Как могучий эликсир от малярии в Камеруне лихо шла водка — опять же из-за ее вкуса и цвета.

— Не снабдишь ли меня вашим чудесным белым напитком, Владимир? Вся семья в лежку, — как-то обратился ко мне Фабиан, коллега из Камерунского агентства печати.

И действительно: по его собственному признанию, одной бутылкой «Столичной» он за какую-то неделю поднял на ноги всю семью и даже нескольких соседей.

Многие шарлатаны набивают себе кошелек, спекулируя на вере граждан в целебность уколов. Вообще говоря, африканцы без ума от уколов, поскольку боль рассматривают как признак расставания недуга с телом. Есть боль — надежное лекарство, нет боли — лекарство не лечит. Впечатлительным пациентам местные эскулапы прописывают раз в неделю впрыскивать антибиотики и даже просто воду.

Темпы выздоровления больных в Африке бывают умопомрачительными. Вот характерный случай. Почти двухметрового роста врач-американец, чьи рыжие волосы выдавали ирландское происхождение, безрезультатно пытался внушить африканцу, что ему не требуется никаких уколов. Пациент же настаивал, что лишь укол может спасти его, что чувствует он себя скверно и слабеет с каждой минутой. В конце концов американец сдался и вколол ему ампулу витамина С. После укола больной вскочил на ноги и побежал, пританцовывая и вопя во весь голос, что он исцелен.

Американец остолбенел от изумления. А потом, обращаясь к присутствующим европейцам, вымолвил: «Они совсем как дети». Он не понимал, что сам укол для африканца обладал великой исцеляющей силой.

При некоторых болезнях знахари, однако, считают уколы опасными. Детей, заболевших желтой лихорадкой, часто не кладут в больницу именно из боязни, что там сделают укол и они умрут. Результаты такого предрассудка бывают плачевными.

Достаточно эффективными средствами считаются и капсулы. Их предпочитают для залечивания ран. При некоторых болезнях капсулы принимают внутрь. Один молодой человек объяснил, что капсулы воспринимают как сильнодействующее средство, поскольку они наглухо упакованы в пластик и их трудно разжевать.

Здравоохранение в Африке не жалуют. Финансируется оно крайне скудно. Правительства повсеместно меньше всего думают о народном здоровье. Продолжительность жизни здесь в среднем 40 лет как для мужчин, так и для женщин. Конечно, есть в Африке больницы со специальным оборудованием и квалифицированным персоналом. Но большинству жителей они не по карману. Кроме того, многие медсестры требуют приносить белье, полотенца и термосы, вымогают взятки за уколы и анализы. Так что люди предпочитают заниматься самолечением.

Итак, использование в Африке достижений западной медицины создает в определенном смысле угрозу общественному здоровью. Беда в том, как уже говорилось, что многие лекарства, запрещенные на Западе, экспортируются в развивающиеся страны. Чрезмерные их дозы опасны. Были случаи, когда превышение доз или прием запрещенных лекарств оборачивались отравлением и даже смертельным исходом для детей и даже взрослых.

Антрополог Мелвиль Херсковиц признает, что всякие новшества бесполезны и обречены на неправильное толкование, если не будут гармонично, с большим тактом приспособлены к исстари сложившимся идеям.

— Можно доказывать тысячу раз, что пилюли и таблетки предназначены для иных целей и от иных болезней, местные же жители все равно будут смотреть на них по-своему и принимать их так, как это диктует им опыт предков, их сознание. И ничего тут не поделаешь. Позаимствовав что-то наше, они переосмысливают это «что-то», вносят в него нечто отличное от того, что привычно для нас! — говорит Мелвиль Херсковиц.

Где же выход? И есть ли он?

— Разумеется, есть, — уверен французский врач Жан-Пьер Биллем.

В 1987 году вместе с Бернаром Кушнером он основал ассоциацию «Босоногие врачи» (оба специалиста в свое время участвовали в основании организации «Врачи, не признающие границ»). В рамках «Босоногих врачей» была разработана оригинальная программа действий, основанная на этномедицине или медицинской антропологии.

