После убийства Александра II столица впала в оцепенение, все ожидали новых противоправительственных выступлений, но их не последовало. Постепенно начало проявляться робкое движение к созданию обороны от нападения предполагаемых, но никому не ведомых злых сил. Петербургского градоначальника Ф. Ф. Трепова 8 марта сменил генерал-майор М. Н. Баранов. Первой своей целью он поставил запугать молодого монарха, и ему это удалось. Имея право доклада вне очереди, он ежедневно изводил Александра III небылицами о раскрытых им заговорах, кровавых расправах, ночных погонях и прочим вздором. 27 марта император, не предупредив окружение, покинул столицу и заперся в Гатчинском дворце. Его испуг, связанный с убийством отца, усугублялся фантазиями Баранова, неосведомленностью об истинном состоянии дел в империи и поведением наиболее близко стоявших к нему лиц. «Когда собираетесь ко сну,— советовал Победоносцев своему венценосному воспитаннику,— извольте запирать за собой двери — не только в спальне, но и во всех следующих комнатах, вплоть до входной. Доверенный человек должен внимательно смотреть за замками и наблюдать, чтобы внутренние задвижки у створчатых дверей были задвинуты» [173].

Баранов и превосходно знавший ему цену Победоносцев потирали руки, они всецело завладели гатчинским затворником и могли делать с ним все, что угодно. Не имея ни способностей, ни опыта, Баранов воспылал желанием поднять все население столицы на борьбу с эфемерными злоумышленниками. Ему пришла счастливая мысль образовать при градоначальнике «Комитет общественного спасения». Каждый из 228 городских околотков поставлял в Комитет по одному представителю, те, в свою очередь, выбрали 25 членов Совета. На рассмотрение Совета Баранов представил предложение об организации наблюдения за приезжавшими в Петербург лицами: со стороны дорог образовать заставы, а на железнодорожных станциях обязать всех пассажиров брать извозчиков непременно через полицейских и затем регистрировать их адреса. Совет, современники называли его «бараньим парламентом», одобрил предложение градоначальника и приступил к исполнению невыполнимого.

Баранов был участником еще одного увековечившего его предприятия. Он входил в комиссию, родившую знаменитое Положение о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия, утвержденного монархом 14 августа 1881 года (Положение об усиленной охране). Его авторами, кроме Баранова, были министр внутренних дел Н. П. Игнатьев, товарищи министра М. С. Каханов и П. А. Черевин, а также директор Департамента полиции В. К. Плеве. Приведу главные пункты из этого весьма важного документа, опустив в них разъясняющие примечания и ссылки на статьи законов.

«1. Высшее направление деятельности по охранению государственного порядка и общественного спокойствия принадлежит Министру внутренних дел. Требования его, к сим предметам относящиеся, подлежат немедленному исполнению всеми местными начальствами. Все ведомства обязаны оказывать полное содействие установлениям и лицам, коим вверено охранение государственного порядка и общественного спокойствия.

16. Генерал-губернаторам, а в местностях, им подчиненным,— губернаторам и градоначальникам предоставляется также:

а) разрешать в административном порядке дела о нарушениях изданных ими обязательных постановлений; причем генерал-губернаторы могут уполномочивать на разрешение сих дел подчиненных им начальников губерний, градоначальников и обер-полицмейстеров;

б) воспрещать всякие народные, общественные и даже частные собрания;

в) делать распоряжения о закрытии всяких вообще торговых и промышленных заведений как срочно, так и на все время объявленного положения усиленной охраны, и

г) воспрещать отдельным лицам пребывание в местностях, объявленных в положении усиленной охраны. (...)

17. От генерал-губернаторов, а в губерниях, им не подчиненных,— от министра внутренних дел, зависит: а) передавать на рассмотрение Военного суда отдельные дела о преступлениях, общими уголовными законами предусмотренных, когда они признают это необходимым в видах ограждения общественного порядка и спокойствия, для суждения их по законам военного времени и б) требовать рассмотрения при закрытых дверях всех тех судебных дел, публичное рассмотрение коих может послужить поводом к возбуждению умов и нарушению порядка. (...)

19. Утверждение всех приговоров Военного суда по делам сего рода принадлежит генерал-губернаторам, а в местностях, им не подчиненных,— командующим войсками. (....)

21. Местным начальникам полиции, а также начальникам жандармских управлений и их помощникам предоставляется делать распоряжения: а) о предварительном задержании, не долее, однако, двух недель, всех лиц, внушающих основательное подозрение в совершении государственных преступлений или в прикосновении к ним, а равно в принадлежности к противозаконным сообществам, и б) о производстве во всякое время обысков, во всех без исключения помещениях, фабриках, заводах и т п. и о наложении ареста, впредь до распоряжения подлежащего начальства, на всякого рода имущество, указывающего на преступность действий или намерений заподозренного лица. (...)

32. Высылка частного лица административным порядком в какую-либо определенную местность Европейской или Азиатской России с обязательством безотлучного пребывания в течение назначенного срока может иметь место не иначе, как при соблюдении нижеследующих правил.

33. Подлежащая власть, убедившись в необходимости высылки частного лица, представляет об этом министру внутренних дел с подробным объяснением оснований к принятию этой меры, а также предложение о сроке высылкн. (...)

34. Представление этого рода рассматривается в Особом совещании, образованном при министре внутренних дел, под председательством одного из товарищей министра, из четырех членов — двух от Министерства внутренних дел и двух от Министерства юстиции. Постановления сего Совещания представляются на утверждение министра внутренних дел.

35. При обсуждении представлений о высылке упомянутое Совещание может потребовать необходимых дополнений и разъяснений, а в случае необходимости — вызвать для личных объяснений предназначенное к высылке лицо.

36. Для безвыездного пребывания в месте, для высылки определенном, устанавливается срок в размере от одного года до пяти лет (...)» [174].

В Положении не оговорено, но практика наказаний по политическим преступлениям в административном порядке показывает, что Особое совещание по нескольку раз увеличивало сроки ссылки и отправляло революционеров в самые отдаленные местности Восточной Сибири, откуда многие не возвращались никогда.

Положение об усиленной охране действовало до Февральской революции, и Министерство внутренних дел широко им пользовалось. В сочетании с Особым совещанием оно сводило на нет действия некоторых законов, утвержденных Александром II. Все население России ставилось как бы вне закона: любой чиновник политической полиции получил право обыскивать, арестовывать или высылать любого, внушающего «основательное подозрение» в «прикосновенности» к противоправительственному деянию, то есть для ареста и высылки не требовалось никаких доказательств виновности.

С введения Положения об усиленной охране и назначения на высшие административные посты лиц, прославившихся своими реакционными убеждениями, настало время контрреформ, время отмены всего прогрессивного, что было достигнуто в царствование Александра II.

Первым атакам со стороны реакции во главе с обер-прокурором Синода К. П. Победоносцевым, редактором «Московских ведомостей» М. Н. Катковым и ближайшим советником молодого императора князем

В. П. Мещерским подверглась судебная реформа 1864 года. Наиболее ярко и прямолинейно их позицию выразил Победоносцев в записке, поданной на высочайшее имя: