Поэтому, видя что ситуация в городе принимает весьма странный поворот, посовещавшись с семьёй, решили сделать то, что делают все русские люди чувствуя приближение смутных времён - а именно провести операцию под кодовым названием "соль-спички-сахар". Нет, я не могу сказать, что дома уж совсем нечего было есть. Какой-никакой запас продуктов всегда был, но согласно инстинкту, приобретённому гражданами сначала Российской империи, затем СССР, а потом СНГ, следовало, что стратегических продуктов много не бывает. Вот и пришлось идти по магазинам. Хорошо, что подачу электричества уже включили и супермаркеты работали.

В магазине было довольно много людей, но сказать, что весь город кинулся затариваться мешками с мукой, было нельзя. Скорее это были наиболее сознательные граждане или, те у которых очень сильно развито умение ощущать задним местом надвигающуюся беду. Но и этих сознательные товарищи хватило для создания нездорового ажиотажа у прилавков с макаронами с консервами. Хотя до открытых конфликтов дело не доходило.

Набрали всякой мивиноподобной дряни (это харьковский аналог российского "доширака") вперемешку с пакетами круп и консервами на две тележки. После этого можно было считать, что на первое время, в случае проблем, с голода не помрём.

Всё отошло на второй план, когда в шесть часов вечера по всем городским каналам телевидения (а их было что-то около десятка) стали транслировать обращение коменданта города. Он объявил о чрезвычайном положении и комендантском часе с восьми вечера до шести утра и вводе войск в город.

Честно говоря, формулировка причин таких действий мне показалась очень мутной, хотя и единственной, объясняющей всё произошедшее. Пилипко завил о перемещении области на 68 лет назад. То есть, сейчас на улице было 22 июня 1940 года. Генерал-лейтенант призвал жителей сохранять спокойствие и не паниковать. Напомнил также о том, что время, в котором мы все оказались, очень непростое. На носу Великая Отечественная война. И выжить мы сможем, только если забудем все разногласия, которые были в будущем. И что, для поддержания порядка в городе, необходимы БТРы и танки.

На моей памяти, в Украине войска в города не вводили. Зато, это делал наш северный сосед. Достаточно вспомнить 1991 и 1993 годы. Я тогда был ещё ребёнком, но уже в зрелом возрасте интересовался теми событиями. И теперь с уверенностью мог сказать, что ничего хорошего от этого ждать не приходится. Совсем забыл сказать, кроме введения чрезвычайного положения, выступавший генерал-лейтенант объявил о запрете выезда за пределы области. Ну, это-то было и так понятно. Думаю, что после обрушившейся на головы простых обывателей информации о переносе, желающих попасть в руки НКВД, на что намекал Пилипко, было не особо много.

Наверное, где-то на подсознательном уровне, я был к этому готов. Тем более если учесть, что моим любимым литературным жанром была АИ. Поэтому никакого шока я не испытал, а подумал, что могу сделать, попав в 1940 год. Для начала пролистал стоящие на полке книги о перемещенцах во времени. Собственно говоря, стандартных шаблонов переноса было два: внедрение так называемой псих-матрицы героя в тело донора, и перенос героя в прошлое. К сожалению, ни один из описанных вариантов не подходил. Сами подумайте, псих-матрицами и не пахло, целая область, попавшая в прошлое, под определение героя не попадала. Героев, кстати, было два типа. Один представлял собой крутого героя-спецназовца, тут же втёршегося в доверие к Товарищу Сталину, и начавшего валить врагов пачками направо и налево, иногда останавливаясь, чтобы дать пару прогрессорских советов по модернизации вооружения; и второй тип, которого брали в оборот доблестные органы НКВД.

Хотя мне эти книги и очень нравились, но разделять судьбу коммерсанта, ставшего подполковником НКВД или вебдизайнера, "собачьего парикмахера", как его называл Сталин, - водителя полуторки, погибшего во время битвы за Москву, не хотелось. Да и не настолько я крупная фигура, чтобы привлечь к себе руководство. Хотя, если правильно сыграть на имеющихся у меня книгах, то можно кого-нибудь и заинтересовать. Может даже Берию увижу. Надо только сделать так, чтобы после этого не получить путёвку в оздоровительно-трудовой лагерь, сроком лет на десять.

В Харьковском Институте Мечникова с утра был кавардак. Олег Таругин, полковник медицинской службы, стоял перед входом в институт и курил. Мысли были не очень весёлыми. Вчера выяснилось, о переносе во времени, и командование приказало проработать вопрос о чувствительности харьковчан к болезням 40 года и воздействию на аборигенов вирусов, переместившихся с пришельцами.

Поэтому полковник и стоял сейчас перед входом в Институт: через 10 минут должен был состояться врачебный консилиум с участием лучших врачей города Харькова. Олег же должен был представлять армию.

Докурив, Таругин бросил окурок в урну и зашёл в здание. Там, на втором этаже, в актовом зале, уже собрались участники. Олег должен был прочитать вводную лекцию, как офицер, а, следовательно, самый информированный из всех. Хотя какая, к чёрту информированность - партия сказала надо, народ сказал - сделаем. Так и сейчас, толком никто ничего не знал, но результаты нужно было предоставить.

Полковник вышел на кафедру, прокашлялся, и начал речь.

- Как вы знаете, вчера было введено чрезвычайное положение на территории области. Причиной является перемещение области в 1940 год, каким бы бредом это вам ни казалось. И мы собрались здесь сегодня для выработки плана мероприятий по предотвращению распространения возможных эпидемий. Мы должны учесть все возможные факторы для обеспечения безопасности простых людей. Можно с уверенностью утверждать, что уже были контакты местных жителей с аборигенами. Но пока больше ничего не известно, так что давайте исходить из худшего варианта, в котором жители 1940 года уже могут быть инфицированы.

В зале поднялся шум. Все сразу захотели задать кучу вопросов Таругину. Причём их содержание варьировалось от конкретики, касающейся карантина, до состояния душевного здоровья полковника со всем областным руководством.

Олег поначалу пытался отвечать, но быстро понял, что это бессмысленно. Большая часть слушателей переключилось уже на споры меду собой, и слов полковника не слышал никто, кроме находящихся в первых рядах. Но все споры затихли, когда на кафедру вышел пожилой мужчина, известный на всю страну кардиолог профессор медицины Афанасий Константинович Блюм.

- Вы все слышали, что сказал нам товарищ полковник. Я считаю, что в сложившейся ситуации мы обязаны ввести карантин сроком как минимум на две недели. В течение этого времени не допускать контактов с внешним миром. Пока могу сказать, что им могут угрожать все виды болезней, не известные в 1940 году. Но с другой стороны, иммунная система наших современников ослаблена употреблением антибиотиков, ухудшившийся экологией и ещё кучей факторов, которые я сейчас не буду приводить. Так что опасность от вирусов 2008 может быть и не таким уж и большой. Но не стоит на это рассчитывать, в любом случае карантин необходим, иначе мы утратим контроль над ситуацией, и можем оказаться в условиях врачей Первой Мировой войны, которые не могли бороться с "испанкой". Только "испанка" наша будет носить славянское имя. Примерно тоже самое было бы, если мы перенеслись не во времени, а в пространстве. К примеру, куда-нибудь в Африку или Китай.

После выступления Блюма, сделали доклад ещё несколько человек. В числе прочих мер была упомянута необходимость введения жёстких мер для контроля групп риска, таких как наркоманы. Это нужно было сделать для недопущения распространения ВИЧ-инфекции. Со стороны же аборигенов теоретически следовало опасаться оспы, которая в 2008 году считалась побеждённой, и прививки от неё не делались.