Первая часть нашей книги вобрала в себя легенды, относящиеся ко времени, предшествующему появлению Рима. Другая ее особенность в том, что повествование опирается на произведение одного автора, собравшего весь материал и придавшего ему характер эпического произведения. У нас возникали трудности, связанные с необходимостью сохранить художественное воздействие древнего оригинала, разъяснить мысль гениального автора и сделать понятными исторические реалии, использованные при изложении древнейших судеб Средиземноморья и Италии.

Вторая часть книги основывается не на одном источнике, а на многих, при этом совершенно иного характера. И дело здесь не в том, что они написаны прозой, а не стихами. Авторы на основании легенд и разного рода домыслов, основанных на религиозных обрядах, названиях местностей, именах персонажей, пытались восстановить историю Рима, о котором его соседи знали очень мало или вовсе не знали. Наша же задача – на основании «историй» воссоздать легенды и представить изложение истории в образах. В первой части читателю приходилось следить за судьбами немногих героев, знакомясь с другими по мере их странствий и попыток утвердиться на территории, которая станет ядром будущей империи. Здесь же персонажи будут постоянно меняться, и с каждой новой главой и страницей их число будет увеличиваться. И с этим ничего не поделаешь!

Сохраняя структурные особенности первой части, мы излагаем начальный период римской истории также по книгам, выделяя в каждой из них то главное, что характеризует смысл происходящих событий.

«Рим был основан царем, давшим ему свое имя, и на протяжении почти четверти тысячелетия управлялся царями. Царей было столько, сколько в Риме холмов – семь. Последний царь был тираном. После его изгнания в Риме утвердилась Республика».

Видимо, такую справку выдал бы компьютер, если его «попросить» изложить на основании имеющихся у нас материалов историю царской эпохи в кратчайшей форме, опуская легенды. И даже при этом оказалось бы, что все же мы от легенд не избавились: число семь отдает легендой (священное число), и трудно себе представить, что правление семи было столь длительным, Что же касается царя, давшего городу свое имя, то на память приходит столица Ассирии Ниневия, будто бы основанная царем Нином, и древнейшая столица Руси Киев, получившая имя по Кию. И мы понимаем, что компьютер с порученной задачей не справился, потому что заложенные в него данные – легенды, и для их понимания еще не выработаны точные методы.

За легендами стоят определенные религиозные представления и исторические реалии. Так, за преданиями о Ромуле и Сервии Туллии проглядывается представление о священном браке с божеством как источнике политической и сакральной власти. Известно, что жрицы богини очага Весты почитали фаллос.

В рассказах о римских царях постоянно фигурируют жрецы – понтифики, авгуры, гаруспики, салии, арвальские братья и др. Царям приписывается создание жреческих коллегий, учреждение праздников и религиозного календаря. Римские цари были обладателями власти иного порядка, чем владыки Ассирии или Египта. Если фиксация за отдельными царями тех или иных религиозных преобразований не выдерживает критики, то нет сомнения в том, что сама система архаической римской религии возникает в царскую эпоху и связана с личностями тех или иных царей.

Жертвоприношения весталок.

Римские легенды о царях сходны с подобными легендами греков, карфагенян, этрусков и других древних народов. Они были рассмотрены Аристотелем и его учениками в огромной серии трудов – «Политий» (исследований государственных устройств), включая и «Тирренскую политию» – не по народу тирренов, а по названию страны Тиррения (т. е. Италия). Обобщая результаты руководимых им частных исследований, Аристотель в «Политике» выделил в универсалиях царской власти архаическую примитивную форму, господствующую как у современных ему «варваров», так и в «героическую эпоху» у греков, в политическом и культурном плане от варваров ничем не отличающихся.

Римские легенды характеризуют именно эту модель. Современные исследователи в анализе ее вслед за Аристотелем опираются на этнографический материал. Это дает возможность отделить в рассказах о римских царях реальные исторические элементы от того, что навеяно поздними великодержавными трактовками. При этом данные источников, не доступных античным историкам Ливию, Дионисию Галикарнасскому и Плутарху, позволили выделить в легендах о римских царях две эпохи – древнюю, вписывающуюся в предложенную Аристотелем модель примитивной царской власти, и позднюю, которая стадиально соответствует ранней греческой тирании VII-VI вв. до н. э. При Тарквиниях Рим был таким же полисом, как Афины, Коринф или Фивы и собственно этрусские государства – Цере, Тарквинии или Вольсинии. Тем не менее в нашем распоряжении опять-таки легенды, требующие усилий не столько мифографов, сколько историка, владеющего археологическим, эпиграфическим и лингвистическим материалом.

Ценным источником для изучения истории римских царей является археология. Благодаря ей мы знаем о раннем периоде Рима больше, чем римские историки, гордившиеся тем, что Рим им известен со времени его основания Ромулом. Археологический материал позволяет не только внести поправки в рассказы о римских царях, но и осветить то, что ускользало от внимания Теренция Варрона, Тита Ливия, Дионисия Галикарнасского, Плутарха: экономическое развитие территории будущего города, его разносторонние контакты с италийскими и внеиталийскими народами. Особенно много дали раскопки самого Рима, других латинских городов и примыкающих к Лацию этрусских и италийских центров. Благодаря этому в распоряжении науки оказались этрусские, осскские, умбрские и другие италийские надписи и памятники, характеризующие мифологию и религию доримской Италии.

Легенды о возникновении великих городов мира никогда не родятся на пустом месте. Они появляются тогда, когда появляется потребность оправдания завоеваний чужих земель и удовлетворения непомерно раздувшегося честолюбия завоевателей.

Создатель «Сравнительных жизнеописаний» греческий писатель Плутарх дал наиболее полное из до нас дошедших изложение легенды об основании Рима в форме биографии его основателя Ромула. При этом он объединил Ромула и такого же вымышленного афинского героя Тесея в одну пару и именно с нее начал рассказ о замечательных людях древности. Это объединение не только подчеркивало лояльность к владыкам мира римлянам, но имело глубокий внутренний смысл. Подобно тому, как миф о знаменитом афинском герое Тесее был в свое время призван обосновать гегемонию афинян на морях в качестве наследников якобы сокрушенной Тесеем критской державы Миноса, миф о Ромуле был создан для освящения Римской империи, мировой державы, подчинившей своей власти Средиземноморье, часть Европы и Азии.

Плутарх и все многочисленные греческие и римские писатели, обращавшиеся к ранней римской истории, стремились разглядеть в перипетиях жизни основателя Рима все то, чем Рим стал впоследствии, в период своего величия, то, чем можно было кичиться завоевателям мира, но уже вызывало не только у завоеванных, но и у самих римлян подчас негодование и ужас. Миф о Ромуле в том виде, в каком он до нас дошел, – это пророчество задним числом не только о создании могущественной империи, но и о заложенных уже при основании города на Тибре пороках, приведших к кровопролитным гражданским войнам, которые поставили державу на край пропасти.