Сенаторы угрюмо молчали. Наконец слово взял авгур Атт Навий, противник всяких перемен:

– Я с тобой согласен, царь, что Форум нуждается в переоборудовании. И к нему можно будет приступить, если на то дадут соизволение птицы. Однако меня удивили твои слова о строительстве, на которое не хватит жизни. Бывал я в греческих городах и видел то, что называют агорой. Неужели на то, чтобы замостить эту площадь, пусть даже вдвое большую, чем в любом из греческих городов, потребуется так много времени и средств, как ты говоришь?

На это царь ответил:

– Ты, Атт Навий, видел лишь то, что покрывает Форум. Если бы ты мог видеть сквозь камни и землю, то понял, что в строительстве Форума самое главное – сооружение очистного рва, то, что в Риме называют клоакой[358]. Этот ров должен забрать все дождевые потоки и текущие вместе с ними нечистоты, превращающие осенью и весною город в гнилое вонючее болото, и вывести их в Тибр. Что же касается покрытия Форума камнями, то на это и впрямь будет достаточно пары лет.

После этой речи Атту Навию нечего было возразить. Сенаторы согласились с царем, и перестройка Форума началась. В город по приглашению царя прибыли этрусские мастера.

Прежде всего они отыскали в горах место, где на поверхность земли выходил прочный камень. Там были открыты каменоломни. Рабы вырубали каменные прямоугольники и квадраты. Для их перевозки в город были сооружены огромные повозки, в каждую из которых можно было впрячь шесть быков.

Вскоре вольнотекущие ручьи были впущены в каменные коробы. И отныне они вместе с нечистотами текли прямиком в Тибр. Отныне во время весенних разливов нельзя было оплыть Палатин на лодке. А если кому бы вздумалось избавиться от младенцев, как в свое время избавились от Ромула и Рема, пришлось бы идти к реке.

После того как ручьи были одеты камнем, Тарквиний приказал замостить освободившееся пространство булыжниками[359], с которых стекала вода. И никто уже не мог выгонять на эти места скот. Так возник Форум. Участки вокруг него были распределены между частными лицами для сооружения лавок. Позднее там появились и общественные сооружения.

По образцу стен, защищавших его родной город, Тарквиний намеревался соорудить каменную стену в тех местах, где Рим не был укреплен. Но военная угроза со стороны сабинян заставила отложить работы на неопределенное время. В первой битве у стремительных вод Аниена, впадающего в Тибр, Тарквиния постигла неудача. Не выдержав натиска недругов, войско его разбежалось, и он понял, что для победы над соседями Риму недостает конницы. Вдобавок к уже существовавшим трем турмам[360] римских всадников он организовал более мощное конное подразделение из десяти турм.

И тут против царя опять выступил авгур Атт Навий.

– Послушай, чужеземец, – сказал он ему. – Предлагая себя народу в цари, ты говорил, что под руководством Анка Марция усвоил наши обычаи. Известно ли тебе, что в Риме не принято чего-либо изменять или учреждать заново без соизволения вестников богов – птиц?

Лицо царя вспыхнуло от гнева, и он, насмехаясь, сказал:

– Ну-ка обратись к своим птицам и скажи, исполнится ли то, что я замыслил?

Атт, совершив птицегадание, ответил:

– Непременно сбудется.

– А задумал я, – откликнулся царь, – чтобы ты рассек бритвой оселок. Вот тебе оселок, осуществи предсказание.

Тогда авгур не поведя бровью достал из-под полы плаща бритву – и то, что она оказалась у него, удивило присутствующих не меньше, чем то, что оселок был рассечен на две части, словно бы это был кусок сыра.

Изумился царь, ставший свидетелем чуда, и изменил свое отношение к авгурам, которых считал обманщиками. Он приблизил Атта Навия к себе и сделал его своим советником[361]. И с тех пор по примеру Тарквиния ни одно сколько-нибудь значительное дело в Риме не начиналось без соизволения авгуров.

Но от своего намерения укрепить конное войско Тарквиний не отказался. Не увеличивая количества центурий, он увеличил их численность. Вместо ста всадников в каждой из центурий их стало по шестьсот, и фактически римская конница состояла из 18 центурий. Всадники отличались от остальных римских воинов коротким нарядным плащом-трабеей.

Постройка храма на Авентинском холме.

Новое конное войско было впервые испытано на деле в сражении с сабинянами у той же речки Аниен[362]. Доблестно сражались и римские пехотинцы, но лавры победителей достались всадникам, которые, ударив с флангов, заставили дрогнуть сабинскую пехоту и, обратив ее в бегство, загнали в реку. Тарквиний повелел собрать брошенное недругами оружие и доставить его в Рим. Сложив оружие в кучу и набросав туда сухих сучьев, он ее поджег, принеся жертву богу подземного огня Вулкану[363]. Этого бога мыслили себе в образе чудовищного волка, и само имя Вулкан в италийских языках (vulca) означает «огромный волк».

Каждый из этрусских полисов имел своего бога-покровителя и храм, отведенный для его обитания и почитания. Римляне поклонялись многим богам и духам, но ни один из них не был главным. И решил Тарквиний по примеру своих предков по матери, этрусков, воздвигнуть храмовый центр на господствующем над городом холме для почитания трех богов – Юпитера, Юноны и Минервы, соответствующих этрусским Тинии, Уни и Менрве. В Рим были призваны этрусские строители. Тарквиний им объяснил, что храм должен превосходить величиной и великолепием все известные в Италии святилища. Выслушав царя, старший из мастеров сказал:

– Мы сможем соорудить такой храм, о котором ты говоришь. Но для этого нам нужно место для поселения в Риме.

– Зачем оно вам, – удивился Тарквиний. – Разве после завершения работ вы не вернетесь на родину, как после постройки цирка?

– Для постройки храма, который ты хочешь иметь, мало одной жизни, – ответил мастер. – Работы хватит нашим сыновьям и внукам.

И тогда выделил Тарквиний для этрусков место неподалеку от Форума, где и поселились мастера. Вскоре к ним присоединились и торговые люди. Так появилась в Риме Этрусская улица[364], где римляне этрусского происхождения жили по своим обычаям и почитали своих богов. Здесь звучала этрусская речь и на пересечении с другими улицами высились каменные алтари и статуи с этрусскими надписями.

Однажды в Риме появилось этрусское посольство, поражая всех, кто находился на Форуме, своим великолепием. Этрусское двенадцатиградье заочно избрало Тарквиния своим главой и направило ему знаки высшей власти: расшитую пальмовыми листьями тогу, скипетр, на верхушке которого находилось изображение орла (того самого, который сел на голову Тархны при его подъезде к Риму), фаски (пучки розог с воткнутыми в них топорами). Танаквиль могла ликовать. Ее предсказание сбылось – супруг получил высшую власть не только над римлянами, но и над всеми этрусками. Те, которые третировали Тархну как полугрека, склонили перед ним головы!

Часть римской дороги, сохранившейся до настоящего времени.

Да и сам город за время пребывания Тарквиния у власти ничем не уступал в благоустройстве другим этрусским городам, но превосходил их величиной и численностью населения. Луг между Палатином и Авентином из зловонного болота превратился в площадь, застроенную красивыми и долговечными зданиями. На улицах зазвучала не только латинская, но этрусская и греческая речь[365]. На Капитолии строился храм, которому суждено будет стать величайшим в Италии.