— Наша ассоциация старается приспособить свою деятельность к социально-культурным реалиям стран Африки, шире использовать местные природные ресурсы в интересах охраны здоровья, опереться на традиционных знахарей, опыт народной медицины, — говорит Жан-Пьер Биллем.

Прежде чем отправиться на работу в какую-то страну, «Босоногие врачи» основательно изучают образ жизни ее населения, традиции, обычаи, обряды, музыку, пищу, религии, местное понимание священного и святого, общепринятый здесь подход к болезни. Благодаря этому терапевтам легче консультировать местных жителей.

— Какой, например, смысл делать прививку истощенному, плохо питающемуся ребенку, организм которого из-за нехватки белка не в силах выработать необходимое количество антител для иммунной защиты? Как бороться против детской смертности, если матери не получили элементарнейших понятий о гигиене, профилактике болезней и диете? — задает вопросы журналистка Жоэль Даро.

Итак, современная медицина с ее химическими лекарствами, мудреной технологией, видимо, плохо приспосабливается пока к нуждам населения третьего мира. Но эти страны обладают богатейшим опытом предков в народном целительстве. По мнению врача Халдфана Малера, наследственное искусство травников должно быть поставлено на службу африканцев: многие растения, известные знахарям и колдунам, имеют действительно лечебные свойства. Без них бедней была бы современная медицина.

Фактически речь идет о встрече разных цивилизаций, живущих на Земле. Готовясь к знакомству с инопланетянами, земляне пока не нашли общего языка между собой и не понимают друг друга.

Он сидел с важным видом, развалившись в кресле. Его тонкие губы были похожи на нитку, а самолюбие и спесь проступали на лице, выдавая глубинное состояние заметно ущемленной психики. Мне вдруг вспомнились слова отца Алексея Ельчанинова, заметившего, что у падшего человека рассудочный взгляд на вещи полностью вытесняет их духовное постижение.

Всегда надушенный дорогими духами, неизменно хладнокровный и рассудительный на вид, не упускающий случая намекнуть на близкие отношения с сильными мира сего, он производил впечатление хозяина жизни. Говорил тонкогубый отрывисто, явно претендуя на «высоколобость», или, как у нас сейчас говорят, яйцеголовость, но ничего оригинального или занятного сказать ему было не дано, ибо ум его крошечный, а логика обывательская, плотская. От его присутствия веяло холодом, а внимание и любезность заставляли насторожиться. «Прекрасный на вид плод инжира может быть червивым внутри», — подметили зулусы. На первый взгляд он казался миролюбивым, но стоило присмотреться повнимательнее, как становилось очевидно: он враждебен и завистлив. Быть может, тонкогубый и не был сам в том виноват, ибо зло в человеке порой поселяется и укореняется сначала помимо его воли, а потом уже именно по его свободной воле остается в нем, забирает силу. Такой человек подобен вирусу, проникающему в душу и тело того, кто оказался рядом.

Поначалу я думал, что обостренная реакция на «червивых» — результат моей нетерпимости, и корил себя за это. И наверное, делал правильно. Но однажды, будучи в Африке, я убедился, что в подобной нестыковке людей есть нечто более загадочное. Более того, это слепое самообожание наносит вред здоровью общества в целом, ибо способная на низость себялюбивая натура, подобно ветру, разносит боль и огорчения.

Во время поездки в Южную Африку я сделал для себя неожиданное открытие: зулусы, коса, венда, тсонга и другие южные банту связывают свои болезни и беды не только с колдовством, но и с неосознанной порчей, когда один человек отрицательно влияет на другого. Вот почему африканец, попав в неприятное положение, пытается понять, кто виноват. Колдун или кто-то другой? «Африканцы придают особое значение пребыванию человека в опасной среде, где он подвергается воздействию других людей, событий и предметов. Вот что провоцирует, на их взгляд, несчастья», — подтвердил мое «открытие» профессор Университета Виста Мпиякхе Кумало.