Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Пожалуй, более всего подорвал доверие к принятой римлянами легенде о Ромуле великий знаток античной старины Плутарх, приведя в начале биографии основателя Рима мнения древних авторов о том, «от кого и по какой причине город Рим получил свое великое и облетевшее все народы имя». По одной версии, городу дали имя пеласги, поселившиеся в нем, в знак силы («роме») своего оружия. По другой версии, город получил имя по троянке Роме, которая подговорила троянских женщин сжечь стоявшие в устье Тибра троянские корабли и тем самым принудила троянцев искать здесь место для поселения. По третьей версии, Рома была не троянской, а местной женщиной, дочерью Итала, вышедшей замуж за беглеца из Трои Энея.

Мифы и легенды народов мира. Т. 2. Ранняя Италия и Рим - pic_50.jpg

Ранний Рим. Римские холмы.

Таковы мифические претендентки на основание Рима, соперницы Ромула. Но были у него и соперники: Роман, сын Одиссея и Кирки; Ром, посланец воевавшего под Троей Диомеда; латинянин Ромис, изгнавший с территории будущего города пришельцев-этрусков. И даже те, которые отдавали первенство Ромулу, спорили между собой, был ли Ромул сыном Энея или его отдаленным потомком.

Таким образом, официальная легенда о Ромуле, которой с редким единодушием придерживались римские историки и поэты времени Августа (именно ее мы и будем излагать), была одной из многочисленных версий, которая больше устраивала римлян не из-за того, что существовали какие-либо веские данные в ее пользу, а потому, что образу воинственного Рима более подходил мужественный основатель, а не женщина, не латинянин, а, скорее, чужеземец – пеласг или этруск.

Город на шести ручьях

Существуют связанные с древними городами словесные формулы, которые не только их переживают, но своей лапидарной силой сковывают умы последующих поколений и направляют их обращенную в историю мысль лишь по одной, отнюдь не прямой колее. Такова относящаяся к Риму хорошо известная поговорка «город на семи холмах», ориентировавшая специалистов в области древнейшей истории и топографии на рельеф, не обращая внимания на не менее существенную особенность его географических условий – гидрографию. Лишь в конце XIX в. в работах итальянского археолога Р. Ланчани была отмечена исключительно важная роль в исторических судьбах раннего Рима шести перерезающих его территорию и впадающих в Тибр ручьев. Его мысли подхватила в середине XX в. Л. Холланд, которая пошла дальше и попыталась объяснить гидрографией не только политические, но и религиозные аспекты раннеримской истории.

В весеннюю пору эти ручьи (известны названия лишь двух из них – Петрония на Марсовом поле и Ютурна на Форуме) разливались и заболачивали все низины, тем самым создавая препятствия для общения между обитателями разных холмов. Кроме естественных трудностей, возникавших при переправах, существовали преграды, воздвигавшиеся религией.

Римляне, как и другие древние народы, считали ручьи и реки священными. Их воспринимали в образе быков, что само по себе свидетельствует о времени возникновения этих представлений: бык – древнейшее божество средиземноморских религий. Согласно Фесту, реки ассоциировались с быками, поскольку были так же необузданны, как эти животные.

В обращении к рекам античность выработала формулу, сохраненную позднее поэтом Авсонием: «Здравствуй, поток неведомый, священный, благотворный, вечный». Наведение переправы через реку считалось актом, сковывающим вольную силу божественных вод. Сооружение даже небольших мостков поручалось священнослужителям понтификам (дословно: «мостоделателям»), которые должны были придерживаться священных предписаний. Главным из них был запрет на использование при постройке моста или его ремонте металлов – бронзы или железа. Разумеется, табу на металл могло появиться лишь тогда, когда он воспринимался как нечто чуждое, враждебное природе.

Таким образом, вопреки легенде о создании Рима как города выходцами из Альбы Лонги, само существование которой вызывает сомнения, в превращении сельских поселений в город решающую роль сыграли этруски, обитавшие в непосредственной близости от Рима – на территории Лация. Они одни в те времена обладали техническими возможностями и опытом осушения болот, что привело к объединению сельских поселений на холмах в единый город.

Рея Сильвия и ее сыновья

Смотри, как просты и квадратны лица, -

Вскормила их в горах твоих волчица…

Михаил Кузмин

Много вынес своих вод к морю могучий Тибр (Альбула) до той поры, когда в Альбе Лонге[279] стал править царь Прок[280]. Было у Прока двое взрослых сыновей – Нумитор и Амулий. Чувствуя, что конец его жизни близок, слабеющий царь вынес на открытое место корону, скипетр и другие знаки власти, а на некотором расстоянии от них приказал взгромоздить кучу сокровищ. Вокруг же кучи были поставлены овцы и коровы, приведенные с полей. В блеянье и мычание влился голос царя:

– Дети! Я разделил все, чем обладаю, поровну между вами. Тебе, Нумитор, как старшему, дается право выбора.

Мифы и легенды народов мира. Т. 2. Ранняя Италия и Рим - pic_51.jpg

Альба Лонга.

