— А ваши друзья? Надеюсь, на этот раз они смогут прийти?

— Не жалейте, что их не было. Они все такие скучные!

Кароль нажала на кнопку звонка, раздался щелчок, и ворота открылись.

— Послезавтра возвращается Ксавье, — сказала она.

— А когда он в Париже, вы никуда без него не ходите?

— Еще не пробовала.

— Тогда непременно надо попробовать, и как можно скорее! Я позвоню вам послезавтра.

— Лучше дня через три.

Рихард почтительно поклонился. Кароль вошла в ворота. На душе остался какой-то неприятный осадок. Решетка позади нее захлопнулась. Она быстро пересекла мощеный двор. Он был заставлен машинами, которые, казалось, дремали, залитые лунным светом. Какой странный вечер! Обычно в подобных ситуациях она не выпускала инициативу из своих рук, сегодня же Рихард полностью подчинил ее себе. Впервые она не только не вела игру сама, но даже не подозревала, в какой стадии развития эта игра находится. Кароль вошла в кабину, двери лифта закрылись. Она машинально нажала на кнопку третьего этажа. Во время обеда (икра, холодный цыпленок, шампанское и ни единого человека прислуги) Рихард расспрашивал Кароль о ее жизни, о муже, о Ксавье. Ей, естественно, пришлось лгать, чтобы приукрасить действительность. Она намекнула, что между ней и Ксавье некогда была большая и нежная привязанность, но теперь, к сожалению, все уже не так, как прежде. Филиппа она охарактеризовала как черствого и неуживчивого человека и сообщила, что в данный момент находится в стадии развода с ним. Однако, несмотря на все его недостатки, она уважает мужа и считает возможным жить под его крышей. Но их расставание уже не за горами. Увы! В ее жизни было столько разочарований! Теперь она грустна и полна сомнений. Под маской веселья ей приходится скрывать от всех свои истинные чувства. Рихард внимательно слушал ее и вроде бы верил. Но что удивительно, за весь вечер он ни разу не попытался приблизиться к ней — даже когда после обеда они сидели на диване перед зажженным камином! Он не сделал ни одного смелого жеста, не произнес ни одного неосторожного слова. До самого конца он выглядел восхищенным и вел себя корректно. Слишком корректно! Вправе ли она упрекать его в сдержанности?

Вот и третий этаж. Кароль достала из сумочки ключ и тихонько отперла дверь. Бывают обстоятельства, при которых излишняя почтительность граничит с дерзостью. Она чувствовала себя одновременно и оскорбленной, и польщенной. Ей казалось, что ее вознесли до небес и в то же время обвели вокруг пальца, как дуру. Кароль злилась, не зная, что и думать об этом мужчине, но еще больше ее раздражало другое: она не знала, что он думает о ней. Когда пробило одиннадцать, Рихард завел разговор о Германии, о своем детстве, о красотах Шварцвальда. Кароль понимала, что он делает это с умыслом, и ей волей-неволей пришлось подыгрывать ему. «Ах, уже поздно, мне пора ехать. Да-да, пора…» Как он красив!.. Мужественные черты лица, холодный взгляд, уверенная улыбка. Кароль хотела бы найти в себе силы больше никогда не встречаться с ним. Если он действительно позвонит через три дня, она откажет ему.

Кароль щелкнула выключателем. В прихожей зажглась небольшая люстра из венецианского стекла. В коридоре чувствовался неистребимый запах еды. Вечно Аньес забывает закрывать дверь на кухню! Последнее время она стала работать спустя рукава. Призвать ее к порядку? «А мне-то что? Разве это мой дом?» Нет, все-таки поведение Рихарда необъяснимо. Так не ведут себя с женщиной, которую приглашают к себе домой провести вечер наедине! Кароль раздраженно сбросила манто. Внезапно со стороны кабинета до нее донесся шум. Она могла бы и догадаться: Филипп не спит. Возможно, он специально не ложился, чтобы дождаться ее. Ничтожество! В этот момент дверь распахнулась. На пороге в фиолетовом халате, с золотистым шелковым платком на шее и с книгой в руке стоял Филипп. «Строит из себя плейбоя. Интересно, что означает этот маскарад? Боже мой, он же вознамерился меня соблазнить!» — догадалась Кароль, и ее охватила какая-то злобная радость.

