестных фактов.

— Соединительные ядра регулируют равновесие между нейронами-передатчиками и пептидами, которое порождает потребность во сне, не так ли?

Сьюзан не смогла удержать широкую улыбку. Кэмден, этот безжалостный финансист, ждет похвалы, словно приготовишка. Онг совсем скис. Миссис Кэмден смотрела в окно.

— Правильно, мистер Кэмден. Вы усвоили урок.

— Это же моя дочь, — ответил Кэмден, и у Сьюзан перехватило дыхание. Давненько она не слышала подобного благоговения.

— Значит, — продолжала Сьюзан, — вам уже известно, что люди спят потому, что мозг нуждается в отдыхе. Исследования последнего двадцатилетия показали, что это единственная причина. Ни «медленная» фаза сна, ни БДГ-фаза не выполняют каких-либо функций, которые нельзя было бы осуществить, пока организм бодрствует. Многие процессы могут происходить во время бодрствования, если произвести нужные гормональные изменения.

Сон играл важную роль в эволюции. После того как голодные предки млекопитающих набивали брюхо и разбрызгивали сперму, сон держал их подальше от хищников, помогая выжить. Но сейчас это рудимент, подобно аппендиксу. Поэтому можно выключить его на генетическом уровне.

Онг терпеть не мог, когда Сьюзан чересчур упрощала. Какое легкомыслие. Если бы заседание вел Марстейнер, никакого «брюха» или «спермы» не было бы.

— А что скажете о сновидениях?

— Они не нужны. Остаточная бомбардировка коры головного мозга, чтобы держать его в состоянии полуготовности отразить нападение хищника во время сна. Бодрствование для этой цели подходит больше.

— Почему же тогда оно сразу не вытеснило сон?

Кэмден пытался подловить ее. Восхищенная такой наглостью, Сьюзан щедро одарила его ослепительной улыбкой.

— Я уже говорила: инстинкт самосохранения. Но когда налетает современный хищник, скажем, инвестор в транснациональную информационную систему, безопаснее не спать.

— Какая доля БДГ-фазы у зародыша и младенца? — выпалил Кэмден.

— Опять-таки рудимент. Мозг прекрасно развивается и без нее.

— А восстановление нейронов во время медленной фазы?

— Верно. Но оно может происходить и во время бодрствования, если молекула ДНК запрограммирована на это.

— А производство энзимов роста?

Сьюзан опять поглядела на него с восхищением.

— Продолжается. Генетическое регулирование привяжет его к другим изменениям в шишковидной железе.

— А…

— Побочные эффекты? — встряла миссис Кэмден.

Сьюзан повернулась к Элизабет Кэмден. Она и забыла о ее присутствии.

— Хороший вопрос. — Сьюзан сделала паузу; она наслаждалась. — По сравнению со своими сверстниками неспящие дети, уровень интеллектуального развития которых не корректировался, более умны, жизнерадостны и лучше решают задачи.

Кэмден вынул сигарету. Эта архаичная привычка неприятно поразила Сьюзан. Затем она поняла, что Роджер Кэмден скрывает свои чувства этим демонстративным жестом.

— Позвольте мне объяснить, — сказала Сьюзан. — Сон возникает потому, что осаждаемая со всех сторон нейронами кора старается разобраться в возникающих образах и воспоминаниях, затрачивая на это уйму энергии. Если исключить эти издержки, мозг не будет страдать от испаза и сможет лучше справляться с поступающей извне информацией.

Врачам уже более полувека известно, что антидепрессанты полностью подавляют БДГ-фазу. Последние исследования доказали также справедливость обратного. Неспящие дети — жизнерадостные, открытые… веселые.

— А какой ценой? — миссис Кэмден изо всех сил сохраняла невозмутимость, но губы ее дергались.

— Никакой. Никаких побочных воздействий.

— Пока! — резко возразила миссис Кэмден.

Сьюзан пожала плечами:

— Пока.

— Им же всего четыре года!

Онг и Креншоу пристально смотрели на нее. Жена Кэмдена заметила это — она откинулась назад и поплотней запахнула шубку, ее лицо стало бесстрастным.

Кэмден выпустил облако дыма.

— За все надо платить, доктор Меллинг. — Сьюзан понравилось, как он произнес ее имя.

— Как правило — да. Особенно при генетических вмешательствах. Но мы не обнаружили ничего отрицательного. — Она улыбнулась Кэмдену. — Неужели слишком трудно поверить, что единственный раз природа дала нам нечто по-настоящему прекрасное, полезное? Без скрытых подвохов?