Недолго думая, Нумитор поднял корону. По губам Амулия скользнула коварная улыбка. Младший сын Прока понимал, что с такими богатствами, какие достались ему, нетрудно будет приобрести и корону.

Так и случилось. Как только душа Прока удалилась к предкам, Амулий без труда отнял у брата власть, но, то ли его пожалев, то ли сочтя для себя неопасным, сохранил ему жизнь.

Было у Нумитора двое детей – сын и дочь. Юношу Амулий погубил во время охоты. Дочь же, Рею Сильвию[281], назначил жрицею богини домашнего очага Весты. В обязанности весталки входило поддерживать священный огонь и соблюдать безбрачие[282].

Все продумал коварный Амулий, чтобы на Нумиторе оборвался его род и можно было передать царскую власть собственным сыновьям. Но он не принял в расчет воли богов и их справедливости.

Однажды юная весталка с кувшином на плече спускалась с городского холма в священную рощу Марса[283], чтобы набрать из бившего там источника ключевой воды для жертвоприношения. Вдруг, откуда ни возьмись, перед ней среди бела дня вырос огромный волк с зияющей пастью. Спасаясь, девушка в ужасе забежала в ближайшую пещеру, но зверь настиг ее и тотчас превратился в божественно прекрасного юношу. Это был не кто иной, как сам Марс.

Внезапно погасло солнце, и в кромешной мгле, охватившей местность, Марс соединился с Реей Сильвией как муж с женой. Через несколько месяцев о случившемся с весталкой стало ясно по ее фигуре. Страшен был гнев жрецов, узнавших, что Рея Сильвия нарушила обет безбрачия. Что касается Амулия, то он вызвал племянницу и сказал ей:

– Известно ли тебе, несчастная, что тебя ожидает?

– Известно! – ответила Рея Сильвия. – Но да будет известно и тебе, брат моего отца, что я избрана Марсом и ношу в себе божественное семя. Каждый, причинивший мне вред, будет иметь дело с могущественным и мстительным богом.

– Негодница! – вскрикнул разгневанный царь. – Мало того, что ты нарушила священный закон. Ты еще возводишь напраслину на бога! В темницу ее!

Не защитили ни боги, ни люди Рею Сильвию и двух ее крепышей, вскоре родившихся в мрачном подземелье. Оторвали их от материнской груди, дали рабу, приказали утопить, как щенят. Поскольку близ Альбы Лонги для этого не было подходящей реки, исполнительный раб потащил младенцев к Альбуле, как тогда называли Тибр.

вернуться

279

Не только глубочайшая древность, но и само существование города Альбы Лонги ныне ставится под сомнение. Археологами выявлены многие латинские центры, а от праматери Рима Альбы Лонги не осталось никаких видимых следов. Очевидно, слово «лонга» (лат. longa – «длинная») первоначально относилось не к городу, а к группе сельских поселений, вытянувшихся вдоль берега Альбанского озера, не уступающих по своей древности поселениям в излучине Тибра. Из самой легенды об Альбе Лонге как метрополии Рима можно заключить, что Рим возник при поддержке и участии этрусков, как и в других случаях влиявших на синойкизм сельских общин. Фиктивность Альбы Лонги не дает оснований для сомнений в существовании латинской политической системы в виде союза, центром которого являлась священная Альбанская гора. Рим в исторической реальности балансировал между Латинским союзом тридцати общин и этрусским двенадцатиградьем, используя существовавшие между ними противоречия и порой их разжигая.

вернуться

280

Прок (Procus) означает «дельный» (сравнить с русским словом «прок»).

вернуться

281

Рея Сильвия сохранила родовое имя фиктивной династии, заполняющей многовековую лакуну между Энеем и Ромулом. По другой версии легенды, мать близнецов звали Илией, именем, произведенным от названия города Илион, и считали ее дочерью Энея и Лавинии. Это связывало ее с троянской легендой и «троянским» родом Юлиев.

вернуться

282

Весталки – жрицы богини очага Весты, почитаемой во всех латинских городах. В весталки посвящали девочек шести- десяти лет, не имевших каких-либо телесных пороков, и только при живых родителях. Главной обязанностью весталок было поддерживать священный огонь в храме Весты. Исторгнутая из семьи, весталка попадала под власть великого понтифика. Служению богине весталка отдавала 30 лет: первое десятилетие проходила обучение, второе – исполняла положенные обряды, третье – обучала этому искусству вновь посвященных. На протяжении всего этого срока весталка должна была сохранять девственность. Нарушительницу замуровывали заживо. Зато весталки пользовались исключительными имущественными и правовыми привилегиями.

вернуться

283

Марс – бог латинян и других италийских племен, связываемый по функциям как с оплодотворением, так и со смертью. Его священные животные – волк и дятел, Посвященный ему первый месяц древнего италийского календаря март был месяцем начала полевых работ и войн. Сельскохозяйственная и оплодотворяющая функции Марса в ходе развития римского государства отступили на задний план, и он стал отождествляться с беспощадным и кровожадным Аресом, богом греков. Впервые Марс упоминается в архаическом гимне жрецов салиев.

39
{"b":"223093","o":1}