— Что-то ты рано вернулась, — заметил Филипп.

— Да, я немного устала. Мне бы ужасно хотелось чего-нибудь выпить.

Филипп засуетился. Виски, вода, лед, стаканы — все это в мгновение ока было сервировано на низком столике в гостиной. Пока Филипп наливал ей виски, Кароль внимательно следила за ним и даже находила трогательной его услужливость. Ей вдруг захотелось быть доброй, и это желание передалось ее коже. Она благодарно улыбнулась этому жалкому попрошайке и спросила, какую книгу он читает. Не дослушав ответа, она вновь улыбнулась. У нее появилась забавная идея: а что, если взять реванш за неудачу с Рихардом? Филипп протянул ей полный стакан. Их глаза встретились. В его взгляде она прочла молчаливую мольбу. Филипп был настолько же потрепан годами, безоружен и прост, насколько Рихард — молод, силен и загадочен. Кароль ненавидела Филиппа и все же решила подать ему милостыню. Да, ей нужно быть щедрой, чтобы отомстить тому, другому, и перестать думать о поражении. Кароль мобилизовала все свое очарование и, вложив его в грустную улыбку и задумчивый взгляд, которые чуть раньше предназначались Рихарду, но оставили его равнодушным, тихо проговорила:

— А не перейти ли нам в спальню?

Филипп вскочил с места и замер от волнения, глядя на Кароль долгим пронизывающим взглядом и не смея поверить своему счастью. Кароль была неприятно удивлена, заметив, что у него на глазах заблестели две маленькие слезинки.

— Пошли, — сказала она и встала.

Студенты маленькими группками, по три-четыре человека, покидали здание Института восточных языков. Наконец, держа под мышкой портфель, в дверях показался Александр. Увидев Франсуазу, он искренне удивился. Она ждала его на другой стороне тротуара, напротив входа.

— Ты что тут делаешь? — спросил он, перейдя улицу.

— Пойдем быстрей. У нас важное дело, — ответила она и потянула его за собой в сторону Сены.

Когда они миновали рю де Сен-Пер и подошли к набережной Вольтера, Франсуаза сделала глубокий вдох и радостно сообщила:

— Мне кажется, мы скоро сможем переехать!

Александр резко остановился.

— Переехать? Куда?

— В более просторную и удобную квартиру!

Главная фраза была произнесена, самое страшное теперь позади. Франсуаза с трепетом ожидала ответной реакции Александра. У нее в ушах глухими и сильными ударами отдавалось биение сердца. В конце концов, чего она боится? Александру давно известно, что ей хочется сменить квартиру.

— Надо же! — удивился он. — Это Кароль тебе что-то нашла?

— Нет, я сама. Я увидела объявление в «Фигаро». Представляешь, четыре комнаты! И не где-нибудь, а в шестнадцатом округе[20]!

— В шестнадцатом? — переспросил Александр. У него на лице читалось явное недоверие.

Франсуаза попыталась опередить его возражения.

— Потрясающая квартира! Причем квартплата не намного выше нашей. Я ходила туда сегодня утром. Хозяева — симпатичная молодая пара. Он — художник, пишет картины. И, ты не поверишь, он просто спит и видит, как бы перебраться на Левый берег[21]! Видел бы ты, как они отреагировали, узнав, что мы живем на рю дю Бак!

— Погоди радоваться. Еще неизвестно, что они скажут, когда посмотрят нашу квартиру.

— Они ее уже видели.

— Когда же?

— В три, сразу после того, как ты ушел, и, надо сказать, пришли в полный восторг. Послушать их, так мы можем переезжать хоть завтра!

Франсуаза и Александр пошли дальше. Александр засунул руки в карманы и низко опустил голову, глядя себе под ноги.

— Да, ты у меня просто ураган, — задумчиво проговорил он. — Еще утром все было тихо, и вот, пожалуйста…

— В таких случаях надо действовать быстро. Если мы будем долго раздумывать, квартиру уведут у нас из-под носа.

— Так ты думаешь, что это подходящий вариант?..